Под луной Тихолесья - Кайла Май

– Что? – спросил он, целуя меня в шею и оставляя мокрые следы на моей коже, которые хотелось вытереть.

– Почему мы так и не поняли, что ты оборотень? Почему ты никогда нам этого не говорил?

Дэн замер и посмотрел мне в глаза.

– Хороший вопрос, – он сделал паузу, чтобы обдумать ответ. – Честно говоря, не знаю. Были времена, когда ты была ребенком и делала что-то настолько раздражающее, что мне хотелось просто провести когтями по твоему горлу и покончить с тобой. Моя ликанская сторона… непредсказуема. Я не мог выпустить своего волка и убить тебя или твою мать. Не тогда, когда я так хотел, чтобы ты выросла, к тому же мне все еще было весело с твоей мамой, – он радостно ухмыльнулся, а я почувствовала тошноту и отвращение.

Я проглотила свою ненависть и просто кивнула, пока Дэн продолжал трогать мое тело. Я закрыла глаза и подумала о Максе. Я думала о его нежных объятиях и о том, каково было бы раствориться в наслаждении с ним.

Внезапно резкий приступ боли заставил меня ахнуть и раскрыть глаза.

Дэн так крепко сжал мое бедро, что распорол кожу появившимися когтями. Я посмотрела на кровь, которая потекла по моей ноге и перевела взгляд на лицо Дэна. Не понимая, что происходит, я словно в замедленной съемке наблюдала, как стекленеют его глаза, как он отлетает от меня и врезается в стену, падая бесформенной грудой на пол. Как рядом со мной возникает Макс с бешено горящими глазами и хватает на руки, баюкая как младенца. Как он шепчет что-то тихое и нежное мне на ухо и согревает своим теплом мое дрожащее тело. Как рядом звучат еще какие-то смутно знакомые голоса, а Макс тихо отдает приказы и закрывает меня от всех своим телом.

И в тот момент я потеряла сознание и позволила миру вокруг меня потемнеть.

Глава 32

Я очнулась и, не открывая глаз, пыталась понять, где я. Это была не моя постель. Дома на моей кровати были мягкие простыни из нежного хлопка, толстое пуховое одеяло, которое могло укутать меня словно кокон, и две толстые подушки, которые слегка приподнимали мою голову. Но сейчас я лежала ровно на спине на какой-то твердой поверхности, а подушечки пальцев ощущали тонкую, слегка шершавую простыню.

Слева от меня раздавался непрерывный звуковой сигнал, и мне хотелось протянуть руку и выключить, что бы это ни было. Это не мог быть мой будильник, поскольку я сменила звук будильника на приятную песню.

Я попыталась пошевелить рукой, но она упрямо не двигалась, поэтому я попробовала пошевелить пальцами ног, но и это не удалось. Меня охватила паника. Где я нахожусь? Что произошло? Я мертва?

Так выглядит смерть? Бесконечное черное ничто, где только собственные мысли составляют мне компанию?

Ох, и этот раздражающий звуковой сигнал.

Должно быть, это ад.

Я снова попробовала пошевелиться, и на этот раз мои пальцы ног начали медленно двигаться, за ними последовали и пальцы рук, а затем сбоку послышался какой-то шорох. Я почувствовала облегчение от того, что я, скорее всего, не умерла.

– Алиса? Алиса, ты меня слышишь?

Я попыталась ответить, но из моего рта вырвался только стон, и я внезапно осознала, насколько охрипло и болит мое горло. Мне очень нужна была вода, и мне хотелось попросить ее у кого-нибудь.

Потом мои глаза открылись.

Яркий белый свет ослепил меня, и я тут же снова закрыла глаза. Через минуту попыталась открыть их еще раз, не торопясь и моргая, чтобы приспособиться к яркому освещению и абсолютной белизне, которая окружала меня.

Нетрудно было понять, что я в больнице. Я повернула голову и заметила на своей правой руке мужскую ладонь и сразу поняла, кому она принадлежит.

– Макс? – прошептала я и закашлялась.

Интересно, как долго я нахожусь в больнице?

– Я здесь, – ответил он, гладя меня по волосам и наклоняясь, чтобы поцеловать меня в лоб. – Я здесь.

– Воды, – попросила я.

Меня слишком одолела жажда, поэтому все вопросы, которые начали крутиться в моем мозгу, подождут.

– Я уже сообщил медсестре, когда увидел, как ты шевелишься. Она скоро придет, – успокоил он меня.

Пока он говорил, дверь в мою палату открылась, и в нее вошли две медсестры.

– Я рада, что ты очнулась, Алиса. Я Алина, и я отвечаю за твой уход, – сказала одна из них и повернулась к другой медсестре, стоявшей позади. – Вера, убери, пожалуйста, капельницу из ее руки.

Другая медсестра кивнула, положила комочек ваты мне на руку и осторожно вытащила иглу, приклеив вату с пластырем к моей руке, чтобы остановить кровотечение.

Я вздрогнула, когда она это сделала, и она извинилась, сильно смущаясь и краснея. Я предположила, что она студентка, судя по тому, насколько она была осторожна.

Алина занялась снятием каких-то датчиков с моей груди, а Макс по-прежнему держал меня за руку.

– Я оставлю этот пульсоксиметр на твоем пальце, чтобы продолжать измерять уровень кислорода. Еще я измерю тебе давление и…

Я перестала слушать, когда она начала перечислять тесты, которые хотела провести со мной. Мой разум начал вспоминать, что произошло на прошлой неделе, и внезапно мне захотелось вернуться в свой мир тьмы, где ничто больше не могло причинить мне вреда. Я могла бы даже забыть о жажде, если бы это помогло забыть о том, что сделал со мной Дэн.

Сдавившая мою руку манжета вернула меня к реальности, и я, недолго думая, протянула руку, схватила пальцы медсестры и попыталась снять манжету, чтобы не испытывать ни малейшей боли.

Я устала от боли.

Медсестра ойкнула и отпрыгнула, а Макс перехватил мою руку и посмотрел мне в глаза.

– Все в порядке, это всего лишь манжета для измерения артериального давления, теперь ты в безопасности, – мягко сказал он.

Я сделала несколько глубоких вдохов. В уголках глаз защипали слезы.

– Давайте измерим давление позже, – строго сказал Макс медсестре. – Ей нужно немного воды и отдых.

Макс, должно быть, имел над ней какую-то власть, или он просто напугал ее, потому что она тут же убежала вместе с медсестрой-студенткой.

– Ты все-таки нашел меня? – спросила я.

Моя память была как в тумане. Последнее, что я помню, это звуки ударов и ломающихся костей.

– Нашел. Мне очень жаль, Алиса. Я никогда не прощу себя за то, что не нашел тебя раньше.

Я послала ему легкую, храбрую улыбку, заметив, что его глаза наполняются слезами.

– Не вини себя. Дэн был умен, и у