Реверанс со скальпелем в руке (СИ) - Тамара Шатохина
- Что-то изменилось? – удивился Дешам, - вы должны понимать, что у вдовы больше свободы и возможностей.
- Я не собираюсь скрывать своё положение, просто не хочу его афишировать.
- Через семь дней лагерь снимается с места, - оповестил он, внимательно присматриваясь ко мне.
- За это время прогноз прояснится, док… а может придется прибегнуть к пенициллину. А вы не знаете – кто будет сопровождать меня туда – на бал? – затаила я дыхание.
- Кто-то из офицеров, - дернул он плечом, - они почти все приглашены. Вам должны будут сообщить.
- У швеи я многое узнала о дамах, которые там будут и которые имеют влияние. И еще они обязательно узнают от неё о моем наряде – а как иначе? Я не просила её молчать, - улыбалась я, - да она и не смогла бы. Зато моё платье не станет для них неожиданностью или сюрпризом, хотя очень… и очень.
Я постаралась ни о чем не думать, засыпая – считала слонов и овец. Получилось.
Глава 19
- Доктор… мне нужен виноград – сладкий, самый сладкий и срочно, - улыбалась я доктору, возвращаясь в свою палатку с пустым горшком. Сода помогла и теперь я знала. Да и раньше знала, но сейчас была поставлена жирная точка – нет больше сомнений и неуверенности.
- Сейчас сезон, - почесал за ухом Дешам, - а может – сразу вино?
- Нет – сладкий виноград и срочно – будем делать тот эликсир, плесень вызрела до зеленой. Нужна глюкоза и дрожжи… их нет, как я понимаю, как и многого другого, а значит… - бормотала я, все больше расстраиваясь: - Забродим небольшое количество сока и выварим, минут так тридцать…
От бессилия и неспособности применить здесь свои знания, на глаза набежали слезы. У меня просто не было нужных ингредиентов. В наше время они продавались готовыми, а чтобы добыть их здесь, даже знай я – как, понадобилась бы целая химическая лаборатория. Нужен питательный раствор и в голову приходила только глюкоза – виноградный сахар. А убитые кипячением винные дрожжи должны послужить питательной средой в свою очередь, за неимением лучшего. Дальше в охлажденный раствор нужно подсадить зеленую плесень, настоять несколько дней… Но это все - время, а его не было.
- Мари… - отобрал Дешам горшок и, осторожно отставив его в сторону, обнял меня и погладил по голове: - Ну что вы? Первый раз вижу вас в слезах.
- Я хочу сделать, знаю – как, но не умею, док… не имею возможности, - рыдала я, расчувствовавшись от его сопереживания. И так здорово это было – хотя бы ненадолго позволить себе маленькую слабость.
- Как мне это знакомо, девочка, - отстранил он меня и встряхнул за плечи: - Будет вам виноград, хватит, Мари. Пойдемте к нашему мушкетеру…
Я вытерла слезы и опять заулыбалась – гормоны, блин… Мушкетеры – звучало красиво, а на самом деле означало просто стрелков из мушкета. Раньше были фузеи и стрелков называли фузилерами, а скоро и мушкеты отойдут – на вооружении здесь уже есть более современные виды стрелкового оружия. Придворные мушкетеры, в состав подразделения которых хотел попасть в свое время д’Артаньян, не имели ничего общего с войсками, как таковыми – придворные гуляки, дворяне на самообеспечении...
Наш мушкетер лежал тихий и бледный. Люк, который дежурил возле него попеременно с доктором все это время, отошел в сторонку. Я присела и прощупала пульс – слабый, но ровный. Жара нет… кажется, у нас есть время.
- Терпимо, голубчик? Вы мочились после операции? О, это уже замечательно. А сейчас мы с вами переживем еще одну не очень приятную процедуру – небольшую клизму. Так нужно. А потом поставим вам газоотводную трубочку. Это все не больно… - мягко уговаривала я его, увидев панически расширяющиеся зрачки: - только немножко неловко, правда же? Но это такая мелочь по сравнению с вашим здоровьем.
- Пускай тогда лучше Дешам, - прохрипел мужчина.
- Ну… как вариант, - согласилась я, - мы с ним обсудим объемы, а вы пока привыкайте к мысли… Согните чуть ноги в коленях, приподнимите их, так лучше для перистальтики. Помоги, Люк. Нам не нужно давление в кишечнике. Вы же понимаете?
К вечеру я успела подавить доставленный с ближайшего виноградника темный виноград, отжала сок и даже подержала его на солнышке, а потом укутала на ночь, унося в палатку. В чуть подслащенной кипяченой воде уже настаивалась зеленая плесень – на всякий случай, вдруг на питательном растворе приготовить не успеем? Шов не кровил, и я рискнула обложить его хорошенько промытой плесенью, наложив неплотную повязку.
Вечером больной уже потихоньку ложился набок. Его тепло укутали, а край палатки подняли, чтобы мы могли видеть его, а он нас. Горел костер… возле него сидели мы втроем.
- Я только сейчас заметила, Жак – вокруг никого. И во время операции не было зрителей. Странно – народ у нас любопытный, - тихо проронила я. Настроение было такое… казалось – говорить можно только тихо-тихо, чтобы не спугнуть, не дай Бог, хрупкое благополучие.
- Полк готовится сменить место дислокации, - напомнил мэтр, - полковник строг, все получили указания и не смеют не последовать им.
- Как все серьезно, - бормотала я, отщипывая виноградинку за виноградинкой и блаженно щурясь. На плечи мне Люк набросил тонкое одеяло, а Дешам заботливо завернул его, накрыв ноги. Я держала на коленях миску с виноградом, мне было тепло и хорошо… угольки костра мерцали, затухая…
А вот то, что у Мари, как у любой другой знатной дамы, не было теплой одежды, кроме шалей разной плотности… было не очень. Считалось, что дойти до кареты с жаровней хватит и этого.
- Моей дочке почти столько, как вам, Мари… а сын – ваших лет, - вздохнул доктор, наверное, объясняя так свою заботу: - Давно у них не был. Но скоро смогу навестить – в казармах есть
