Лантана опалённая (СИ) - Юлия Шолох
Если…
Ну а если нет, она посоветует его Марселю.
К ужину новостей от Дарека не было.
Есть тоже не хотелось, но в животе бурчало и ревело, так что Лантана всё же отправилась в столовую. По дороге встретила Улиту. Та, видимо, ждала у двери, потому что выступила в коридор совсем незаметно.
— Госпожа!
— Да, Улита.
— Приходил посыльный… вы велели сразу докладывать.
— Посыльный? Что он принёс?
— Вот, госпожа…
Улита не протянула поднос, нет. Она протянула руку. На сморщенной дрожащей ладони лежало что-то небольшое, видно было плохо. Лантана распахнула дверь в столовую, чтобы впустить свет.
Улита держала на ладони головку какой-то серенькой птички с тёмным треугольным клювом. Её открутили от тела и просто вырвали из тельца, из головки торчал огрызок крошечной кости.
Глава 10. Артефакт
Улита была такой бледной и так сильно тряслась, что Лантана тут же послала за Дудкой, а её провела в столовую и усадила на стул. Птичью голову, пока никто не видит, взяла салфеткой, скомкала и сунула в карман.
Дохлых маленьких животных, птиц или их части присылали в виде угрозы тому, кого хотели напугать и подтолкнуть к каким-либо действиям. Среди черни целые истории ходили о крови, мести и ужасах, которые следуют за подобными посылками.
Но Лантане некогда было пугаться угроз. Потому что она испугалась за Улиту.
Прибежал Дудка и после появился лекарь. Лантана снова порадовалась, что не поскупилась и подписала договор с лекарем, который жил всего в пяти минутах хода от её дома. Обошлось дорого… но теперь этих денег было не жалко.
Час суматохи и беготни… И вот Улита уложена в свою кровать и просто спит. Оказалось, у неё был сердечный приступ. Теперь ей нужен полный покой, иначе последствия непредсказуемы.
Лекарь ушёл, остальные тоже разошлись, в скромной комнате Улиты, где не было ни одного предмета роскоши или даже излишества, потому что она от всего рьяно отказывалась, ссылаясь, что и без того Лантане по гроб жизни обязана, остался лишь Дудка.
Лантана сидела у кровати Улиты, смотрела на бледное лицо, покрытое испариной, с кожей, будто тонкая бумага в прожилках вен, и думала. Она ведь знает эту старушку всего-то пару лет. Но переживает так, будто родной матери чуть не лишилась. Сама не заметила, как к ней привязалась. Что будет, если Улита умрёт?
Лантана тихо плакала, наклонив голову, чтобы Дудка не видел. Но он, конечно, понял.
— Госпожа… вы не виноваты. Это возраст. Улите много лет.
Конечно, как же! Это проклятый Хапрыга! Всё из-за него! Если бы не птичья голова, Улиту не прихватило бы сердце. Проклятый садюга!
Лантану трясло от злости. Если бы сейчас перед ней появился Хапрыга, она, наверное, бросилась бы его душить — и будь что будет!
Но Улита спокойно спала и спустя полчаса Лантана вернулась в столовую, чтобы всё-таки поесть. В этот раз она успела съесть несколько кусков мяса и овощей, когда снова раздались тревожные шаги и появился Дудка. Он был хмурым и держал в руке записку. Лантана сразу поняла, что это именно то послание, которое она ждала, и протянула руку. Дудка, кажется, не хотел отдавать, но Лантана применила то своё высокомерное выражение лица, которое не допускало возражений, и, наконец, получила записку.
Конечно, она была от Хапрыги. Лантана сразу узнала его напоказ кривой почерк и прекрасную в своей изящности подпись. Подавила желание скомкать бумагу и бросить в камин, как недавно она поступила с птичьей головкой. Но пока нельзя.
“Артефакт должен быть готов к полуночи. Мне необходим плотный купол диаметром пятнадцать метров, которым можно накрыть большую ферму и который глушит все звуки и запахи. Выйти за пределы купола животное не может, сама придумай как. Воздух должен свободно проходить, чтобы они не задохнулись. Контроль купола тоже снаружи, чтобы случайно не отключили. Позаботься о моём новом увлечении, сделай всё на совесть, и я забуду твои выкрутасы”.
Ферма? Лантана слышала на одном из вечеров, как Хапрыга соловьём заливался о главной своей мечте — ферме с коровами. О том, что будет сидеть в тенёчке и наблюдать, как бурёнки гуляют по полю. А потом пить молоко. Детство у него было нищее и он часто хотел простого молока. Но молока не было и ему оставалось только мечтать.
Конечно, Лантана была уверена, что это всё выдумки, ну, кроме нищего детства. Но Хапрыга и ферма? Да ну нет!
Но похоже он всё-таки купил ферму. Для чего? Уж точно не для того, чтобы сидеть за забором и любоваться на коровок. Хотя ладно, допустим… Возможно, Хапрыга надеется дожить до старости, как бы смешно это не звучало, и уйти туда на покой. А пока поставит управляющего, который будет следить за делами и копить средства на старость. И артефакт для сохранности своего имущества для этого заказал. Все ведь любят, когда имущество в сохранности.
И что делать? Лантана думала недолго. Дареку она пообещала не выходить из дома, но насчёт создания артефактов никаких разговоров не было. Что в этом может быть потенциально опасного? Ничего.
Ладно, она сделает артефакт. Вдруг это и правда слегка утихомирит Хапрыгу? Им нужно время. Всё, что даст это самое время, нужно использовать. Внутри, правда, было очень горько. Оскорблённая гордость вопила и требовала немедленно отказаться от приказа. Немедленно послать Хапрыгу прямым ходом туда, куда давно уже следовало послать. Пришлось закрыть глаза и успокоиться.
Да, она его пошлёт. Однажды. Но не сейчас.
Лантана пошла в мастерскую и стала чертить схему артефакта. Такой огромный сложносоставной артефакт она ещё ни разу не делала и со временем её захватил азарт. Мало того, что артефакт сложный, так ещё и в пользовании неприлично дорогой. Чтобы поддерживать его работоспособность нужно как минимум дюжина больших накопителей. Ну, этого добра у неё предостаточно, о чём Хапрыга отлично осведомлён. На то, видимо, и рассчитывает, что тратиться на заполнение накопителей ему не придётся. Заказывай хоть звезду с неба, не за свой же счёт. Кстати, когда-то Лантану интересовал вопрос, почему Хапрыга не заставляет её заполнять ему накопители, ведь это самый простой способ неплохо заработать. И не сразу поняла — если Хапрыга вылезет в эту зону влияния, в смысле, торговлю магией — его сразу прищучат. Пока же он тихонько сидит
