Тариф на любовь - Виктория Серебрянская

Алекс раз за разом понукал лошадей, то и дело оглядываясь на камеристку. Девчонка держалась молодцом. Даже бутерброд сжевала, не снижая скорости своего четвероногого транспорта. А вот мне кусок в горло не лез. Лес, подступающий к самой обочине дороги, тонул во мраке. Свинцовое небо давило на голову. В абсолютной тишине и полном безветрии раздавался только глухой стук копыт по земляной дороге. Да наше дыхание смешивалось с дыханием животных, несших нас на себе.

Я украдкой поглядывала на небо. Вспомнился старый советский фильм. Фраза одного из его героев «Мы на пороге грандиозного шухера» как нельзя лучше характеризовала сложившуюся ситуацию. Сейчас угроза проливного дождя мне казалась более серьезной, чем угроза нападения оборотней. О том, что случится, если произойдет и то, и другое одновременно, я старалась не думать.

Мы дважды за весь день останавливались буквально на пять минут: пересесть на других лошадей и облегчится. Я даже переборола свою стеснительность и присаживалась сразу же за ближайшим деревом, настолько пугал меня темный и молчаливый лес.

По словам Алекса, нам оставалось еще около часа скачки, когда тьма сгустилась окончательно. И как-то мгновенно. Я встревоженно подняла голову: границы почерневшего неба по краям полностью слились с верхушками вековых деревьев. Мы оказались словно в темном коконе то ли из деревьев, то ли из туч. Алекс на ходу повернул голову к Нелл:

– Не отставай! Где-то впереди должна быть развилка. Одна дорога – в замок. Вторая ведет в деревню. В таких условиях, я думаю, лучше спуститься в деревню. Она точно жилая. Там и переночуем. А с остальным будем разбираться завтра.

Первый порыв ветра налетел внезапно, перемешивая между собой пыльную неровную дорогу, мрачный лес и хмурое небо. Следом, словно только и ждал отмашки, хлынул ливень, окончательно стирая границы видимого. Лошади тут же сбросили скорость, занервничали, заволновались. Алексу приходилось прикладывать серьезные усилия, чтобы заставить норовистого жеребца, на котором мы сейчас сидели, идти вперед.

Я нервно оглянулась на камеристку. Все же она девчонка и заведомо слабее вампира. Но Нелл пока удавалось держать свою лошадь почти впритык к крупу жеребца.

Дождь лил стеной. Я захлебывалась этой проклятой влагой, словно не на лошади сидела, а плыла под водой. Дыхание перехватывало. От всей души посочувствовав служанке, я периодически прятала лицо на груди у Алекса, чтобы хотя бы так перевести дыхание.

Вампир наклонился к моему уху:

– Плохо дело. В такой темени даже я ничего не вижу. Кажется, нам придется все же остановится. А то проскочим развилку и нас куда-нибудь унесет. Да и в темноте лошадь может переломать ноги. И хорошо, если только она.

Я не успела не то, что ответить, даже осмыслить услышанное, когда в шелестящем шуме ливня безмолвно сверкнул электрический разряд, разрезая темноту надвое, освещая дорогу перед нами.

На наше счастье уставшие лошади не встали на дыбы от испуга, не понесли неведомо куда. Но и так наше положение оказалось хуже некуда.

Ледяной мертвый свет молнии беспристрастно осветил развилку, прямо на которой мы сейчас стояли. И цепочку огромных волчьих силуэтов поперек дороги правее от нас.

Глава 42

Все страхи, испытанные мною до этого, оказались ничем, пустышкой по сравнению с тем ужасом, который я испытывала сейчас. Алексу хватило какого-то мгновения, чтобы оценить обстановку, обернуться к Нелл и скомандовать:

– Вперед! Туда!

Не знаю, как девчонка сумела вовремя сориентироваться, не впасть в ступор и направить свою лошадь, и ту, которая была привязана к ее седлу, в сторону свободной от оборотней дороги. Алекс пришпорил нашу лошадь следом. Началась безумная гонка сквозь темноту, ливень и лес.

Даже я, видевшая ранее лошадей только в кино и на картинках, понимала, что эта гонка смертельная. Стоит только какой-то лошади оступиться, и ее седок обречен. Хорошо, если свернет шею при падении. Что будет, если оборотни настигнут живьем, я даже представить не могла. Оставалось только молиться всем известным богам, чтобы ни одно копыто не угодило в ямку, чтобы ни одно поваленное дерево не перегородило дорогу. В темноте мы его просто не заметим.

Мрачный, залитый дождем лес вспарывал азартный волчий вой. И очень скоро стало понятно, что нас просто загоняют, как охотник дичь, в какое-то, одним оборотням известное место. От ужаса я вся заледенела. Съежилась, стараясь дать Алексу хоть какое-то пространство для маневра. И шептала про себя безумную смесь молитвы и угроз неведомо кому.

Вспышки молний участились, словно иллюстрируя приближение финала трагедии. В их мертвенном свете мелькали крупы и копыта мчащихся впереди лошадей Нелл, расчерченные косыми, тугими струями дождя. Позади ленивой цепочкой бежали оборотни, растянувшись поперек дороги от обочины до обочины. Я спокойно видела крайних, даже не особо выворачивая шею. Похоже, нас действительно гнали. Оборотни не особо утруждали себя, пока добыча бежала именно туда, куда им было нужно. Главное, что не возвращаемся, и не пытаемся уйти куда-то вбок. Нервный смешок слетел с моих губ. Куда тут сворачивать? И что нас ждет впереди? Собратья тех, кто нас гнал? Тупик? Обрыв? Спазм ужаса сжал мое сердце. Я хочу жить!

В свете очередной вспышки электрического разряда с разгневанных небес стало понятно, что дорога круто забирает вверх и поворачивает куда-то в сторону. Я испуганно оглянулась на вампира. Алекс сидел, низко пригнувшись к съежившейся мне. На каменном лице с поджатыми бледными губами ярко сверкали зеленые глаза. Заметив, что я оглядываюсь, он бросил:

– Нас гонят к замку. Будь готова: как только я найду место, которое прикроет вас и мою спину, я приму бой. Эти мохнатые твари не отвяжутся, пока не испытают мою силу на собственной шкуре.

Очень скоро стало понятно, что Алекс прав. В рваном свете электрических разрядов над мокрой дорогой нависла темная и безжизненная громада брошенного строения. Я не знаю, почему я решила, что замок брошен. То ощущение, что я слышу носом запах запустения и тлена, явно был иллюзией. Но я кожей чувствовала, что людей это строение не видело очень и очень давно.

Торжествующий вой разорвал равнодушный шум дождя и отчаянный стук копыт по