Таня Хайтман - Одержимые
Несмотря на все ссоры, страх и прошлые неприятности, Леа всегда думала, что есть нечто большее, что связывает ее с Адамом. Только благодаря этой надежде она вообще могла выносить весь этот бред. Теперь же понимание того, что она для Адама была только средством для достижения некой цели, что он бессовестно лгал ей, и близость к ней была всего лишь приятным дополнением, сжигало Леа изнутри - с такой силой, словно в ней бушевал уничтожающий все на своем пути огненный шар.
Пока она, сидя совсем рядом с ним, постепенно прекращала существовать, Адам быстро покачал головой.
- Так ведь было только поначалу. Но даже не... - начал он, запинаясь, и Леа стоило невероятных усилий по-настоящему прислушиваться к нему. - Когда я приехал в этот город, я убедил себя в том, что разыщу тебя только потому, что ты мне кое-что должна и теперь самое время расплатиться по счетам. Это я тебе и сказал тогда в баре, хотя к тому моменту я и сам в это не верил. Но я был слишком зол, чтобы признаться в этом даже себе... Эта злость с течением лет стала как бы самостоятельным существом и влияла на весь мой ход мыслей. И места для чего-либо другого уже не оставалось, - все быстрее и быстрее сыпались из него объясняющие слова. - Я никогда ведь не скрывал того, что не доверяю этим чувствам к тебе. А то, что произошло тогда в доме Этьена, ни в коем случае не улучшило ситуацию. Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что я спас бы Этьена той ночью, если бы не бросился за тобой, словно влюбленный идиот? И в довершение всего ты отвернулась от меня. Сплошные неверные решения, только я не могу повернуть все вспять.
- Тебе понравилось бы больше, если бы меня растерзала Трусс?
- Нет, я не это хотел сказать.
Краем глаза Леа увидела, как Адам мимолетным жестом провел по губам. Это простое движение создало близость, на которую были неспособны слова. "Как это ему все время удается", - спросила она себя, не зная, сердиться ли ей или поддаться очарованию.
Адам тем временем продолжал.
- Но здесь, в этом городе, мне наконец предоставляется возможность все исправить. Я думал, что будет только справедливо, если ты - пусть даже невольно - посодействуешь мне в этом. В то же время я опять мог быть рядом с тобой и, тем не менее, спокойно смотреть сам себе в глаза.
Хотя уязвленная гордость подталкивала ее к тому, чтобы устроить скандал, Леа продолжала сидеть на скамье. Она была просто слишком утомлена, чтобы нарычать на Адама и в конце концов повернуться и, преисполнившись презрения, уйти. Ей очень хотелось прижаться к его плечу и немного поплакать. Она пыталась разобраться в его объяснениях. Но все было слишком сложно, и она чувствовала себя буквально выжженной изнутри для такого внезапного проявления чувств.
Ее взгляд скользил по рядам домов, останавливаясь на горшечных растениях, стоящих на подоконниках, поблекших граффити, вновь возвращаясь к влюбленной парочке, продолжавшей безудержно целоваться. Из ставшего недавно вновь популярным магазина пластинок на углу, где дверь всегда стояла нараспашку, если покупатели не закрывали ее за собой, доносилась старая поп-песня:
Yeah, it's so coldWhat... is... this feeling called love?[12]
Прежде чем Леа удалось из чистого чувства самосохранения переключиться на что-нибудь другое, строфы песни проникли через слуховые проходы в ее сознание. Боже мой, почему этот альбом еще не рассыпался в прах? Как будто кто-то заплатил за то, чтобы подобрать к этой сцене подходящую звуковую дорожку.
— Я тебя не понимаю, Адам, - бесцветным голосом произнесла она наконец. - К чему весь этот театр? Тебе ведь даже не нужно было мне лгать. Ведь у меня не было иного выхода, кроме как покориться твоей воле.
— Ты меня не слушала, Леа, - мягко ответил он. - В этой игре я выложил на стол многие карты. Я не признавал только того, что использовал тебя, чтобы привлечь определенное внимание. Но не потому, что опасался, что ты откажешься подыграть. А потому, что обманывал сам себя.
Он остановился и стряхнул крошки от рогалика с ноги Леа, но это было больше похоже на нежное прикосновение. Чтобы Адам не оставил там руку, Леа закинула ногу на ногу, и он убрал ладонь, причем на лице его не дрогнул ни один мускул. Прежде чем продолжить, он слегка сжал губы.
- Я убедил себя, что ты - инструмент, которым нужно только правильно воспользоваться. Для того чтобы мой план сработал, ты должна была быть целиком поглощена нашими отношениями. Это не считая того, что ты менее убедительно играла бы роль моей спутницы, посвяти я тебя во все подробности: Вместо того чтобы смотреть на меня влюбленными глазами, ты бы дулась, и всем было бы ясно, что тебя заставляют быть рядом со мной.
- Смотреть влюбленными глазами? Я тебя умоляю! Ты меня заставил сопровождать тебя, - неуверенно вставила Леа.
Впервые с тех пор, как он вошел в комнату в доме Пи, Адам посмотрел прямо на нее. Темно-зеленые глаза вспыхнули, и у Леа что-то закололо в районе солнечного сплетения, распространяясь выше, словно поток лавы, в область декольте. Напряженное лицо Адама тут же озарила понимающая улыбка.
- Тебе не кажется преувеличением выставлять меня лжецом в то время, как ты сама пытаешься рассказывать мне сказки?
По зеленым искоркам пробежала тень, когда Леа молча отмахнулась от него, вместо того чтобы вступить в перепалку. В отличие от собственного тела, у нее просто-напросто уже не было сил для таких поддразниваний, пусть даже Адам всего лишь хотел вызвать ее улыбку.
Адам потер переносицу, затем помассировал ладонью нижнюю часть лица. Потом провел руками по векам и лбу и глубоко вздохнул.
- Самое безумное во всей этой лживой истории - то, что я сам хотел очертить себе строгие границы для того, чтобы держать тебя на расстоянии. У тебя есть такая особенность: ломиться в закрытые двери. Ты все время делаешь вид, что и воды не замутишь, а потом оказывается, что все должно быть по-твоему. Впрочем, должен признать, что в этой глупой игре для меня важнее всего была собственная гордость. Но осознал я это только тогда, когда стало уже слишком поздно что-либо менять. Тем не менее я начал делать это во время нашего похода в оперу... Ты помнишь Акинору? - Адам сделал паузу и продолжил только после того, как Леа слегка кивнула. - Ты - наживка, которую должен был проглотить Акинора. То, что я в последний миг увел тебя у него из-под носа, привело к тому, что сегодня Пи собирался проучить меня. Я рассказывал тебе после праздника у Пи о том, что некоторые из нас исчезают. Похоже на то, что кто-то интересуется определенными экземплярами нашего вида. А кто выделяется сильнее, чем противостоящий настойчивости демона? Тот, кто отказывается уничтожить человеческую сущность женщины, хотя демон хочет получить ее. Короче говоря, мы достигли желанного внимания.
