Я тебя съем - Лана Морриган
– Выбери, во что переоденешься чуть позже. Я не могу терпеть его запах на тебе. Что еще тебе нужно? Документы? Книги? – Ник наконец поворачивается ко мне лицом. – Зайчишка, давай не тратить время впустую. Возможно, ты хочешь что-то спросить?
– У меня много вопросов, – произношу я.
– Я на них отвечу, но после того, как убедимся, что с вами все в порядке.
– С вами? – уточняю я.
– Именно. С тобой и… ребенком, – Ник кривит губы.
Неужели эта мысль его пугает?
Мои ладони обессиленно поднимаются с колен, распластываясь внизу живота.
– Ты против, да? – я озвучиваю свой страх.
Бледное, растерянное мужское лицо покидают последние краски, делая его болезненно зеленым, а ставшие привычными шаги на кухне замолкают.
– Не сейчас, – Никита отвечает осипшим голосом. – Чуть позже поймешь, что вы значите для меня и какую глупость ты озвучила.
Не дожидаясь моих действий, Ник собирает небольшую сумку с одеждой, спешно выходит из комнаты, вновь в нее возвращается и так несколько раз. А я, набравшись сил и смелости, бреду на кухню.
– Вы? – я фокусируюсь на молодом мужчине. – Что вы тут делаете? – И мой мозг отмечает все больше и больше. Почему полуобнаженный мужчина, которого я встретила утром в аптеке, в данный момент топчется по моей посуде? Что с мебелью? Обеденный стол и стулья превратились буквально в щепки, фасад кухонного гарнитура покрыт царапинами, а дверца углового шкафа держится на честном слове, раскачивалась.
– Где Балабаев? – я задаюсь вопросом. – Что произошло? – Подхожу к окну и бросаю короткий испуганный взгляд на асфальтированную дорожку.
– Поранишься! – Ник вновь подхватывает меня так, чтобы ноги не касались пола. – Нам предстоит долгий разговор, но позже.
Я молча позволяю себя одевать, оглядываясь по сторонам.
– Что с дверью? – спрашиваю я.
Нет, я понимала, что произошло с дверью, ее вскрыли, но как? События последнего часа, с момента появления на пороге моей мамы и Натальи Олеговны с сыном, они будто произошли во сне. Кошмар наяву. Да, кошмар. Ведь подобное не могло быть правдой. И правдой называется предательство и разочарование. Предательство и разочарование в самых близких, как я еще недавно думала, людях.
Ник делал вид, что не слышит, вел вниз по лестничным пролетам, крепко удерживая мою руку, а второй сжимая ремешки фиолетово-розовой дорожной сумки. Он остановился перед знакомым по утренней встрече у аптеки автомобилем. Бросил сумку на заднее сиденье и после усадил меня, пристегнув ремнем безопасности и подергав его, удостоверяясь, что тот надежно закреплен.
– Куда мы едем?
Ник занял водительское место и, казалось, не собирался отвечать.
– В частную клинику, – отвечает тихо.
– Кто тот человек, что в моей квартире?
– Коваль Роман. Его ты должна была вчера дождаться. Он присматривал за тобой в мое отсутствие.
Не знаю, что меня остановило от очередных обвинений. Только в автомобиле у меня появилась возможность рассмотреть Ника. Внешние изменения бросались в глаза. Даже под слоями одежды я отметила худобу, как после продолжительной болезни. На лице выделялись заостренные скулы, подчеркнутые многодневной щетиной, и всклокоченные волосы. И это не тщательно спланированный беспорядок, что делал внешность парня дерзким, а просто пряди, упавшие на лицо. И я замолчала, оставляя сотни вопросов без ответов, позволяя позаботиться, вот так грубовато, но искренне.
– Я бы хотела не вспоминать этот день. И всю прошлую неделю, – говорю тихо, но уверенно.
Ник кивнул, не отрываясь от дороги.
– Обещаешь? – Я хочу услышать обещание.
– Да. – Ник дернул головой и пальцами растер глаза.
* * *– Не так все плохо, как ты рассказал по телефону, – черноволосый мужчина в полосатой рубашке представился и с этого момента разговаривал только с Ником, словно в комнате они были одни.
– Она истощена, – возразил Ник.
– Считай это последствиями токсикоза, – возразил Константин.
– А… – Ник замялся. – С ребенком все в порядке?
– Я могу поговорить с Алиной?
И врач действительно ожидал разрешения, не поворачивал головы, пока не получил короткий кивок в ответ.
– Как себя чувствуешь? – Холодные пальцы подцепили мой подбородок и повернули лицом к свету.
– Я хочу есть. – Никакая усталость не шла в сравнении с голодом.
– Тошнит? – Мое лицо повернули другой стороной.
– Да.
– Жар был?
– Сегодня ночью.
– Хорошо, – мужчина улыбнулся уголком губ. – Теперь это пройдет, но нужно усиленно питаться. Сможешь?
– Постараюсь, – я отвечаю, словно загипнотизированная плавными движениями.
– Все будет хорошо, – произносит он, глядя мне в глаза. Мужской голос обволакивает, заставляет верить, согласно кивая. – Чувствуешь, напряжение понемногу уходит?
– Как вы это делаете? – нервная дрожь, будто по волшебству прекращает скручивать мышцы шеи и рук. И даже собственное тело мне больше не кажется измаранным в чем-то гадком и отвратительном.
– Врожденная способность убеждения, – Константин отвечает шутливо. – Все наладится. Ник позаботится об этом.– Я фокусирую свой взгляд на уставшем лице. – Вверх посмотри, пожалуйста, а теперь на палец. Могу взять кровь?
– И для этого нужно разрешение? – уточняю я растерянно.
– Тебе предстоит еще много открытий, Алина. – Константин покидает палату, поспешно возвращается. Мужские руки совершают четкие, отточенные практикой движения, я не замечаю, как игла касается моего предплечья и на месте прокола появляется пластырь с нарисованными серыми собачками.
– Дети любят волчат, – поясняет Константин. – Мне нужно время провести анализ и подготовить систему. Витамины и глюкоза еще никому не навредили. Это займет не больше получаса, но, поверь, ты сразу почувствуешь себя лучше.
– Большое спасибо, – я искренне благодарю. – А ваша чудесная капельница может избавить от неприятных воспоминаний?
– Нет, и не советую от них избавляться. Не помня плохое, можно не заметить хорошее. Ник, помоги Алине прилечь.
Константин оставляет нас каждого со своими мыслями наедине. Не знаю, о чем думает Никита, но мои мысли пугливо касаются будущего. Несмело и крайне осторожно.
Глава 27
Ник
* * *– Куда
