Гимназистка. Нечаянное турне - Бронислава Антоновна Вонсович
Но не в моем положении обзаводиться домочадцами, да и вправе ли я тащить его за собой в неизвестность?
– Я не знаю ни где мне завтра придется ночевать, ни что придется есть, – начала я.
– Да неважно это все, Елизавета Дмитриевна. Умираю я там, в соболевском доме. Не возьмете – истаю, может, не за год, а за десять, но истаю. – Он столь жалостливо посмотрел, что у меня аж в груди защемило. – А так, в случае чего, и вины на вас не будет: мой выбор, мое решение. На том клянусь.
Брать его с собой было неправильно, но и отказывать, обрекая на медленную смерть, тоже. Господи, как можно что-то выбирать, когда от результата зависит чужая жизнь? Мефодий Всеславович сейчас уже ничего не просил, но его взгляд говорил больше любых слов. Столько там было затаенной надежды и сколько страха, что откажу.
– Хорошо, – решилась я. – Что я должна для этого сделать?
Ритуал мы провели быстро и успели все закончить до прихода Песцова с посыльным из магазина. Посыльный, блаженно улыбаясь, тащил целый ворох платьев, каждое из которых при первом же взгляде вызывало желание вцепиться и не отдавать, даже если не подойдет. Может, я и не запомнюсь на концерте как выдающаяся певица, но платье у меня точно будет красивое.
Глава 23
Со сцены я уходила под грохот аплодисментов и леденящие душу вопли «браво» и «бис». Леденящие душу – потому что раньше никогда не стояла под прицелом стольких глаз. Поскольку я изображала артистку, не впервые раскрывающую свой талант перед публикой, нужно было показывать спокойствие и уверенность и ни в коем случае не выходить из образа. Я улыбалась, двигалась то подходя к краю, то отходя от него, в то время как все перед глазами сливалось в неразборчивые цветные пятна, а шум в ушах становился просто невыносимым. Оставалось только удивляться, что я ни разу не свалилась в оркестровую яму. Спасал только исправленный Велесовой силой артефакт, он придавал некую опору, но и то уже в конце первого отделения преподнес неприятный сюрприз, о котором нужно было срочно рассказать Песцову. А ведь впереди еще второе отделение!
Как оказалось, боялась я не того. Лишь только я зашла за кулисы, встревоженный Песцов отобрал букеты, коих у меня в руках оказалась целая охапка, и сунул их кому-то из рабочих сцены, необычайно ошарашенному данным фактом. Надо признать, что толпа за кулисами собралась немалая и выглядели эти зрители не менее восхищенными, чем те, что в зале. Это было бы необычайно приятно, будь исполнение действительно мое. А так я испытала лишь ужасную неловкость, когда и тут раздались аплодисменты и восторженные возгласы. Песцов тоже отметил их кривоватой улыбкой, подхватил меня под руку и потащил в гримерку.
– Мисс Мэннинг, нам нужно срочно поговорить, – шепотом, но по-английски, чтобы уж совсем нас не демаскировать, сказал Песцов. – Дело серьезное, касается Соболева.
Почему-то я сразу решила, что князь заявился с претензией за кражу домового. Вряд ли исчезновение хранителя прошло незамеченным в соболевском особняке. Но я уже приняла на себя определенные обязательства, поэтому сразу решила, что не отдам замученного Мефодия Всеславовича. Это же надо было довести домового до такого состояния! Князь Соболев – настоящий варвар. И вообще, пусть попробует доказать, что его пропажа у меня. Не думаю, что местонахождение можно точно определить.
– Я буду все отрицать, – прошептала я в ответ. – Я ничего не делала.
– Да речь не о чемодане, – отмахнулся Песцов. – Все гораздо серьезнее. – И громко по-русски сказал окружающим: – Мисс Мэннинг требуется отдых для восстановления сил. Попрошу нас не беспокоить.
Канарейкину, застывшую памятником себе перед дверью в гримерку, Песцов довольно невежливо отодвинул, давая понять, что ей нет места в нашей компании. Дверь зловеще проскрипела, а замок не менее зловеще проскрежетал, отрезая нас от остального мира, после чего Песцов знаком показал, чтобы я поставила полог.
Я огляделась, но ничего опасного не заметила. В комнате, кроме нас двоих, больше никого не было. Мефодий Всеславович схоронился так, что его не было ни видно, ни слышно, хотя сам он был здесь: после ритуала я это чувствовала.
А вот приятное, напротив, сразу бросилось в глаза. Чайный уголок, на удивление, оказался готов к приему не только певицы, но и ее гостей. Большой медный чайник исходил паром, а посреди стола под яркой тряпичной куклой наверняка прятался маленький заварочный чайничек. Вазочки с вареньем и пирожки сделали бы полезной беседу даже с Канарейкиной. Песцов же удостоил столь заманчивую картину лишь беглым взглядом, нетерпеливо ожидая, когда может говорить без опасения быть подслушанным.
– Так что случилось? – спросила я сразу, как поставила защиту.
– Волков случился, Елизавета Дмитриевна, – огорошил меня Песцов. – Возник как чертик из табакерки и сразу ко мне с претензиями. Мол, мы с вами, мисс Мэннинг, – при этих словах он насмешливо хмыкнул, – прямая угроза его репутации, а угрозы он терпеть не намерен.
– Чего он хочет? – прервала я собеседника. – Если бы собирался убить, разговоры бы вести не стал.
– Он хочет, чтобы мы никаких бумаг, нужных Соболеву, не подписывали, а вы, мисс Мэннинг, как можно скорее покинули страну. Разумеется, я отказался. – Песцов возмущенно вскинул голову. – Подумать только, он думал меня напугать!
Не знаю, что там думал Волков и кого хотел напугать, но меня напугать ему точно удалось.
– А потом, Дмитрий Валерьевич? Вряд ли Волков после вашего отказа ушел в расстроенных чувствах, посыпая голову пеплом и обещая исправиться.
– Разумеется, нет. Он потребовал разговора с вами, поскольку, по его мнению, ваше решение может отличаться от моего. Мол, я слишком радею за успех ваших гастролей, а вы можете предпочесть презренные деньги. За кулисы его не пустили, но он только и ждет, когда вы выйдете.
От испуга я заметалась по гримерке, заламывая руки. Боже мой, этот точно дождется, а потом точно поймет, что я не мисс Мэннинг. А если еще присмотрится и обнаружит на мне собственную защиту, то дела мои станут совсем печальными. Этого допустить было никак нельзя.
– Дмитрий Валерьевич, соглашайтесь на деньги.
– Вы с ума сошли, Елизавета Дмитриевна? – вытаращился на меня Песцов. – Как-никак он планировал нас убить и устроить из нашей смерти целое представление, чтобы сменить здесь губернатора. Наши жизни стоят дороже любых денег. Поэтому я подпишу все, что запросит Соболев. Разумеется, в пределах разумного. Нет уж, Волков должен ответить перед Советом. Почему вы хотите, чтобы он избежал наказания? Яркий
