Красная Шкапочка - Жнецы Страданий
Она была холодная и деревянная. Но даже через эту неживую тяжесть Тамир чуткими пальцами чувствовал, как шевелятся под кожей переломанные кости. Стены Цитадели раскачивались вокруг, он не мог понять, не мог поверить, что вот это — мертвое, холодное, неподвижное — его Айлиша, которая еще нынче утром дышала, говорила, улыбалась. Хранители пресветлые, почему?! Парень сделал шаг и пошатнулся.
Ихтор кинулся на подмогу:
— Давай понесу.
— Отойди, — рыкнул послушник. — Чужой ты ей был. И нам чужой. Не лезь лучше.
Он позабыл, что перед ним крефф — мужчина старше на два десятка лет, позабыл о почтении, обо всем позабыл.
— Если бы не ты, я, может, и родным бы ей стал, — горько проговорил целитель.
Лесана окаменела. Суровый Ихтор, кого, как огня, боялись послушники-лекари, Ихтор ни слова не возразил на непочтительные и резкие слова.
Видать острой занозой сидела в душе у него смерть Айлиши. Видать, не была девушка для него простой выученицей. Судьба-чудодейка! Каких только нитей она не наплетет, каких узоров не навяжет…
Они спускались в подземелья и тяжелые шаги Тамира гулким эхом ударялись о каменные своды. Лесана шла впереди, неся чадящий факел. Позади некроманта неслышно ступал целитель. Выученик, сидевший у массивной двери, ведущей из казематов на поверхность, вскинулся, было, возмутиться, но вовремя увидел старшего. Осекся и, не задавая вопросов, отодвинул тяжелый засов.
— Мира в пути… — негромко сказал парень в спины уходящим.
— Мира в дому, — глухо ответила Лесана, с тоской понимая, что в доме, который выпал на их долю, мира не будет никогда.
* * *Крефф вывел спутников из Цитадели подземным ходом, по которому в крепость доставляли Ходящих. Тяжелая дверь подалась нелегко — за день ветер нанес ко входу довольно снега. Наваливаясь плечом на створку, ученица Клесха думала о том, как Тамир пойдет со своей ношей по сыпучим сугробам.
— Дай, — Ихтор повернулся к парню. — Надорвешься, мы без тебя ее не упокоим.
Некромант подчинился. Целитель перенял холодное тело и уверенно зашагал вперед. Черные деревья шумели в темноте, и холодный воздух вонзался на вдохе в голову, словно ледяной лом. Тамир судорожно дышал, понимая, что хочет разрыдаться и… не может. Рыдания застревали в горле, и ледяной воздух проталкивал их обратно в грудь.
Лесана прежде не бывала в каменоломнях, и даже не знала толком, где они находятся. Они шли долго. Ветер бил в лицо, швырял колючие снежинки, но трое путников взмокли, выдергивая ноги из сугробов. В сапоги набился снег, а штанины заиндевели ото льда. Тамир и Ихтор часто менялись, передавая закоченевшее на морозе тело друг другу. Снег осыпался на изувеченное лицо мертвой девушки, присыпал страшную рану. И хотелось только одного — чтобы быстрее этот страшный путь в ночи завершился, потому что не было сил видеть тонкие голые ноги с маленькими белыми пальцами, заострившийся профиль, белое лицо и свалявшиеся мелкие кудряшки вокруг холодного лба…
Через некоторое время угрюмые сосны расступились, открывая перед путниками круто уходящий вниз, обросший по краю густым кустарником лог. Деревья шумели. По небу мчались рваные тучи, то скрывая, то вновь обнажая ущербную луну и, казалось, будто застывшая чаща, населенная дрожащими тенями, живет страшной призрачной жизнью.
— Тут, — сказал, наконец, Ихтор и повернулся к Тамиру, крепко держащему страшную ношу. — Давай ее мне. Спуск крутой, а ты дорогу не знаешь.
Выученица Клесха вытянула шею, вглядываясь во тьму. На кончиках ее пальцев переливались голубые искры. Лесана зорко следила по сторонам — холодные, скользящие над сугробами тени хоронились за деревьями. На счастье троих путников зимой не нужно было опасаться умертвия, а оборотни, если они и были поблизости, боялись напасть. Волколаки чувствовали магию и не рисковали выступить сразу против нескольких обитателей Цитадели.
— Вы вперед. И не торопитесь, — перенимая мертвое тело из рук колдуна, сказал послушникам крефф.
Тамир первым подошел к глубокому оврагу и, осторожно нащупывая ногами путь, начал спускаться. Каменистый, присыпанный снегом склон резко уходил вниз, где в свете луны виднелся черный зев пещеры.
Лесана замерла на краю лога, обернулась к целителю и сказала:
— Ты иди за ним. А я последняя. Там волки, — она кивнула в сторону чащи.
Девушка единственная была боевиком и теперь как никогда остро осознала, что мало похоронить подругу, нужно еще вернуться назад в Цитадель и вернуть туда спутников, которые без нее будут почти беззащитны.
Целитель кивнул, признавая ее право идти замыкающей и, прижимая к груди уже заиндевевшее тело, начал спускаться.
У черного зева пещеры намело снега. Тамир что-то прошептал, и под неровным сводом расцвело бледно-дымчатое сияние. Каменные стены выступили из тьмы, открывая круто уходящий вниз, присыпанный обломками камней широкий ход.
На удивление, чем ниже спускались маги, тем теплее становилось. Лесана оглядывалась — стены терялись в вышине, и мрачные проломы чернели, завлекая во тьму.
— Здесь берут камни для Цитадели, — глухо сказал Ихтор. — Идите вперед, там есть ямина — выбивали глыбу, когда стала просаживаться северная стена. Нам подойдет.
Они и впрямь нашли неглубокую, всего по пояс яму, из которой некогда был выворочен неведомой силой огромный гранитный валун.
Тамир кивнул:
— Подойдет, — он говорил так, словно в горле у него застряли рыдания.
Спрыгнув в яму, некромант начал творить заклинание, кропя холодную землю кровью, что щедро текла из разрезанной ладони. Глядя, как колдун наносит обережные знаки, Лесана поняла, что еще оборот, и она больше не увидит подругу. Ни живой, ни мертвой. Никогда. Захотелось завыть в голос. Закричать, проклиная Цитадель, креффов, Ходящих.
Нельзя.
Потом, в своем покойчике она даст волю горю, а сейчас нужно молчать.
Мерно капает с потолка вода. Кап. Тамир забирает из рук креффа Айлишу. Кап. Бережно кладет ее на камни. Кап. Целует холодные губы, что-то шепчет, перебирая прядки волос. Сейчас он не некромант, а потерявший любимую парень. Кап. Он отходит и к девушке склоняется Ихтор. Кап. На грудь Айлиши ложатся несколько веточек сушеницы. Кап. Крефф целует покойницу в лоб. Кап. «Прости меня ягодка сладкая». Кап. Лесана, кусая губы, гладит холодную щеку покойницы. Кап. И отскакивают от стен слова Ушедших. Кап. Упала горсть принесенной с собой земли. Кап… кап… кап…
* * *По стенам метались тени. Колдовское сияние делало лица живых бледными и серыми. В горле першило от слез. Падали, падали, падали слова заговора, который отпускал душу с земли. Лилась кровь, затворяющая мертвой путь.
