Разорванная пара (СИ) - Дюжева Маргарита

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Остаток дня провела в лесу, отсыпаясь в густой, уже начавшей буреть траве, а в сумерках, обернувшись человеком, пошла к поселку.

Осторожно пробиралась по безлюдным улицам, надеясь, что никто не заметит, не выглянет в окно в самый неподходящий момент, замирала, когда слышала чужие шаги, скрывалась в тени кустов, за фонарными столбами.

Домик встретил меня унылыми темными окнами, грустно скрипевшими в такт шагов ступенями, почтовым ящиком, забитым бесплатными газетами и ненужной рекламой.

Запасной ключ нашла там, где и оставляла — в щели меж иссохших досок, засыпанный трухой и сухими листьями.

Обтерла его об разорванные джинсы, отперла заедавший замок и осторожно ступила в темноту дома. В ном тут же ударил пыльный запах запустения. Так пахнет заброшенное жилище, оставшееся без человеческого внимания и заботы.

Абсолютная тишина. Часы, что висели в прихожей и раньше оглашали дом размеренным тиканьем, давно остановились, замерев на пяти минутах первого.

Как в тумане, словно впервые здесь оказалась, прошла по комнатам: по маленькой кухоньке, где на столе так и стояла кружка с недопитым кофе. В то утро я не потрудилась ее убрать, еще не зная, что больше не вернусь.

В гостиной на старом диване лежала пожелтевшая газета, где в программе кружочками обводила то, что хотелось посмотреть.

Спальня с унылой не заправленной кроватью, смятой ночной рубашкой, брошенной на подушку.

Как давно это было.

Из нижнего ящика комода достала заначку — деньги в конвертике. Сумма скромная, но лучше, чем ничего. Несколько золотых колец, еще из прошлой жизни. Обручальное долго крутила в руках, вспоминая о том, что было, прежде чем с тяжелым вздохом убрать в карман.

Не включая свет, по быстрому приняла душ, переоделась. Побросала немного одежды в дорожную сумку, а сверху кинула папку с документами. Смешно, но все время, что я жила у Руслана, со мной не было ни единой бумажки, все они тут остались, дожидаясь моего возвращения. Дождались…

Вот и все. Уже стоя на пороге еще раз обвела коридор взглядом. Все холодное, чужое. Это место приютило меня в сложный момент, но так и не стало родным домом. Поэтому уходила отсюда не жалея, не оглядываясь.

Мне хотелось туда, где сердце успокоится, перестанет истекать кровью, перестанет сжиматься от боли и сожалений.

Меня манило туда, где соленый морской ветер приносит холодные брызги, где нет суеты, где жизнь спокойна и размерена, где нет никого знакомых. Я привыкла быть одна. Это нестрашно.

Я просто хочу тишины, хочу начать все сначала, не для кого-то, а для самой себя.

Впереди меня ждал долгий путь через полстраны. Где-то на перекладных, ловя попутки, где-то в волчьем обличье через глухие леса, бескрайние поля, горные перевалы. Иногда ночевала в придорожных отелях, записываясь под разными именами. Спала в нормальной постели, принимала душ, пила кофе, ела горячую еду. Несколько часов, чтобы почувствовать себя просто человеком, а потом снова в путь.

Никогда в жизни я не чувствовала себя такой свободной от ненужных обязательств, от лишних рамок, придуманных самой себе.

Не скажу, что дорога излечила мои раны, но когда идешь вперед, становится легче, отвлекаешься от проблем, горестей, и непроизвольно рождается надежда, что будет хороший финал. Пусть жили долго и счастливо — это не про меня и мою любовь, но от всего остального отказываться не хочу и не буду.

В маленький городок, расположенный на широком мысе, выдающемся далеко в море, я приехала около полудня. Меня встретил тоскливый осенний дождь и шум прибоя. Сильный, уверенный в себе, независимый. Седые волны накатывали на темные гладкие камни, рассыпаясь белой пеной.

Красиво. Холодно. Я не могла оторваться. Простояла весь день на берегу, всматриваясь в серый горизонт, затянутый мрачными облаками.

С каждым вдохом становилось все легче и легче. Это мое место. Оно всегда меня ждало.

Только когда промокла насквозь, волосы прилипли к щекам, а холод пробрался под кожу в каждую клеточку, я смогла отвезти взгляд от сурового моря.

Надо разобраться с жильем.

В центре города стояли блеклые двухэтажные дома советской застройки. Когда-то они были розовые, голубые, сейчас — одинаково серые, с потрескавшейся, облупившейся краской, деревянными бурыми рамами. Со стеклопакетами здесь никто не заморачивался, жили как есть.

Первым делом в крошечном ларьке, торговавшем сладостями, канцтоварами, и прочими мелочами приобрела местную газетенку. Тонкую, всего два разворота. Истории из жизни затерянного города, фотографии ударников труда, новости уровня «Анна Ильинична П. после пятидесяти лет целомудрия вышла замуж за Константина Ивановича Ж.»

Объявления о продаже старого самовара, самовывоз дивана, дрова со скидкой двадцать процентов, коза с козлятами, навоз и десять пудов сена.

И ни одного объявления о сдачи жилья.

Ничего.

Похоже, ждут меня с этим большие сложности.

Первую ночь в городе я провела как бродяга, прикорнув на узкой лавке местного автобусного вокзала. Неудобно, жестко, но тепло и сухо. Ко мне даже никто не подошел, не поинтересовался, кто такая, что здесь делаю, где мои документы. Всем плевать. Кассы на ночь прикрыты, и одинокий охранник кемарил на стуле возле входа.

Как ни странно, я выспалась. Несмотря на затекшую шею и помятый вид, чувствовала себя прилично. Собрала свои бедные пожитки и покинула вокзал, снова отправившись на поиски жилья.

По дороге заскочила в маленький продуктовый магазин, купила воды, большую плюшку с маком и с огромным удовольствием ее съела. Чувство такое, будто ничего вкуснее в жизни не пробовала.

Волчица внутри лишь фыркнула и отвернулась. Ее плюшки не вдохновляли, она бы с удовольствием поохотилась. Только мне этого не хотелось, за последний месяц я столько сырого мяса съела, что от одной мысли о нем начинало мутить.

Потом началось блуждание по городу, долгие расспросы, поиски, не приносящие результатов, и я уже начала отчаиваться, удрученно думая о том, что придется провести еще одну ночь на вокзальной лавке.

Однако к вечеру убедилась в том, что маленький город, варившийся в собственном соку, это живой организм, все части которого взаимосвязаны.

Брела по улице, закинув сумку на плечо, устало зевая и прикидывая, где бы поесть горяченького, когда рядом со мной раздался дребезжащий звонок велосипеда. Не оглядываясь, сдвинулась в сторону, пропуская лихого водилу, но вместо этого услышала:

— Девушка!

Это мне, что ли? Оглянувшись, обнаружила женщину, восседавшую на старом зеленом велосипеде с рамой.

Дородная барышня с румяными пухлыми щеками, в темно-синей болоньевой куртке, смотрела на меня, широко улыбаясь:

— А вы к нам надолго? — она поравнялась со мной, и с интересом, не стесняясь, рассматривала.

— Не знаю, — честно призналась, — хотелось бы навсегда.

Загадывать наперед я опасалась. Возможно, меня все-таки найдут, и как тогда сложится жизнь — неизвестно.

— Так странно, — улыбнулась она, еле сдерживая свое любопытство, — молодежь из нашего захолустья вырваться стремиться, в большие города, в цивилизацию, а вы наоборот.

— Хватит с меня цивилизации. Наелась. Спокойствия хочу. Тишины.

— Тишины у нас предостаточно, — женщина кивнула, — меня Ольга Александровна зовут. Можно просто Ольга.

— Татьяна.

— Я слышала, ты жилье ищешь? — она спокойно перешла на «ты», не вызвав у меня протеста. По возрасту женщина мне в матери годилась.

— Ищу, — плечами пожала, — только безрезультатно. К вам, оказывается, не так-то просто попасть.

— Просто не у тех спрашивала, — хмыкнула она с видом крестного отца мафии. Даже смешно стало.

— Вы можете мне с этим помочь? — измученная отказами надежда снова ожила.

— Да, — ее тон тут же переключился на деловой, — все зависит от бюджета и продолжительности. В городе есть гостевой дом. Там можно снять комнату.