Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или Форменное безобразие

— Намина, у вас уже суп остыл. Почему не едите?

— Боюсь, что новости, с которыми вы пришли, мне его съесть не позволят.

— Вот, что я говорила. Сумеречная чересчур догадлива, — похвалила меня профессор и толкнула магистра локтем. Довар Горран, чуть отвернувшись, расплылся в улыбке, от которой у меня сердце в пятки ухнуло. А затем он, подавив всякое выражение эмоций, деловито кивнул.

— Да голова у нее есть, — и прищурился пытливо, так что следующие мои слова вылетели сами собой.

— И кажется мне, что носить ее осталось недолго.

— Лишь в том случае, если королевские смертники ищут именно тебя, — весело шепнула Сули и отвлеклась, на подносы, что подали служащие столовой. Вернее она отвлеклась, а вот декан не отрывал взгляда от испуганно замершей меня. Подметил, и как я сглотнула, и как руки сцепила на коленях. Улыбнулся понятливо и подмигнул.

Мамочки! Что-то не нравится мне вся эта ситуация.

— А они кого-то ищут?

— Девушку, светленькую, сероглазую, одетую в темный мундир кадета, — охотно перечислил Горран. — Она явилась им во время группового… психоза.

— Передоза, — поправила его Сули и пояснила. — Мальчики были нетрезвыми в последние дни.

— Почему? — не поняла я.

— Заливали страх, — как что-то обыденное объяснила она. Я перевела удивленный взгляд на декана, и он пролил свет на странное поведение смертников.

— Королевские игры начнутся через месяц.

— Поэтому они уже шестую неделю подряд вместо тренировок устраивают себе попойки, а после них слаженно страдают от похмелья. — Всплеснула руками генерал, и сердито стукнула по столу.

Чашки зазвенели, она продолжила: — Я, конечно, понимаю, страх нормален, и в таком напряжении хочется снять стресс. Но пить до появления галлюцинаций, а потом заверять всех — в реальности их видения… это не страх, это уже самая настоящая трусость!

— Так что они видели? — взмолилась я, уже не зная, что и думать.

— Девушку, которая спасала их от смерти.

— Якобы она вырвала из рук костлявой список с именами, сожгла его взглядом и выкинула в окно. А после не побоюсь этого слова, девица пнула смерть и дала ей по кадыку.

На несколько мгновений мне стало дурно. Кажется, я знаю, кто играл эти роли!

— И все бы сложилось правдоподобно, если бы смерть с их слов не была мужиком, — хмыкнула генерал и опять покачала головой. — Как есть, трусы. Придумали историю для отмазки от игр и теперь ищут девчонку по всем военным академиям.

— Ме… ме… — протянула я с ужасом, но вовремя вспомнила, что не должна сдавать Гарда и себя, и завершила обрывки слов тихим, но емким: — М-дя!

— Но это не та причина, по которой мы вас здесь застали, — глаза горца сузились.

Все ясно, дух сказал, что я утаивала имена двух темных искусниц, пытавшихся споить Гера, и теперь он меня отчислит. Жаль, я только сейчас начала ощущать себя человеком. Но наперекор моим мыслям, Горран спросил другое:

— Вы давно видели кадета Крэббас.

— Кудря… Олли, — быстро исправилась я. — Нет. А что? Что-то случилось?

— Она вот уже несколько дней подряд не выходит из своих покоев и не принимает целителей.

— А Севой? — спросила удивленно.

— Оборотница не допускает в свои покои духа-хранителя, — развела руками Сули. — А несанкционированный визит не позволяет соглашение с ее родом. — Генерал поймала гневный взгляд декана и потупилась, но быстро взяла себя в руки и разъяснила чуть смущенным голосом: — Я не читала почту, а нечаянно увидела договор, — и, чтобы декан не задал уточняющего вопроса: "где и когда?" быстро перевела тему: — Так вы ее навестите, Намина?

— А… хорошо, я обязательно загляну к ней.

— Что ж, — возвестил магистр, — новости передали, обещания взяли, а теперь быстро едим и расходимся по кроватям. — После прищурился и почему-то, глядя на меня, произнес: — По своим кроватям.

Севой — предатель!

Кто как не он мог знать, что я засыпала не в своей комнате и соответственно не в своей кровати! Сам же меня молодому грифону Тиши и посоветовал. Ворчливая призрачная вредина, только попадись мне, и я с тобой поквитаюсь! Именно так думала я, поглощая свой поздний ужин, готовясь ко сну и, что таить, пробудившись поутру. Правда, с рассветом пришло понимание, что не один дух мог меня сдать. И список возможных виновников пополнили Гард Тиши, его медведь Ккль и Унг-унг.

Именно поэтому я не устроила разбор полетов, когда полупрозрачный старичок застал меня у комнаты Кудряшки и спросил с иронией:

— Чего стоим и на дверь смотрим?

— Удивляюсь, как родители отпустили Олли учиться в академию.

Это же не дверь, а кладовая смертельных ловушек и неизлечимых заболеваний. Как вы такое в учебном заведении допустили, это же опасно.

— Мы допустили, они и отпустили, — хмыкнул дух. — А что до защиты, так она не опаснее тренировок на полигоне.

— Неужели?

— Да-да там знатно калечат, — и отстраненно, словно бы между делом: — Твой Гер, к примеру, только что, чуть Равэсса не убил. И главное ничего не объяснил …

— Чего? — прошептала я.

— Ничего. В том-то и дело, что не объяснил он ничего, но знатно отметелил. Посильнее, чем Гарда.

— И грифона тоже? — в изумлении руки прижала к груди, и чуть не спросила: "За что он их?.."

— Видимо вспомнил об обязанностях опекающего, либо о старых обидах, — и задумчиво дух-хранитель протянул: — Очень старых и очень больших. Так что ты, Наминка, с Крэббас долго не затягивай и к Его Высочеству хоть загляни.

— Обязательно, — прошептала, не зная, что и думать. — Сейчас одной ногой сюда, и к нему…

Но зря я надеялась на скорое решение вопроса Олли, потому что быстро оно не нашлось. Будь неладен Бруг! Этот умник ей не просто романтичное письмо написал, а робкое исполненное нежности признание в любви, в томлении страстном и невозможности к ней подойти. Кто он и кто она…

Я вначале не поняла посыла, а потом догадалась. Ах, ну да, младшая принцесса клана черных драконов, рассветный цветок их королевства, бабочка чувственной неги, искорка потухших сердец, вряд ли сделает своим спутником всего лишь смертника. И я бы пошутила над драматизмом этих слов, да не решилась. Оборотень, поганец редкостный, написал-то всего ничего, но так что читать сие безобразие, впрочем, как и отстирывать, без слез невозможно. И висит расписанная простынь ни где-нибудь, а на стене у кровати и, судя по припухшим глазам Кудряшки, она признание прочла сотни раз и всякий раз, рыдая. Напрочь, позабыв о еде, воде и полноценном душе. Последнее предположить не сложно: слова на простыне уже поблекли, а вот на коже Олли, они красны как никогда, выглядывают из-под ночной сорочки изящными вензелями, идеальных линий.

Я нахмурилась, смутно понимая, что месть Бруга дала не те плоды, а Олли шмыгнула носом и просипела:

— Что?

— Понять не могу, ты почему не на парах и до сих пор в рубашке. — Это же кошмар какой-то. Тебя в академии не видели вот уже четыре дня, а сегодня уже…

— Пятый, — прошептала она и заревела: — И это ка-ка… Ка-та-а-а-ас-с-строфа!

Н-да, давно меня никто не душил в объятиях. Ну, разве что Гер и Бруг… а тут, прям-таки до боли. И в попытке вдохнуть живительного воздуха, я не сразу вникла в суть проблемы, которую кудряшка просипела между всхлипами.

— Я хочу… оставить…а они… смываются!

— Что смывается? — вопросила, в прямом смысле, едва дыша.

— Чер-чернила…

— Так это же хорошо. — Говорю коротко, чтоб не растрачивать бесценный воздух, а сама думаю, как достучаться до оборотницы, не желающей ослабить хватку.

— Пло-о-о-хо!

— Чем плохо? Не увидит никто…

— В том числе и я! — воскликнула Олли и, слава Милостивому Богу, меня отпустила.

Отступила к зеркалу, любовно провела пальчиками по красным линиям на шее и заревела в три ручья. Я и сама была готова расплакаться, только по другой причине — легкие огнем горят.

— Ужас! Так убиваться из-за какой-то писанины.

— Это не просто…! Это признание! — вспыхнула Крэбасс, и огненный, то ли плевок, то ли выдох пролетел близ моего лица.

— Что за…?!

Оглянулась. В недоумении проследила за тем, как сгусток жидкого пламени прожег простынь с письменами, шмякнулся о стену, проделав в ней дыру и, шкваркнув парой капель на туалетный столик, сжег добротное изделие до оплавившихся металлических набоек. Я не увидела, как серебро испарилось с зеркала, зато уловила момент, в котором уже чистое стекло с тихим шуршанием осыпалось крошкой на пол. И все это за каких-то пять-шесть секунд!

— Мамочки!

Перевела ошеломленный взгляд обратно на Кудряшку, и впервые с момента нашего знакомства, поняла почему с ней отстраненно держится Бруг, преподаватели и, в общем-то, вся наша группа.

Кудряшка была не просто чуть-чуть, а безмерно импульсивна и теперь разъяренным драконом возвышалась надо мной.