Никаких ведьм на моем отборе! - Наталья Витальевна Мазуркевич
— Чай. — Вновь постучав, будто мог застать нас за чем-то неприличным, вошел Генри. На столе появился пузатый чайник, сахарница, три ложечки и напротив каждой из нас по чашке.
Вивьен принюхалась и… мы втроем отвернулись, чтобы ее не смущать.
— Распорядиться насчет десерта? — шепотом уточнил юноша, но никто не ответил положительно. Тревога съела мой аппетит, и даже чай не вызывал никакого желания. Просто горячая вода, ритуал, призванный хоть немного отвлечь от пережитого и от волнения о настоящем.
— Спасибо, больше ничего не требуется, — отпустила родственника леди Элизабет. Парень перевел дух и исчез в приемной. Он, как и мы, маялся от неизвестности: в подземелье его, как и нас, не пускали даже с подносом и уверениями, что его величество лично распорядился.
А за окном царила ночь. Темная, непроглядная. Правда, такой она казалась нам, сидевшим в ярко-освещенном кабинете и пытавшимся соблюсти приличия. Никто не спрашивал Вивьен, как она подхватила криид, ради чего ходила в парк в одиночестве. Никто не задавал вопросов леди Элизабет о ее вероломной служанке. И никто не интересовался, почему король присоединился к герцогу в подземельях лишь после того, как целитель излечил мою царапину. И мы все были друг другу благодарны.
Рассвета дождалась я одна. Леди Элизабет прикорнула в кресле, положив ладонь на холку Жана-Батиста. Пса принесли меньше часа назад, но стоило ему заскочить на кресло, к своей хозяйке, как тетушка короля наконец-то расслабилась, и теперь они в унисон посапывали. Мне на зависть, не иначе.
Вивьен тревожно спала в соседнем кресле. Ваза наконец была отставлена и заменена на другую. Не такую почетную, но такую же широкую. Впрочем, едва ли она понадобиться девушке: на ее лице наконец-то появился румянец, а тело перестало сводить судорогой скорой тошноты.
Я же не могла заснуть. Для всех остальных впереди было лишь светлое будущее, на моем же горизонте вновь маячил подвал и его обитатели. Выгнали ли с очередной службы Эрика? Сменила ли покровителя Лориетта? Не продал ли кому мои туфли мастер Лиам? Что даст на завтрак госпожа Лийе? И как объяснить мэтру свое недолгое, но отсутствие? И где-то на границе всего этого безобразия была еще одна мысль, которую я старательно не подпускала, прячась за пусть тревожными, но не такими болезненными: увижу ли я Георга еще хоть раз? Не на монете, а вот так, на расстоянии вытянутой руки, когда наши взгляды сойдутся и все внутри замрет от страха и предвкушения. Позволено ли мне будет еще хоть раз ощутить эти чувства? Или весь мой удел — смотреть издалека на королевский дворец и, разрываясь от боли внутри, отворачиваться.
Тихий шорох, с каким приоткрылась дверь, заставил меня встрепенуться. Я моргнула, привыкая к яркому свету приемной — в королевском кабинете мы приглушили свет, когда чай окончательно остыл, — и аккуратно, стараясь ничего и никого не задеть, направилась к выходу.
Генри отсутствовал. Вместо него за столом сидел мужчина в синей форме и что-то читал. На меня он даже не взглянул, полностью сосредоточенный на своем чтении. Зато герцог Аверстал взгляда не отводил. И внимание его было… недобрым. Изучающим, оценивающим, словно взвешивающим меня на весах. Будто я была виновна во всех бедах дворца, будто это меня следовало наказать.
— Идемте, — хрипло приказал герцог, и я послушно последовала за ним.
Все правильно. Моя «работа» во дворце закончена. И кому, как не моему нанимателю, выставлять меня отсюда.
— И вы не позволите мне?.. — я осеклась, когда он резко остановился и, обернувшись, холодно осведомился:
— Не позволю чего?
— Ничего, — шепотом отозвалась, переводя взгляд ниже и замечая туго набитый мешочек, привязанный к поясу герцога.
Деньги. Он принес мои деньги.
— Я так и думал. — Каким же холодным был его голос. Вымораживающим, пробирающим до глубины души. — Вы справились лучше, чем я ожидал, но хуже, чем могли, — заметил меж тем герцог, продолжая путь.
И с каждым шагом мешочек звенел все сильнее. Вот только звон монет не приносил мне успокоения: напротив, я чувствовала себя предательницей, будто не заслужила их, будто не рискнула собой, не помогла, как того требовал договор. Да и он сам казался мне предательством.
А дворец заканчивался. Мы уже вышли в парк. На ту самую дорожку, по которой я шла в первый день. Теперь мне предстояло пройти ее вновь, оставляя за спиной все и всех.
— Ваши деньги. — Герцог поднял мою безвольно повисшую руку и положил на ладонь мешочек. — Документы получите утром. На свой прежний адрес. Экзамен вы сдали, об этом можете не беспокоиться. И, — он усмехнулся, — мой добрый совет: уезжайте из города. Более здесь не будет для вас жизни, Эвильен Тронс.
— Спокойной?
— Никакой, — бросил герцог и, развернувшись, направился обратно. Не оглядываясь, закончив очередное дело.
Я стерла с щеки предательскую слезу и медленно побрела на выход.
Вот и все.
* * *
Прошмыгнуть мимо занимавших очередь на утренние водные процедуры было сложно, но я справилась. Разве что Эрик (куда же без него!) смерил меня удивленным взглядом и усмехнулся как-то слишком понимающе. Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от непрошенных мыслей в духе «а что он мог подумать», и закрылась в комнате.
Рассмеялась. Не без ноток подбирающейся истерики. Пнула ни в чем не повинный стул и опустилась на пол у кровати. Положила голову на матрас, подтянула ближе подушку и разрыдалась. От всего и обо всем.
Слишком устала. Слишком расстроена. Слишком страшно за предстоящий день. Этого слишком было так много, что даже слезы не могли вытеснить их все. Подцепила и поставила на матрас перед глазами туго набитый кошель. Даже считать не требовалось, чтобы понять: много, очень много золота. Действительно хватит на пару лет безбедной жизни где-нибудь подальше от столицы, откуда меня так настойчиво отсылал герцог своей угрозой. Осталось только дождаться документов. Видимо, его светлость так хотел избавиться от моего присутствия, что решил нарушить процедуры и освободить меня от посещения инквизиции. Но и демоны с ним.
Истерический смешок сорвался с губ. Демоны действительно были с ним рядом. И даже ближе, чем мне раньше думалось. Их вообще оказалось слишком — снова слишком! — много вокруг. Искушающий, щедрых, готовых оборвать
