Холодный ветер, строптивая вода (СИ) - Линдт Нина

- Это очень тяжело для мага: контролировать стихию, свое тело и вниманием находиться в поединке. Долго они не смогут держаться, - проворчал лорд-канцлер.

- Он ранен! – вдруг воскликнул маэстро Фермин, который смотрел на поединок через изогнутую волной трубу с линзами.

- Кто? – хрипло и резко вырвалось у меня.

- Король, - маэстро Фермин опустил трубу. Он был взволнован.

Я посмотрела снова в сторону битвы. Маги тесно схлестнулись, и потоки соединились в один. Мое сердце колотилось так часто и громко, что я едва успевала дышать. И тут один из магов упал вниз, в воды озера. Мне показалось, мое сердце оборвалось следом.

- Дик ван Ховен пал, - снова возвестил Фермин. Раздались возгласы радости. Генрих направился к нам. Едва он достиг ограждения, ему помогли спуститься.

- Пустяки, царапина, - произнес он, когда лекарь бросился к нему. Действительно, бедро было рассечено, но поверхностно. Я мысленно поблагодарила богов, встретилась взглядом с Генрихом и улыбнулась ему. Но король вдруг стал белее мела и рухнул, как подкошенный, на каменное мощение башни.

Лекарь бросился его осматривать, я видела, как вокруг него суетились люди: снимали доспехи, расстегивали ворот куртки, пытались привести в чувство. Онемев от неожиданности, я не сразу смогла прорваться к королю.

Но очнулась от оцепенения только когда положила его голову себе на колени.

- Что с ним? – спросила я у лекаря. – Он ранен где-то еще? Что происходит?

Бледный пожилой лекарь повернул ко мне свой крючковатый нос и ответил:

- Нет, ваше величество. Это единственная рана. Предполагаю, что оружие лорда-главнокомандующего было отравлено.

Тело Дика выловили через час. Лекарь сказал, что хоть рана, нанесенная ему Генрихом, была смертельной, он умер от удара об воду. Генрих, если бы Дик продержался чуть дольше, рухнул бы в озеро и умер бы точно также. И никто никогда бы не узнал… Однако теперь о коварном поступке лорда-главнокомандующего армией Альбиона уже было известно, поэтому капитан Уилкор принял командование по голосованию командиров отрядов и по согласованию со мной. Весь Эмеральд, казалось, столпился у ворот замка, где каждые двадцать минут слуга менял бюллетень о здоровье короля, прибивая его на деревянный щит. Сообщение было одно и то же: «Его величество все еще находится без сознания. Молитесь о его выздоровлении». Епископ Гамас велел проводить службы во всех храмах города.

Рану Генриху промыли, перевязали, но она распухала на глазах. Кожа вокруг чернела, и вены черными реками расходились по телу. Когда я впервые увидела короля полуобнаженным, только в нижнем белье, я поразилась тому, как он красив. Сейчас, бледный и поверженный, он напоминал статую спящего античного бога. Приблизившись, я села на край кровати и взяла его за руку. В комнате было жарко: гудел камин и были зажжены десятки светильников, чтобы лекарю было удобнее. Бедняга лекарь потел, его помощник промокал ему лоб, пока он перевязывал рану короля. А Генрих был холоден, как лед.

Все вокруг плакали. У меня не было слез, но боль в груди была невыносима.

Во время перевязки король вдруг пришел в себя. Со стоном повернулся ко мне.

- Генрих! – я радостно поднесла его руку к сердцу. – Ты напугал нас!

Его взгляд был затуманен. Он снова на какое-то время вырубился, но мы уже все ждали возвращения. Я крепко держала его за руку и молилась теперь уже всем богам.

Чуть позже, когда лекарь отошел, король вдруг снова застонал и очнулся.

- Боль… я горю… Эллен, прошу, Эллен!

- Но вы холодны, как лед, ваше величество! – со слезами ответила я.

- Что со мной? – спросил он у Витторино.

- Яд.

- Проклятье… - он весь напрягся, пытаясь пошевелиться, но не мог.

- Генрих, ты обязательно поправишься, - залепетала я.

Но он вдруг в бессилии откинулся на подушки. На мгновение его взгляд остекленел, я испугалась, что он испустил дух. Но тут Генрих моргнул, повернулся ко мне.

- Ты должна быть сильной, Эллен. Пожалуйста. Спаси Франкию. Витторино знает, как вернуть тебя. Только сделай… - он застонал так сильно, что я заплакала от его боли. – Горю… Сделай. Эллен!..

И он снова потерял сознание и больше в себя не приходил.

Витторино постарел за эти минуты на несколько лет. Он так сильно был предан королю, что его мучения были невыносимы. Да и на остальных лица не было.

- Возможно, он все чувствует, всю эту боль, и ничего не может сказать…- прошептал Витторино, опускаясь на колени у ложа короля. Я лишь плакала, глядя на мертвенно бледное лицо Генриха. Это я во всем виновата. Если бы не я, он не связался бы с Альбионом, не вызвал бы на дуэль Дика… Если он умрет и Франкия погибнет, я буду виновата и в этом.

Пока король был без сознания, правление и принятие решений оказалось на мне. На следующий день на королевском совете лорд Бел провел официальное голосование по передаче мне власти. Это было чисто формальное событие, но семейство белых лилий вдруг выступило против.

- Это из-за легкомысленного поведения королевы король оказался в опасности. Предлагаю назначить старинный совет десяти. В него должны войти представители древнейших семей Франкии, принимать решения о стране королеве-иностранке непозволительно!

- Когда вы говорите о древнейших представителях вы и себя включаете? – ехидно поинтересовался Георг Вислы.

Валентин Ардо аж побагровел от злости.

- Я считаю эту дискуссию несущественной, поскольку честь королевы вне подозрений. Я сам свидетель того, что лорд-главнокомандующий ван Ховен пытался овладеть ей силой. И любые намеки на поведение ее величества могут приравниваться к измене, лорд Ардо, - выступил Витторино.

Валентин Ардо тут же побелел и рухнул обратно на скамью. Я благодарно посмотрела на лорда-канцлера.

Голосование завершилось в мою пользу.

ГЛАВА 27

В тот же день я велела собрать небольшой отряд и сопроводить леди Сандру в Альбион, а ко мне привезти леди Алейну. Капитан Уилкор был счастлив узнать, что я приняла такое решение. Мне же оно было полезным с другой стороны: капитан будет покладистее, зная, что его невеста находится в моей власти.

Я вышла проводить леди Сандру, ее провели мимо меня, когда сажали в экипаж. Она посмотрела на меня с такой лютой ненавистью, что стало не по себе.

- Он сдохнет совсем скоро, - бросила она мне. – А я вернусь и отомщу тебе за Дика.

- Вернешься – и я тебя казню, - холодно ответила я.

- Отец тебя никогда не любил, ты всего лишь пешка в его игре, - с ненавистью прошипела она.

- Тебя он тоже не очень ценит, раз использует в таких гадких целях, - парировала я.

- Ты ничего не понимаешь еще, Эллен. Но скоро поймешь, - зло улыбнувшись, она задернула занавеску.

Пока я стояла и смотрела вслед экипажу, паж вышел с бюллетенем, сорвал старый и стал прибивать новый. Люди, толкаясь, подходили ближе, чтобы прочесть. Я знала, что на нем написано. Поэтому медленно пошла обратно в замок, чувствуя на себе вес ответственности и тревог.

Я поддерживала привычную активность королевского совета, следила за подготовкой войск, готовилась к будущим переговорам, но все это, чтобы сбегать от мысли, что Генрих может не прийти в себя.

Противоядия не помогали. На четвертый день черные вены подобрались к его груди.

Лекарь осмотрел короля и повернулся ко мне.

- Мне очень жаль, ваше величество. Мы сделали все, что могли.

- Должно быть что-то еще, - умоляюще сказала я. – Какой-то еще способ. Что-нибудь!

- Боюсь, его величество не переживет эту ночь, - лекарь закрыл свой саквояж и поднялся. – Крепитесь.

- Вы не можете уйти! Я запрещаю вам! Сделайте что-нибудь еще! – я сорвалась на крик.

Витторино мягко положил мне на плечи руки.

- Он сделал все, что мог, леди Эллен.

Сам лорд-канцлер был в слезах. Я посмотрела на короля, накрыла его до груди, взяла крепко за руку. Как оставить его? Как признать поражение?