Электрическое тело (ЛП) - Рэвис Бет
− Ты думаешь, все, что требует мысли — неестественно? − издевается первый голос. − Здесь нет ничего страшного.
− Да. Ну, конечно, вот это мертвое тело совершенно естественно.
Тело моей матери.
− Говорят, в этой лаборатории водятся привидения.
Моя мать? Другая женщина? Может быть, Акила?
− Не говори глупостей.
Шаги мужчин эхом разносятся по лаборатории. − Выглядит ужасно. Будто кто-то разгромил это место.
− Так всегда бывает после перевода.
Шаги приближаются. Джек широко распахивает глаза, сжимая меня, словно в тисках, его мышцы напряжены. Я больше не чувствую холода, только страх.
− Тут дверца приоткрыта, − замечает один из охранников. Он близко. Он прямо перед холодильной камерой, в которой мы прячемся. Он мог бы открыть дверь, стащить наши холодные тела с плиты и убить нас, как они сделали это с моей мамой,
Я слышу металлический звук защелки.
Или он просто захлопнет дверь, и мы замерзнем до смерти.
− Не связывайся с этим, парень, − советует первый охранник. − Они ненавидят, когда что-то выглядит не так, как было. Просто оставь все как есть.
− Что вы здесь делает? — врывается в их диалог женский голос, который я практически узнаю. Я извиваюсь, стараясь подвинуться ближе к двери, и вытягиваю шею, чтобы лучше видеть.
− Эти лаборатории закрыты даже для службы безопасности.
Я выглядываю из щели и напрягаю зрение, чтобы увидеть женщину.
Спустя мгновение я понимаю, что начинаю задыхаться, а руки Джека напрягаются вокруг меня. Его глаза расширяются, и он слегка качает головой. Но я не обращаю внимания. Потому что я, наконец, узнала эту женщину. Пухленькая медсестра, та самая, которую мисс Уайт наняла присматривать за моей мамой после взрыва андроида Рози. Только вот она не медсестра вовсе. А ученый… одна из местных. Совсем не медсестра.
Через несколько мгновений шаги начинают постепенно стихать — женщина пошла провожать охрану.
Джек вздыхает с облегчением, образуя облачко пара вокруг наших голов. Он по-прежнему обнимает меня, но его мышцы расслабляются.
Я вздрагиваю, когда слышу, как за охранниками захлопывается дверь, но Джек качает головой. Конечно, глупая я − они изучают и другие лаборатории.
− Раз… два… три… − едва слышно шепчет Джек. Я сосредотачиваюсь на его рте, наблюдая, как цифры сыпятся с его губ.
Когда он достигает двухсот пятидесяти, мне уже кажется, что мои ресницы сделаны изо льда, а легкие наполнены снегом. Джек соскальзывает вниз, пинком распахивая дверцу, и толкает лоток с двумя замерзшими телами обратно в теплую лабораторию. Я остаюсь лежать, дрожа, но не из-за холодного воздуха, который последовал за нами в лабораторию. А из-за чувства одиночества — Джек больше не прижимает меня к себе.
Глава 60
− Нам пора, − говорю я. Теперь, когда мы так близки к тому, чтобы быть пойманными, все, чего я хочу − сбежать. Мы еще столько всего не исследовали − лишь эту крошечную секцию лаборатории − и, возможно, у меня никогда не будет шанса увидеть место, где работал и умер отец, да и мать тоже, ведь ее тело было там… Но я не могу избавиться от чувства неправильности.
− У нас есть время, − говорит Джек, проверяя наручКОМ. − Охранники отметили эти лаборатории как чистые.
− Нам все равно надо идти, − говорю я, глядя на тело матери.
− Перенос, − говорит Джек. Он ждет, пока я посмотрю ему в глаза. − Эта лаборатория называется «передача грез». — Это что-то да значит. И охранники упомянули о каком-то переводе.
− Ничего страшного, − говорю я, направляясь к двери.
Джек тянется ко мне, но я бочком отодвигаюсь. − Ты знаешь, что такое передача грез? − спрашивает он, заглядывая мне в глаза. − Знаешь, почему эти два кресла связаны между собой? Никогда такого не видел.
Я вздыхаю.
− Да. Ты просто не знал этого. Кресла в Грезах соединены.
Джек нахмурил брови. − Кресла? − переспрашивает он. − Их больше одного?
Я киваю. — Там была вторая камера. И эти кресла соединяются между собой.
− И для чего это все? − когда я не отвечаю, он снова настойчиво требует ответа.
− У мамы была теория, − сдаюсь я. − Что люди могут делиться, входить в чужие грезы.
Джек фыркает. − Это невозможно. Ты не можешь просто войти в чужой разум.
Я молчу.
− Ведь так? Элла? − он смотрит на меня. − Ты… ты можешь? — произносит он медленно, не веря своим ушам. − Ты можешь проникать в чужие мысли? Это и есть перенос?
Я смотрю вниз. Нет причин стыдиться этого, но я стыжусь. − Именно поэтому я знала, что сказать представителю Белл.
− Ты была в его уме? − Джек выплевывает эти слова с отвращением и ужасом.
Киваю.
− Я называю это видением. Это не значит, что я вламываюсь в чужие головы; если человек погружен в грезы, я могу подсоединить себя к его креслу и войти в сознание.
− Человек понимает, что ты там? − спрашивает Джек, и прежде чем я успеваю ответить, я вижу ужас в его глазах. Он смотрит на меня с отвращением. − Ты была в моих мечтах, не так ли? Когда подключала меня раньше. Ты сказала, что можешь узнать, говорю ли я правду о том, что знаю тебя. Ты влезла в мой разум и копалась в моих воспоминаниях! − в его голосе обвинение, будто я сделала что-то ужасное.
Так и есть.
− Что ты видела? − спрашивает он неожиданно глухим голосом. — Когда шпионила за моим мозгом, что ты видела?
− Воспоминания, − просто отвечаю я. — У меня нет воспоминаний о нас, потому что кто-то вошел в мой разум и стер все воспоминания.
− Кто? − требует Джек.
− Понятия не имею. Или же… или же я просто машина с недостающими битами, стертой информацией.
Джек проводит пальцами по волосам, его голубые глаза блестят. Он начинает вышагивать. − Я ничего не понимаю. Это… это невозможно.
− Ты сам знаешь, что это не так.
− Кто-нибудь еще может это делать?
− Я даже не знала, что в лабораториях университета есть кресло для грез. Может, они догадались, как это делается…
Может быть, именно это и случилось с моими воспоминаниями о Джеке.
Он снова начинает расхаживать по комнате. − Но эта лаборатория… на двери написано «передача грез», а не «влезу в твою голову, поиграюсь с воспоминаниями».
Я вздрагиваю.
− Передача подразумевает перемещение чего-то из одного места в другое, а не просто временное наблюдение, − продолжает Джек.
И тут я вспоминаю, что он ученый, как и мой отец, Джек достаточно умный.
Он замирает, и я вижу прозрение в его глазах. Его взгляд метнулся к стене морга.
− Что? − спрашиваю я.
Джек шагает к двери. − Эти мозги в чане − в другой лаборатории. Твой отец. Ты не можешь заставить мозг думать сам за себя, − его слова сливаются воедино, сбивая с толку. Увидев, что я не улавливаю ход его мыслей, он распахивает маленькую дверцу, за которой мы прятались, и смотрит в холодную бездну.
− Твой отец перепробовал все, что мог, чтобы создать мозг андроида, способный думать самостоятельно. Но это не сработало, − Джек захлопывает дверь и пробегает пальцами по этикетке с именем моей матери. − Он много лет работал над созданием настоящего мозга для андроида — мозг с винтиками, который думает самостоятельно. Но не смог − потому что это невозможно.
Я осматриваю соседние дверцы и впервые читаю надписи на каждой из них. Дверь, за которой мы прятались, была подписана: «Шепард, Роза, верс. 12». Над ней «Шепард, Роза, верс. 11». Далее «Шепард, Роза, верс. 10». На колонн рядом написано: «Шепард, Роза, верс. 1 весь путь до Шепард, Роза, Верс. 9».
− «Верс.» значит — версия, − медленно произношу я. Я не понимаю значения слов, которые говорю.
Джек открывает 11-ю дверь.
На металлической плите лежит идеальная копия моей матери. Неподвижная, будто спит, но в ней нет жизни. Она похожа на манекен.
Я протягиваю руку к двери с табличкой «Шепард, Роза, верс. 1». Тело принадлежит моей маме. Как и другие, оно заморожено, плоть твердая и неживая. Я касаюсь ее волос − они хрупкие и крошатся в руках, плоть тверда как лед, а руки сложены на животе. Я оглядываюсь на мертвую копию мамы, лежащую на стуле. Внутри этого трупа было что-то, частичка мамы — но не более. Всего лишь одна из многих версий. Что бы это ни была за наука, но она вырывает душу из человека и помещает ее в гибрид человека и машины. Клон-киборг с человеческой душой.
