Райчел Мид - Сны суккуба

— А это взбитые сливки.

— Аллилуйя, — провозгласил Сет.

Я поставила обе миски на стол, и все сновиденные духи показались вдруг чем-то мелким и смешным. Сняла крышку со сливок. Сет тут же макнул в них палец.

— Дикарь, — укорила я.

— Божественно, — пробормотал он, слизывая сливки.

Макнул в миску другой палец и протянул мне. Я наклонилась, лизнула тоже. Рот наполнился дивной сладостью.

— Ммм. — Я прикрыла глаза.

— Ммм, — откликнулся Сет.

Я открыла глаза.

— Ты о сливках?

— Не совсем.

— Об этом? — На пальце еще оставались сливки, и я взяла его в рот и принялась сосать, лаская языком.

Сет затаил дыхание.

— Спасибо за помывку, — выдохнул он.

— Чистоплотность, говорят, соседствует с набожностью.

— Ой, а на мне еще осталось, — сказал он.

— Правда? Где?

Он снова зачерпнул пальцем сливки.

— Да вот же.

Я слизала и их тоже, посасывая и целуя не только виновный палец, но и все остальные заодно. Закончив, перевернула его руку, поцеловала.

— Все. Ослепительная чистота.

Сет покачал головой.

— Ай-ай-ай.

— Что такое?

— Ты сама испачкалась.

— Где?

Он зачерпнул еще сливок и вымазал мне губы, подбородок и шею.

— Везде.

И не успела я ответить, как он уже прильнул к моей шее, облизывая и целуя ее столь же чувственно, как я ласкала его пальцы. Я даже поразилась — а ведь была не из тех, кого можно удивить подобными вещами. Инстинктивно подалась к нему, запрокинув голову, чтобы не мешать продвижению его губ. Горячий, на редкость умелый язык подчистил все до капельки сливки на шее, затем принялся за подбородок и наконец коснулся губ.

Забыв о сливках, мы принялись целоваться. Я стояла спиной к буфету, Сет прижал меня к нему своим телом. И, когда оторвался наконец от моих губ, я с трудом перевела дух.

— Ого, — сказала я, распахнув глаза. — Вот почему я не готовлю. От этого одно беспокойство.

Сет глянул налево, направо, продолжая прижимать меня к буфету. Я вздрогнула — таким возбужденным, даже диковатым стал у него взгляд.

— Ничего страшного как будто не происходит.

— Пока нет, — согласилась я. — Но помни о норме.

Он пожал плечами.

— Помню. Пока ведь ничего страшного.

— Но будет, если... ммм...

Сет поцеловал меня снова. Обняв за талию на этот раз, прижав еще крепче. Я обвила руками его шею, наслаждаясь поцелуем. Пылким, опасным, изумительным... прерывать его не хотелось никогда. Но следовало. И я уже начинала беспокоиться, когда Сет наконец остановился сам.

— А, — поддразнила я, — пришел в себя...

Он улыбнулся, и сердце у меня заколотилось при виде необузданного желания у него в глазах в сочетании со сдержанным, как обычно, выражением лица.

— Нет, — сказал он. — Давай проверим, как далеко мы можем позволить себе зайти.

— Мы знаем, — ответила я. — Проверяли уже.

Это было не совсем так. Секундомером мы, разумеется, не пользовались. Просто чувствовали, когда следует прервать поцелуй, пока тот не сделался опасным.

Он покачал головой.

— Не с поцелуями. С этим.

На мне был красный кардиган, под ним — черный топ. Сет расстегнул пуговицы жакета, снял его с меня. Уронил на пол и накрыл мои обнаженные руки своими.

Посмотрел выжидающе.

— Мы высчитываем, с какой скоростью ты можешь снять с меня жакет? — спросила я.

— Не угадала. Ты не всегда в нем.

Он поднял руки, стянул с себя тенниску. Отбросил и, не успела та упасть на пол, прижал меня к груди. С золотистой кожей, благоухающей, теплой... Подавив отчаянное желание начать целовать ее, я вскинула голову. И попыталась отшутиться:

— Это что-то вроде покера на раздевание? Только без карт?

— Это, Фетида, — ответил он, берясь за бретельки моего топа, — проверка. Как далеко мы можем зайти вообще.

Следовало остановить его, но прикосновения были такими пьянящими... Топ скользнул вверх и присоединился к лежавшей на полу одежде.

Я засмеялась.

— С поцелуями мы все выяснили. Теперь выясняем, насколько можем раздеться?

— Да, — сказал он.

И попытался принять важный вид.

— Это научный эксперимент.

— А я думала, ты стаскиваешь с меня одежду.

— Это часть эксперимента. Мы знаем, как долго может длиться поцелуй, когда мы одеты. А когда обнажены? Столько же или меньше?

— Я не...

Он снова прервал меня поцелуем, и я вся затрепетала, когда моя нагая грудь прижалась к его груди. Тела наши ничто не разделяло, и это было неописуемо. Даже голова закружилась.

После этого Сет продолжил эксперимент — снимал с нас поочередно по одному предмету одежды и целовал меня, проверяя результаты. Когда мы остались безо всего, он отодвинулся, довольный, полюбовался мной.

— По-моему, ничего не происходит, — сказал он.

— Происходит, да еще как, поверь. — Я вдруг занервничала.

Только сейчас я сообразила, насколько опасным стало то, что началось как забавная игра. Каждая клеточка моего тела жаждала прикосновения и ласки. Я вся горела. Инстинкт, вынуждавший меня питаться человеческой энергией, очнулся и свирепствовал, понимая лишь одно — перед ним пища.

— И дело не в наготе, а в поцелуях. — Я потянулась за одеждой. — Помнишь тот раз, когда мы целовались в постели? Мне передалось немного твоей энергии, хотя мы были одеты. Так что хватит... еще немного — и игра закончится. Науку, впрочем, ты сегодня продвинул, признаю.

Сет поймал меня за руку. Снова прижал к себе.

— Еще чуть-чуть. Только чтобы проверить.

Он был возбужден как никогда раньше. Я, во всяком случае, его таким не видела.

— Что еще?

— Всего один поцелуй, — сказал он с простодушным видом. — Последний.

— Ну-ну.

— Один, Фетида. И все.

Я немного поколебалась. Потом кивнула.

— Ладно. Хорошо. Но учти, я начеку, так что не надейся...

— Заметано.

Это ли слово он сказал или другое, я не расслышала, потому что договаривал он, уже целуя. Снова прижал меня к буфету, обхватил рукой ягодицы. Так близки мы еще не были. Никогда. Обнаженными — уж точно. Да еще и целующимися при этом. Никогда. И желала я его сейчас как никогда, со всем пылом суккуба и любящей женщины. Плотина рухнула, страсть, которую мы так долго сдерживали, вырвалась на свободу. Он желал меня не меньше — я чувствовала, каким он был твердым. Прижималась к нему все теснее, извиваясь всем телом. Он скользнул рукой по моей ноге, потянул ее вверх. Почти закинул уже к себе на бедро, когда я вдруг ощутила...

То самое.

Чего боялась.

Жизнь Сета. Слаще поцелуев. Слаще взбитых сливок. Она хлынула в меня, чистая, яркая, не похожая ни на что, испробованное прежде... если не считать того раза, когда я украла ее немного. Не будь рот мой занят поцелуем, я застонала бы.