И Боги порой бессильны - Ольга Токарева
Переборов внутренний трепет, ведьмак решительно направился к древу. Остановившись под ветвью, дрожащими от волнения пальцами прошелся по коричневой коре. Какими они были молодыми, когда покинули этот мир.
Коснулся своего листочка, затем Вириди, с улыбкой на лице он смотрел на толстую ветвь старшего сына. Между золотыми листьями Имрана и Виктории набухла маленькая почка.
«Надо же, а ведь и не обрадовали нас, хотя, может, и сами пока не знают. Не до детей сыну было. Виктория училась в академии. Превосходно освоила магию феникса, на отлично сдала все экзамены. В Финийском государстве через девять месяцев будут праздновать появление на свет первенца королевской четы. Надо отдать должное сиятельным лордам Финийского государства, они не посмели возразить выбору хранительницы источника. В первые годы Имрану было очень трудно. Спасибо Орланду, помогал советами. После рождения мальчика у королевской четы Мирского государства Рикард все-таки уговорил отца и отказался от наследования. Какой трон, когда у Вики столько интересных идей! Сиди, только воплощай. Вот они с Элерией и перебрались жить во дворец к молодой королевской чете в Финийское государство. И оба погрузились в артефакторство. Их семилетняя дочь и наша первая с Вириди внучка Авирам – копия папы, но такая же непоседливая, как и все ведьмочки. На родовом древе ветви имеют только наследники рода. На ветви Нейтона красуется только его одинокий лист. У дочерей ветвей нет, их жизненный путь будет отражаться на других древах рода. На его родовой ветви только золотые листья Элерии и Рикарда, черенки их листьев переплетены между собой, показывая, что брак консумирован…».
– Как красиво, – Вириди не удержала возгласа восхищения.
Аронд резко повернулся. Душу сжала в тугом узле тоска от вида отсвета бликов золотого свечения листьев в черных печальных глазах любимой. Ведьмак подошел к жене, обнял её за талию, подвел к ветви сына.
– Смотри, – указав на крохотную светящуюся почку, с любовью посмотрел на Вириди. – Сын с невесткой не спешат поздравить нас с тем, что мы вновь станем дедушкой и бабушкой, а может, и сами не знают.
Вириди прижалась к груди мужа, полюбовалась светящимися листочками, подняв голову, вздохнула.
– Ты за этим сюда так спешил?
Черные брови ведьмака мгновенно сошлись вместе.
– Нет… – осмотрев беглым взглядом ветви и листья, он остановился взором на маленькой золотой почке, выросшей рядом с серебряным листом Сари. Аронд отметил про себя, что на листочке не отпечатался слепок лица дочери.
Вириди проследила за его взглядом, ее пальцы сразу сжались на руке мужа.
– Что это?..
– Не знаю…
Пальцы Вириди медленно разжались, выпуская из своего захвата руку мужа. Ведьмочка сделала один робкий шаг, за ним второй, остановилась под маленькой веточкой. Дрожащими от волнения пальчиками она прикоснулась к почке и вскрикнула от яркого свечения, озарившего комнату.
Аронд, обхватив жену руками, прижал к себе и с изумлением смотрел, как крохотная почка медленно набухает. Ее крепкие чешуйки разрывали острие листа. Раздвинув золотую скорлупу почки, листок вырвался на свободу, озарив комнату лучистым светом. Почка развернулась у них на глазах, превращаясь в золотой листик. Он настолько легкий, что слегка покачивался от едва уловимого дыхания ведьмочки.
– Доченька, – прошептала Вириди, во все глаза, смотря на игру света крохотного листа. – ДОЧЕНЬКА! – разлетелся по помещению ее душераздирающий крик.
Ноги ведьмы стали бесчувственными, падая, она протянула руки к листу, словно он был живое воплощение их умершей дочери.
Аронд успел перехватить руки жены, сев на пол, прижал к себе, и они во все глаза смотрели на сияющий золотом листок.
– Она жива… я верила… Боги не могли не спасти ее… моя девочка, – завыла Вириди, вжавшись лицом в грудь мужа, царапая коготками пальчиков его плечи.
Ведьмак, сжав со всей силы любимую ведьмочку, во все глаза смотрел, как рядом с листом дочери быстро появляется почка, а из нее вырывается и раскручивается новый лист. Аронд затаил дыхание в ожидании и вздохнул облегченно, когда золотые листья слегка покачивались, так и не переплетясь черенками. Глава семейства поднялся, направился в покои, продолжая прижимать к себе Вириди.
Яд горечи, сжигающий столько лет сердце и душу, растворился, уступая место надежде и вере. В комнате ведьмак бережно уложил жену на кровать, с наслаждением коснулся красиво очерченных губ ведьмочки. Не помня себя, с жадностью впился в податливые чувствительные губы жены. Широкая мозолистая ладонь с трепетом стала исследовать долгожданное тело любимой. Восемь долгих лет они не могли прикоснуться друг к другу. Слишком глубока была горечь потери рыжеволосой маленькой доченьки. Заполонила свет их душ пустота, чернота разъедала разум, боль терзала сердце. Маленький, крохотный золотой листик озарил светом надежды, и они потянулись друг к другу. Истерзанные болью тоски, изголодавшиеся по ласкам нежности и страстной любви…
Сегель, водя рукой по подбородку, нахмурился, смотря на два золотых листочка. Почесав затылок, он осмотрел другие листья детей правнука.
– Пока Аронд до конца не осознал произошедшее событие, нужно запечатать вход к родовому древу. Иначе рванет искать свою дочь. А в том, что она жива, уже сомнений нет. Но вот где ее искать? На этот вопрос даже Дар не смог дать ответ, попытка разыскать правнучку в мире Эйхарон провалилась. Не ответили родовые нити на зов. От этого история с Сари становится еще загадочней… – Сегель долго находился у древа, все думал, размышлял. И в какой-то миг его глаза округлялись от появившейся крохотной, светящейся золотом искорки на родовой ветви Аронда.
– О Боги!.. – Призрачный дух Ир Куранских упал на колени перед родовым древом. Как же он заблуждался, когда его правнук взял в жены Ралли Дар Акронскую. Злость бурлила внутри от того, что девушка была не чиста телом, да ещё носила под сердцем чужое дитя. С рождением наследника рода, Аронда, немного потеплело в груди, но опять обуревала злость, когда внук связал себя узами брака с ведьмой. Ведьмы-одиночки рождали только девочек, да и замуж никогда не выходили. Как же он был неправ… Никогда Сегель не видел ведьмы с
