Шеррилин Кеньон - Спустить ночь с цепи
Рен проигнорировал ее вмешательство.
– И кроме того я не дурак и ни разу не давал спуску никому, кто так считал. Особенно моим врагам.
Лицо его отца, без сомнения, засветилось гордостью.
– Молодец. Я рад узнать, что они тебя еще не убили.
– И у них не получится.
Аристотель посмотрел на Мэгги.
– Это твоя пара?
Рен взял Мэгги за руку и чуть сжал ее. Маргарита в ожидании ответа посмотрела на него.
– Не совсем… но мы работаем над этим.
Аристотель рассмеялся, пока снова не втянул воздух через нос. Он наклонил голову, излучая любопытство.
– Она – человек.
Рен заключил Мэгги в кольцо своих рук, будто защищая.
– У тебя с этим проблемы?
– Вовсе нет, – твердо ответил его отец. Искренне. – Моя мать тоже была человеком.
Рен ошеломленно посмотрел на отца, тем самым давая Мэгги понять, что тот только что открыл для него тайну.
– Извини, что?
Отец Рена закрыл двери в спальню, будто боялся, что кто-то может их подслушать.
– Ты все правильно расслышал. Это не одна из тех тем, которые мы обсуждали за пределами семьи, но да. Моя мать была Аркадианским тигром. – Его лицо смягчилось. – Она была потрясающей женщиной. Ее душа была полна огня. Как бы я хотел, чтобы моя супруга была человеком, а не этой шлюхой, что стала твоей матерью.
Маргарита чувствовала, как напрягся Рен, но не была уверена из-за чего именно. Она погладила его по руке, предлагая свою поддержку. У бедняги выдался тот еще денек.
Но опять же они здесь, чтобы найти ответы. Даже самые неприятные.
– Я хочу, чтобы ты знал, что я не сожалею о твоем рождении, – сказал Аристотель, положив руку на плечо сына. – И никогда не сожалел. – Его красивое лицо омрачили печаль и грусть.- Если ты сейчас находишься здесь, значит, меня нет рядом с тобой в будущем.
Рен прислонился к голове Мэгги. Он напрягся еще сильнее, перед тем как ответить:
– Нет.
Аристотель вздрогнул и, опустив руку, вздохнул.
– Я… Я с тобой хорошо обошелся в конце?
Рен не ответил на вопрос. Вместо этого он спросил:
– Какое сегодня число?
– 5 августа 1981 года.
Маргарита ахнула, услышав дату, холод прошелся вдоль ее позвоночника.
– Что такое? – спросили ее оба мужчины.
– Завтра в полдень я появлюсь на свет, – недоверчиво сказала она. – Жутковато как-то, правда?
Отец Рена фыркнул.
– Не в нашем мире. Ты привыкнешь к таким странностям.
Рен сделал глубокий вздох, продолжая прижимать к себе Мэгги.
– Осталось три дня до того момента, как меня в машине отвезут в Новый Орлеан.
Его отец хотел было что-то сказать, но тут же передумал. Эмоции исказили черты его лица, когда он осознал реальность неизбежной смерти.
Маргарита не могла представить себе ничего страшнее, чем знание того, насколько ограничено твое будущее. Все огорчения. Все цели. Бедный его отец.
Аристотель тяжело вздохнул.
– Как я предполагаю, это не я тебя туда отправил.
– Нет.
Отец Рена присел на край постели с печальным, рассеянным взглядом. Маргарита могла сказать, что он пытается справиться с новостями.
– Мне осталось только три дня, – выдохнул он.
– Ты не должен был узнать об этом, – сказал Рен.
– Нет, – ответил Аристотель, подняв на них глаза. – Раз ты здесь, то так и должно было случиться.
Маргариту пронзило странное чувство, когда она взвесила сказанное.
– Я думаю, он прав, Рен. Помнишь, ты говорил, что столкнулся в лесу с человеком, который и отвел тебя в Санктуарий? Он знал, кем и чем ты был. Он знал, где ему следует находиться. Как?
Рен выглядел растерянным, Мэгги чувствовала себя также.
Отец нахмурился.
– Почему ты не отправился за защитой к Грейсону? Он твой опекун.
Рен покачал головой.
– Моим опекуном был Билл Лоренс, пока я не вырос.
Отец усмехнулся.
– Билл еще ребенок.
– Нет, ему сейчас двадцать один год, и по непонятной мне причине, ты сделал его моим опекуном. Билл – единственный, кто следил за тем, чтобы меня обучали моим способностям и держали в безопасности, пока я не смогу сам постоять за себя.
– Грейсон один из тех, кто убьет вас, – сказала Маргарита Аристотелю. – Он убил бы и Рена, если бы его опекуном не был Билл.
Отец Рена зарычал, вставая с постели.
– Что за жалкий подлец. Я всегда подозревал, что он подхалим. – Ненависть и злость пылали в глубине его глаз, когда он зашагал из стороны в сторону по комнате. – Я должен убить его. Я должен…
Слова замерли в воздухе. Аристотель остановился и посмотрел на Рена и Мэгги.
– Твоя избранница права. Ты был здесь ранее. Должен был быть. В противном случае у Грейсона были бы все права на тебя. Я бы никогда не оставил своего единственного сына в руках человеческого ребенка.
Аристотель зарычал и чертыхнулся… и снова заметался по комнате, чем определенно напомнил Мэгги тигра в клетке, готового оторвать руки любому, кто посмеет к нему приблизиться.
– Кто будет руководить компанией после смерти?
– Алоисиус Грант.
Отец Рена скривил лицо от отвращения.
– Он некомпетентный болван.
– Да, но он провидец, – вкрадчиво сказал Рен. – В последующие двадцать лет он выведет компанию на второе место после Майкрософт.
Отвращение сменилось неверием, и Аристотель снова остановился. Он в изумлении посмотрел на них.
– Майкрософт? Только не говори мне, что у этого парня с Восточного Побережья действительно получится взлететь с этим продуктом?
– О да, – усмехаясь, ответила Маргарита. – Билл Гейтс, можно сказать, почти завладел миром, в котором мы живем.
Отец Рена снова зарычал.
– Дьявол, вот видите, что происходит, когда вас убивают раньше времени? Кто-то захватывает рынок, и всю оставшуюся жизнь вы проводите в роли грумера38. Так дело не пойдет.
– Пап, все в порядке. В любом случае твоя компания получает доход от продаж жестких дисков. И еще плюс от интернета. Не упоминая уже о плазменных телевизорах и сотовых.
Глаза отца загорелись, когда он встретился со взглядом Рена.
– Не моя компания, малыш. Твоя компания, – он приподнял бровь, будто его посетила другая мысль. – Что это за штука – интернет?
Маргарита снова засмеялась.
– Если вкратце – это деньги. Много, много денег. Особенно для «Тигариан Технологии».
Аристотель улыбнулся.
– Хорошо. Я люблю деньги. Всегда любил. Они никогда не предают тебя, если только их кто-то не украдет, они всегда остаются там, куда их положили. Но что важнее всего деньги оберегают нас от внешнего мира, – веселое настроение покинуло его, и он глубоко вздохнул. – Думаю, моя проблема в том, что я не углядел. Мне следовало уделять больше внимания своей семье.
Он снова начал шагать по комнате, сцепив руки за спиной и глядя в пол.
