Королевская кровь 11. Чужие боги - Ирина Владимировна Котова
Тротт, все еще переживающий пустоту после разговора, повернулся к принцессе.
– Посмотри на нее, – сказал он глухо, и Четери оглянулся. – Она пережила столько, сколько не каждому мужчине по силам. Столько страха, горя, боли. Я не хочу остаться для нее человеком, который воспользовался ею, чтобы выжить. И не хочу умирать трусом. Да и жить трусом не хочу.
– Любовь все-таки заставила тебя делать глупости, – усмехнулся Чет. – Но это я могу понять. Совсем недавно видел такого же упрямца. Однако ей будет больно.
– Она справится, – уверенно сказал Тротт. – У нее хватит сил.
Они снова помолчали.
– У меня есть просьба, – проговорил Макс наконец. – Обещай, что исполнишь ее.
– Обещаю, – незамедлительно откликнулся Мастер.
– Что бы ни случилось, – сказал Тротт, – принцесса должна войти в портал. И войти первой. Проследи за этим, Четери, если я не смогу.
– Не боишься навлечь гнев Отца? – поинтересовался дракон серьезно.
– Он бы сделал то же самое для своей супруги, – ответил Макс, чуть улыбнувшись, и Четери, хохотнув, кивнул. – Я доживу до портала, Мастер. Но Алина должна войти в него первой.
Глава 12
22 апреля по времени Туры, Лортах, Алина
Принцесса проснулась в утренних сумерках от свиста клинков и запаха свежесрезанных листьев. Всю ночь ей было удивительно тепло – как раньше, когда она спала рядом с лордом Максом. Сонная, она повернулась лицом к костру и увидела, как невероятно быстро сражаются друг с другом Четери и Тротт.
Они оба были полуголыми, Четери был быстрее и сильнее, но она села, подтянув ноги к груди, и смотрела только на Тротта.
Трава рядом с ней была сильно примята, будто она ужасно крутилась во сне. Или будто с ней кто-то спал. На лапе паука, уже выгрызенной изнутри, висела выстиранная рубаха лорда Макса.
Спина и живот заболели, напоминая о проблеме, и Алина поспешно, пока были заняты мужчины, отступила за тушу паука. А когда вернулась, думая о том, что ужасно хочется помыться – Тротт уже стоял у костра и шевелил угли палкой. В яме запекались яйца, рядом на папоротниковых листах лежали остатки вчерашней добычи. Четери куда-то пропал.
– Я отведу вас к ручью, – сообщил инляндец, выпрямившись. Тело его блестело от пота, лицо было бледноватым, под глазами залегли тени. – Наденете эту, – рубаха, которую он бросил ей, была еще влажной. – Но сначала поешьте.
Алина прижала к себе сорочку, улыбнулась.
– Вы с утра очень заботливый, лорд Тротт. Хорошо выспались?
Он посмотрел на нее и дернул губами.
– Отлично, Богуславская.
– Тротт, – проговорила она нежно. – Леди Тротт.
Она так наелась, что от сытости снова захотелось спать – но пятая Рудлог, бесконечно сдерживая зевки, дошла за инляндцем к ручью. Живот ныл, но не так остро, как вчера, ноги были слабыми, а голова – слегка гулкой, словно набитой ватой. Алина уже знала, что нужно пережить первый день, и затем станет легче, бодрость начнет возвращаться.
Они остановились у знакомого папоротника. Пока принцесса входила в воду, Тротт подобрал булыжник, уселся спиной к берегу и принялся точить ножи. Алинка мылась, стараясь не глядеть на себя – вдруг Матвей наблюдает – и старательно закрывая глаза, когда склонялась, чтобы потереть бедра или живот. Но зато вполне беззастенчиво глазела на то, как перекатываются мышцы на профессорской спине, как в такт подергиваются крылья. Отвлеклась, обратив внимание на камень, который спутник иногда откладывал, чтобы проверить остроту лезвий. Необычный, черный, с наплывами. Такие лежали по всему берегу, и – принцесса посмотрела вниз – да, дно тоже было усеяно черным песком, среди которого попадались крупные окатыши.
– Вы заметили, какая тут вода? – полюбопытствовала она, принявшись застирывать нехитрые принадлежности. – Теплая. Как на сопках. И будто слегка наэлектризована.
– Заметил, – откликнулся Тротт, не переставая работать точилом.
– А дно? – Алина зачерпнула черный песок, пропустила его сквозь пальцы, оставив в руке гальку. – Камни не вулканические, но будто оплавленные! И когда мы днем пролетали овраги, ручьи на их дне тоже текли по черным руслам, – добавила она.
– Все верно, Алина, – он словно подначивал ее продолжать.
– А на склонах оврагов мы видели черный слой, на котором ничего не росло.
– И какой вывод вы из этого сделали?
Принцесса улыбнулась – Тротт снова включил «профессорский тон». Умыла лицо, пофыркав; пальцами, как могла, зачесала назад короткие волосы. Осоловение понемногу отступало, и она направилась к берегу.
– Здесь много-много лет назад все горело так, что плавилась земля. Наверное, несколько тысяч лет прошло с того времени. Это не простой пожар, а что-то несравнимо мощное. И теперь родники вымывают черный песок и камни с глубины.
– Очень похоже на то, – лорд Макс один за другим метнул оба ножа в ближайший ствол и, когда те вошли по самые рукоятки, удовлетворенно хмыкнул и поднялся. Алина замерла – ей показалось, что он сейчас обернется. Но он пошел за ножами, и она тоже двинулась дальше, к одежде. Использовав старую рубаху как полотенце, быстро натянула свое самодельное белье, сорочку Тротта – тщательно выстиранную, но с дырой от стрелы на плече и бледными разводами от его крови и крови их врагов. Алине не было противно – кажется, брезгливость вообще ушла из набора ее чувств. Ей было хорошо.
Лорд Макс умывался, склонившись над ручьем, отирал грудь, плечи, подмышки, и от этого ей было еще лучше.
– А как же вы без рубашки? – спохватилась она, тоже отправившись к воде – прополоскать «полотенце».
– Не развалюсь, – буркнул он.
– На самом деле, мне так больше нравится, хотя и жалко вас, – призналась она, мужественно проглотив заикание. Выпрямилась: Тротт был совсем рядом, и она ужасно смутилась.
– Иногда вы лишаете меня дара речи, Алина, – мягко сказал он, забирая у нее из рук порезанную сорочку, с которой лилась вода, и возвращая ей нож. Принцесса заторможенно взяла его, попыталась нащупать ножны на поясе и только потом сообразила, что штаны она еще не надела. Но с места не сдвинулась: инляндец, отступив, выжал сорочку с такой силой, что ткань затрещала. И начал вытираться, непривычно задумчиво глядя на спутницу. Так, что она смутилась окончательно и поспешно направилась одеваться дальше.
Штаны за ночь подсохли и еще больше подсели. Она пощупала голые колени и вздохнула. Поймала взгляд Тротта – он покачал головой и поднял глаза к небу. Но ничего не сказал.
– Почему вы меня не ругаете? – подозрительно осведомилась принцесса. – Вам же хочется. «Вам следовало обратиться ко мне», – проговорила она занудно и слегка брюзгливо, – «а не играть в самодеятельность, Богуславская».
Тротт хмыкнул, повесив мокрое «полотенце» на плечо.
– Следовало бы. Но вы решили свою проблему, исходя из имеющихся у вас ресурсов. Это похвально, хотя я бы сделал иначе. Плохо то, что вы до сих пор не рассматриваете меня как один
