Истинная на полставки (СИ) - Анна Шаенская
Шок, звенящая тишина, занавес!
Окружившая нас толпа сплетников поредела за миг. Их предводитель вынес вердикт, и они как крысы бросились врассыпную, стремясь первыми разнести горячую новость по всем углам дворца.
— Я тоже в этом уверен, — улыбка некроманта окончательно убедила её милость в правильности решения. Пожелав нам хорошего вечера, она гордо удалилась, напоследок покровительственно кивнув мне.
У-у-ух… кажется, я сильно оскорбила змей, назвав дворец серпентарием. Гадюки на фоне столичной знати — просто душки!
Впрочем, благосклонность Глории сыграла нам на руку и до Самоцветного зала добрались без приключений. Хотя я всерьёз переживала, что из-за орды сплетников мы во дворец не пробьёмся до рассвета.
По пути в бальный зал встретили родителей Мишель. Герцог и герцогиня Валентэ выглядели блестяще, умело маскируя тревогу и страх, но изредка я считывала их истинные эмоции. Они проявлялись в едва заметной скованности движений и напряжённых улыбках. Тревис и Лавэлия напоминали дорогих кукол, одетых в шелка и бриллианты, но подвешенных за ниточки.
Пока они обсуждали с Мишель и Рамоном тему сегодняшнего благотворительного вечера, а именно: постройку ещё одного императорского приюта для магически одарённых сирот, я успела немного осмотреться. Во дворце уже бывала, но Самоцветный зал видела впервые и не могла не признать, что название подходило ему идеально.
Многочисленные зеркала, делающие зал похожими на огромный бриллиант, пол из драгоценного перламутрового мрамора, море света и зачарованных огней… Красота зала была неоспоримой, но для меня оказалась за гранью. Слишком напыщенная, словно её создатель просто взял всё самое дорогое и запихнул в одно помещение.
В Самоцветном зале не было баланса и изящества, а количество золота в интерьере откровенно нервировало, заставляя чувствовать себя лишним на фоне этого великолепия.
— Светлейшие и темнейшие! — громкий голос церемониймейстера вырвал из размышлений. — Его Императорское Величество, Солнцеликий владыка Ирвин Седьмой и Его Солнцеликая супруга Этелия Тельвинская!
На миг в бальном зале повисла благоговейная тишина, но едва распахнулись зеркальные двери оркестр заиграл гимн, приветствуя блистательную чету.
Этелия была ослепительно прекрасна в тяжёлом платье из золотой парчи и изумрудном гарнитуре, стоимостью с небольшой городок. Алые губки эльфийки растянулись в подчёркнуто радушной улыбке, но в зелёных глазах застыла печаль.
Зато Ирвин, одетый в белоснежный с золотом мундир, сиял как новая монета. Его безупречная красота не подлежала сомнению, но лично мне показалась слишком лощёной, как и сам дворец. Даже военная форма, идеально сидевшая на императоре, больше напоминала маскарадный костюм.
В полуэльфе не было ни капли первородной мощи и опасности, которыми веяло от генерала или того же Сэвана. Зато его флёр сражал наповал, несмотря на маску.
Щит, которым Валентин оплёл меня перед балом, наглухо блокировал любые виды ментального воздействия, включая обаяние Высших, но я всё равно кожей чувствовала растекающуюся от Ирвина шальную смесь эльфийского и вампирского очарования. Жаль, убойный флёр не защитил самого императора от змеиной магии инкуба…
— Не думаю, что Сорель напрямую воздействовал на него, — вампир подкрался незаметно, и от раздавшегося в голове голоса я едва не подпрыгнула. — Прости, кровинушка, — извиняющимся тоном добавил Валентин, — чистое ментальное воздействие проще выявить. Особенно, когда речь о столь редких и специфических видах магии, как Змеиный флёр. Это плетение оставляет на ауре жертвы характерные следы.
— Тогда почему последователи Кровавого рассвета рискнули использовать его в ту ночь на инквизиторе? — удивилась. — Если эти следы так легко найти…
— Не легко, а возможно. Но уж точно проще, чем обнаружить симптомы ментального яда, — поправил меня Валентин, — к тому же, если воздействие было кратковременным, его следы стираются с ауры через сутки. В случае с инквизитором риск был оправдан и, если его зачаровали непосредственно перед прорывом дикой нечисти, то неудивительно, что на фоне разыгравшегося хаоса никто не заметил подвоха. Но Ирвин постоянно на виду.
— Рамон говорил, что Сорель постепенно сменил имперскую гвардию, поставив везде своих людей, — припомнила.
— Ирвин параноик, как и Моник, — возразил Валентин, — инкуб не смог бы провернуть подобное, не будь император уже под воздействием. Полагаю, он всё же использовал редкий ментальный яд…
— Но почему никто ничего не заметил? — уточнила, продолжая наблюдать за императорской четой. Они уже поднялись на тронный пьедестал, и Ирвин начал торжественную речь.
— Сорель действовал осторожно и не спеша. А те, кто мог реально противостоять ему, были слишком далеко от столицы, — прояснил Валентин, — я бегло просмотрел новостные сводки за последние шестнадцать лет. Количество прорывов зашкаливает и ситуация на границах очень опасная. Учитывая, что тот же генерал постоянно был занят нечистью, угрожающей мирным жителям…
— Сорель ударился во все тяжкие и практически подмял под себя власть, — закончила за него. — Кстати, Мишель тоже подозревает, что советник травит Ирвина «Слезами арахнида».
— Хм… — вампир на миг замолчал, обдумывая услышанное, — интересный вариант. Правда, он сложно осуществимый, но если за Сорелем стоит Кровавый рассвет…
Валентин неожиданно замолчал, а через миг под оглушительные аплодисменты на пьедестал поднялся советник. Проклятый змей улыбался во все клыки, но от взгляда, которым он вскользь меня одарил, остро захотелось перекинуться в чайку и с громким «кья» удрать куда подальше.
Что же задумала эта чешуйчатая сволочь?
— А теперь, передаю слово почётному спонсору этого проекта, моему старшему советнику Сорелю Такарра! — император отступил в сторону, позволяя инкубу погреться в лучах славы и самодовольства. Бальный зал вновь захлестнули овации.
Всё же, в мастерстве игры на публику инкубу не было равных. Сорель умудрялся с утра гадить и травить императора, а к вечеру разрезать шёлковые ленточки на открытии очередного госпиталя или детского дома.
Идеальная репутация, высокое положение и насквозь прогнившая душа, спрятанная за блестящими речами и светскими улыбками.
— Темнейшие и светлейшие, — по бальному залу разлился удивительно мягкий, словно пропитанный мёдом голос инкуба, — сложно описать радость, испытанную мною от благого известия, что Его Величество одобрили мой проект. Не скрою, я изначально равнялся на Императорский приют, построенный Гредхолом Валрейном, поэтому задача стояла практически невыполнимая. Покойный отец нашего Солнцеликого императора изначально задал невероятно высокую планку…
Лесть лилась рекой, переплетаясь с ложью и ядовитой похвалой. Сорель продолжал заливаться соловьём, и казалось, бал идёт своим чередом, но с каждой секундой я всё чётче ощущала нависшую над нами опасность…
— Кроме этого, я хотел бы преподнести их императорским величествам скромный подарок, — закончив речь, инкуб не ушёл, а под аплодисменты пригласил на пьедестал верховного инквизитора. В руках Ортеги дэ Орвей была золотая шкатулка, украшенная россыпью
