Самое красное яблоко - Джезебел Морган
И вряд ли поголовно они спят в обнимку с ружьями.
Тогда я долго смотрела в пламя, и кусала губы, и молила Рогатого Охотника никому больше не посылать столь дурные мысли. Так можно одолеть одного лорда-властителя или гарнизон, но ведь на смену им придут новые – злые, настороженные, готовые бить на упреждение.
Молитвы мои никто не услышал – Рогатый Охотник редко снисходит до них, что ему до просьб людей? Через несколько месяцев лорд-управитель Вестллида скончался, и смерть его не была спокойной. По слухам, горничная, которая обнаружила его утром, от увиденного поседела и долго потом заикалась, а крепкие слуги, всякого навидавшиеся, не смогли сдержать рвоты.
Тогда приговор вынес комендант гарнизона: Олафсона отравили, и к вечеру того же дня кухарку, немолодую уже женщину, четвертовали. Очень сандеранцам понравились наши старые, жестокие законы – варварские законы, – когда они оборачивали их против нас самих.
Через пару недель прибыл новый лорд-управитель, и все стало по-прежнему. Только патрули сандеранцев теперь шныряли и днем и ночью, и задержать могли любого, кто им придется не по нраву.
Мы все им были не по нраву.
* * *
После гибели сада лес день за днем отвоевывал себе место. Вырубка медленно зарастала кустарниками терна и ежевики, превращаясь в непроходимую колючую стену. В их тени мелькали лиловые огоньки чертополоха и голубые цветы серпника[2]. Я часто блуждала здесь в одиночку, когда дел в поместье не находилось. Элизабет не спешила присылать новые указания, лишь требовала быстрее восстановить почву. Может, надеялась, устроить новый сад из заморских сортов яблонь.
В тот день Грайне не увязалась за мной – хворь ее усилилась, и она не смогла и вовсе встать с постели.
– Я принесу тебе ягод, – с улыбкой пообещала я, лишь бы она лежала спокойно. – Отыщу самые спелые.
– Надо же, – тихо хихикнула она и тут же закашлялась, – госпожа горничной прислуживает! Кому рассказать – не поверят!
– Не прислуживает, а заботится, – строго поправила ее я, но не смогла долго наигранно хмуриться и расплылась в улыбке. – Иначе ты совсем сляжешь, и кто мне будет заплетать косы и пересказывать сплетни?
Ягод не попадалось, словно Хозяйка Котла была на меня сердита и по слову ее все листья сдвинулись, пряча от меня черно-лиловую ежевику. Гордость же и упрямство не позволяли вернуться с пустыми руками, и пришлось продираться через опушку глубже в лес, и я вся измаялась и искололась, прежде чем отыскала ягоды.
Ежевика и впрямь была сладка, как рассказывала Грайне. Я измазала пальцы в липком темном соке, будто вновь стала совсем дурной девчонкой, которой позволено носиться, где вздумается, с распущенными волосами. Сладкие воспоминания укрыли меня с головой, и может, лишь потому я не сразу заметила тень, что ко мне протянулась.
С тихим вскриком я отшатнулась, и ягоды рассыпались из корзины.
– Не пугайтесь, милостивая госпожа. – Молодой мужчина в потрепанной дорожной одежде поднял пустые ладони. – Я не хотел вас пугать, лишь не осмелился прервать столь важные королевские дела.
Легкая ирония, что звучала в его словах, подкупала. Я хмыкнула и скрестила руки на груди, пряча перепачканные пальцы. Он был высок, на голову выше меня, и лицо его казалось смутно знакомым. Каштановые волосы неровными прядями падали на глаза, и не разобрать было их цвет.
– Я давно уже не королева.
– О нет. – Он тихонько рассмеялся и шагнул вперед. – Если у этой земли в столь темные дни и остался правитель, то это вы, леди Джанет.
Я отступила назад, не желая, чтоб расстояние меж нами сокращалось. Ничего доброго не сулил мне этот гость, столь бесстыдно напоминающий о прошлом. Запоздало кольнуло сожаление, что кинжал я оставила в поместье. Впрочем, с той жуткой ночи, когда лорд Родерик вложил его мне в руки, лучше с ним управляться я не стала.
– Кто вы?
Всего на миг он замер в удивлении, а затем коротко рассмеялся.
– Я привык, что те, к кому я прихожу, узнают меня в лицо. Вы же соблазняете меня назвать чужое имя. Но лгать перед лицом королевы Альбрии – ниже моего достоинства. А потому позвольте представиться: Деррен Латимер, бастард, преступник и головная боль Рэндалла Третьего.
Нервный смешок вырвался из моей груди:
– И вы не боитесь, что меня прельстит обещанная королем награда?
– Пока вы доберетесь до ближайшего сандеранца, меня уже и след простынет. – Он так легкомысленно рассмеялся, что против воли я улыбнулась в ответ, и следом его острый, испытующий взгляд меня смутил. Деррен спросил мягко и вкрадчиво: – Разве вы сами не желаете поквитаться с Рэндаллом и вернуть себе корону?
Настал мой черед удивляться.
– Нет. Зачем она мне? Я никогда ее не хотела.
Кажется, именно это он и надеялся услышать, и взгляд его из серьезного вновь сделался беззаботным.
– Каждым словом своим вы радуете меня все больше, королева. Если вы расскажете мне, где я могу найти вашего воспитанника, юного Гвинлледа, счастье мое продлится до скончания времен.
Против воли вспомнились выкрики толпы в Вестллиде. Уж не передо мной ли источник слухов о том, что Гвинллед жив? Или и он – всего лишь жертва чьей-то страстной веры в сказку? Быть того не может, для этого он слишком умен.
– Порадовать мне вас больше нечем, – медленно произнесла я, не отводя от него взгляда. – Гвинллед мертв.
– О, это было очень ловко с вашей стороны! Но мне вы можете довериться и…
– Послушайте! – Я раздраженно взмахнула рукой. – Неужели вы думаете, что я разыграла его смерть, чтобы всех одурачить? Неужели вы думаете, что он где-то здесь, со мной? Нет! Он мертв! Я убила его.
– Послушайте, – в тон мне ответил Деррен, и ни искорки смешливости не было больше в его глазах, – я понимаю ваше желание его защитить, но поверьте, со мной ему ничего не будет грозить. Я хочу того же, что и вы, – вернуть ему престол Аргейлов. И все, кто пошел за мной, хотят того же самого!
Злая улыбка прорезала мое лицо.
– Как когда-то хотели его свергнуть, величая ведьминым отродьем?
– Иногда и ведьмино отродье желанный правитель, было бы с чем сравнивать.
О да, лучше оно, чем марионетка другой страны.
– Если для вас кто угодно лучше, чем Рэндалл, то найдите самозванца. Хуже-то все равно не будет. – Я отвернулась от него, показывая, что разговор закончен. Но от слов, что он прошептал, меня кинуло в дрожь.
– Вам ли не знать,
