Марина: Виверн (СИ) - Король Анастасия Сергеевна "Ева Король"

– Я отнесу его куда скажете.

– В гримерную. Спасибо.

Ева пошла вперед и почувствовала прожигающий взгляд мистера Мортиса. Последние несколько месяцев она слишком часто встречалась с ним.

Ева обернулась и столкнулась со взглядом его бесстрастных карих глаз. Сила поймала его чувства, и девушку чуть не оглушило: обожание, обоготворение, ревность и желание, такое явное, что невольно она задрожала.

– Спасибо, мистер Мортис, – тихо повторила она, не поднимая глаз. Она боялась опять поймать его поток чувств.

И Мортис, поцеловав ей руку, ушел.

Он был привлекательным мужчиной, но он пугал ее. Профессор Кембриджского университета, писатель, получивший Нобелевскую премию, дэвлесс, что основал новый Дом – Дом Черной розы. Он был не просто знаменит, он был влиятелен. О нем ходило немало слухов о его жуткой силе Мастера боли и Владыки смерти. Но пугало ее не это. Он словно выжидал чего-то. Как хищник следил за добычей. И этой добычей была она.

Твердым шагом Ева подошла к столику с пуншем и выхватила бокал.

Она ненавидела приемы дэвлесс. Ей вообще были до лампочки их интриги, но мать настаивала.

Ева чувствовала себя породистой скаковой лошадью, ведь большинство мужчин норовили поговорить с ней.

Но она ведь была эмпатом. Она чувствовала, когда за улыбкой прятались меркантильные мысли. А мать только и радовалась что дочь, возможно, заинтересуется кем-то.

Вдруг она почувствовала на себе такой до боли знакомый, полный горечи, боли, любви взгляд. Сердце затрепетало и разогнало горячую кровь.

Она обернулась. Дима стоял в другом конце зала. Ева почувствовала то ли свою, то ли его радость, которая раздула тлеющие угли их прошлой любви. Чувства вспыхнули и загорелись.

Дима резко выдохнул, и Ева почувствовала, как ноги сделали шаг навстречу. С каждом шагом они возвращали самообладание, но Ева чувствовала его огонь, его желание, его боль в душе.

– Мистер Аскендит, – она протянула руку.

– Мисс Пурус, – Дима наклонился, дотронулся губами ее руки и вдруг вздрогнул от внезапно возникших образов в его голове.

Дима увидел парк и беседку в нем.

Прочистив горло, он выпрямился. Губы дрогнули в улыбке.

Ева улыбнулась в ответ и отвернулась от него.

Спустя пятнадцать минут она тайком вышла из зала и прокралась в сад. Шаг превращался в бег. Плюнув, она вылезла из туфель и побежала босиком. Ноги холодила каменная дорожка. Счастье и предвкушение переполняли. Ей казалось, еще немного и она взлетит.

Дима обернулся и обнял такую хрупкую и нежную, его Еву!

Слезы хлынули из глаз. Вот чего все эти десять лет ей не хватало! Без него она не могла вдохнуть полной грудью!

Дима наклонился и поцеловал ее, прижимая так, словно желал, чтобы они слились воедино.

– Не отпущу… больше никогда не отпущу… – шептал он.

Все закружилось.

Дима достал из рюкзака паспорта и один передал Еве. Кепки на головах скрывали лица. Ева коротко заглянула в паспорт.

– О! Я теперь Лея?

– Надо спешить, – Дима наклонился и поднял сумку.

Изображение, как слайд фильма, сменилось: облака ленивыми белыми драконами пролетали в синем небе, яркая до рези в глазах зелена рисовых лугов.

Ева вышла из домика у церквушки. Она прищурилась от яркого солнца. Тень подошедшего Димы упала на лицо и она, моргнув, увидела его полные счастья глаза. Их эмоции, резонируя, сплелись вместе и усилились.

Кружево на подоле белого хлопкового платья цеплялось за высокую траву. Дима накинул на лицо Евы фату, и она перехватила маленький букет полевых цветов.

Они вдвоем толкнули дверь церкви.

Ева ехала на велосипеде. На безымянном пальце поблескивало кольцо. Теплый ветер играл с кисточками на бирюзовом шарфе. Она отпустила педали и неслась с горки к небольшому домику. Остановившись у крыльца, она спрыгнула с велосипеда, запустила руку в сумку через плечо и, не удержавшись, отщипнула кусочек от сладко пахнущей выпечки.

От удовольствия она прикрыла глаза и сделала шаг на крыльцо.

Глаза зацепились за конверт, лежавший у входа. Она улыбнулась и присела.

“Опять Дима со своими сюрпризами. У него же день рождения. Это я должна удивлять его!” – довольно, словно сытый кот, подумала она и остолбенела.

Сумка выпала из рук. Из нее со стуком выпал хлеб и рассыпались яблоки. Красное, как кровь, яблоко скатилось по лестнице и упало в кусты.

“Наконец, я нашел тебя. Я жду тебя у городских часов. Если не придешь, он умрет. Ты знаешь, что я это сделаю”.

Заскрипела дверь.

Ева спрятала за спину письмо и вскинула глаза.

– Как прошла репетиция хора… Что у тебя случилось? – осекся Дима, оглядывая раскиданные яблоки и присевшую Еву.

Ева сунула письмо в карман куртки. Через силу улыбнувшись Диме, она потянулась к яблоку и быстро опустила лицо так, чтобы он не заметил ужас на лице. Она задавила пульсирующую от страха силу, боясь, что он почувствует её страх.

– Ох, я растяпа… Выронила сумку и все рассыпалось.

Дима присел и перехватил ее руку.

– Я заждался тебя, – прильнул к ее дрожащим губам.

Ева замерла и, с трудом сдерживая слезы, отстранилась.

– Что-то случилось? – нахмурился Дима.

Ева широко улыбнулась.

– Я забыла молоко. Собери пока все здесь, я сейчас вернусь.

Она вскочила, но, замерев на долю секунды, прильнула губами к его губам с такой страстью, что голова закружилась.

– Я любою тебя, – выдохнула она и поспешила обратно к велосипеду. Из кармана выпало письмо, но она так спешила, что и не заметила этого.

Непроглядная тьма. Шумное дыхание. Омерзительный страх обвивал шею подобно змее. Руки, глаза завязаны.

Машина остановилась и Еву, вытащив за шкирку, встряхнули и поставили на ноги. Ее колотила крупная дрожь. Ноги с трудом передвигались. Носки кроссовок цеплялись за камни.

Она услышала, как открылась дверь. Лестница наверх. Ее кинули. Легкие взорвались болью от удара ребрами о пол.

Она закашлялась и замерла, прислушиваясь. Сила словно померкла. И она знала почему: ошейник, что использовали на преступниках.

Казалось, прошла вечность, перед тем как о ней вспомнили.

Дверь скрипнула. Она дернулась от прикосновения.

– Вот так… – произнес знакомый голос и, подняв её на руки, усадил на кровать. – Просил же их быть мягче.

Повязка слетела на пол, и Ева увидела перед собой Анирама Мортиса.

Она резко выдохнула и шумно втянула воздух через нос.

– Мистер Мортис?

Он встал.

– Мне понадобилось много усилий, чтобы найти тебя. Ты хорошо спряталась.

Улыбнувшись, он поднял руку, намереваясь провести по ее щеке, но Ева в последний момент отпрянула и вжалась в стену.

– Зачем ты меня похитил?

Взгляд Мортиса заледенел.

– Привыкай. Теперь это твой дом, – он махнул рукой.

Ошарашено Ева обвела взглядом большую комнату: узкая дверь, ведущая, скорее всего в ванную, пианино, диван, стол, стул, полка с книгами, шкаф, большая двуспальная кровать с балдахином, три круглых шерстяных ковра на паркете и решетка на двух небольших окнах.

– Ты издеваешься? Что происходит? Зачем ты притащил меня сюда?

– Поговорим через несколько недель, когда ты… обживешься.

Он встал, а Ева с завязанными руками, не веря в происходящее, проследила, как он уходит.

– Стой! Подожди. Эй, Анирам! Ты шутишь? Это ведь розыгрыш? Где Дима?

Мелькали дни, а Ева металась зверем. Все попытки к бегству не увенчались успехом. Охрана на улице под окнами и за дверью следили за ней. Они же заносили ей еду по расписанию.

Мелькали недели, и вид из окна менялся: столетние ели покрылись снегом.

Дверь открылась. Пальцы остановились. Звуки пианино оборвались.

Мортис застыл в проеме. Небритое несколько дней лицо обросло щетиной. Ева медленно обернулась. Ее светлые брови сошлись на переносице, а взгляд ожесточился.