100 свиданий с ведьмаком (СИ) - Гусина Дарья

В шесть вечера я дрожащими руками вынесла с террасы на кухню последнюю тарелку и закрыла лавку. Народ стекался на главную площадь Торгового квартала. Неподалеку от нее в честь Марьиного Дня открылась Ярмарка. Изя разрывался между желанием увидеть поединок и страхом оставить Зорю одну, поэтому мы с младшей Морановой должны были отправиться на площадь в тесном кругу телохранителей: дворфов и Пуси. Еся отдал Зоре свою кольчугу, все равно перед поединком его и Ступина тщательно осматривали на предмет спрятанных артефактов и нежелательных заклятий.

Я слышала, как наверху меряет шагами спальню Зоря. Нелегко ей. Нам всем сейчас несладко, а меня, глупую, больше всего покоя лишает, что я не имею возможности остаться с любимым наедине. Голос его слышу, запах вдыхаю, а обнять, поцеловать не могу, мы все время в центре чужого внимания. И была бы я, наверное, спокойнее, если б не тоскливый, любви и желания полный взгляд Еси, который я ловлю в редкие минуты относительного покоя. Пытка! Просто пытка!

Я открыла дверь в сад, но остановилась на пороге. Солнце садится. Не успею на камне посидеть, вот-вот мои защитники придут во главе с Хмурым. Хозяин лавки ритуальных предметов в последнее время сам не свой — рыщет по городу в поисках своей феи. Обычных-то фейри отыскать в водовороте Сильверграда нелегко, ежели они, конечно, сами того не захотят, а зеркальных и подавно. Дух сказал, они и впрямь, как зеркала: отражают магию на сотворившего заклятье, лишь Неблагому и Благому Двору подчиняются, а среди людей живут, только если ищут развлечений. Любят они людей… по-своему. Не стоит путать то, как фейри изображают в детских книжках, с тем, каковы они на самом деле: капризные, иногда опасные существа, пришедшие в наш мир из иного измерения и неподчиняющиеся человеческой логике. Эх, страшно мне за Хмурого. Как бы ему сердце не разбили.

Тихо звякнул колокольчик. Шаги знакомые — сердечко затрепетало.

— О чем задумалась, дева? — шепнули мне на ухо.

Дыхание теплое на затылке, от которого мурашки по коже. Пальцы нежно ключицы поглаживают. Обернулась, прижалась к крепкой груди, в глаза золотые от солнца закатного заглянула:

— Елисеюшка. Вырвался таки?

— На четверть часа отпустили. Понял, что если тебя не обниму, не выдюжу.

— Чего они от тебя хотели?

— Проверяли на темную магию, расспрашивали о нас, пичкали инструкциями и поучениями. Меня уже тошнит от драконов и их велеречивости.

— Приходил племянник мэра. Он опасный и… злой, я чувствую. Берегись его.

— Постараюсь. Арман очень недоволен, что ко мне столько интереса. Ганье выгодно было, что ведьмаки сами себя порочили и чем дальше, тем больше. В Сильверграде воздух такой что ли? Всем власти хочется и чтобы ею ни с кем не делиться. Многим драконам удобно было бы, чтобы ведьмацкие рода в своем болоте загнили окончательно. Чешуйчатые тогда с полным правом заявят, что больше на нас не оглядываются. Отца тоже дергают, стараются из Совета убрать, не дать в большую политику войти. Ступин еще этот… дурачок, все со своей кровью царской носится, не понимает, что пешкой стал в драконьей игре… Да ладно, что это я? Время идет, а ты тут нецелованная.

Елисей улыбнулся, коснулся губ губами, сначала легонько, а затем, выдохнув легкий стон, одарил своим «фирменным» неистовым поцелуем, от которого у меня подкосились ноги.

— Просто сразись с волком, — прошептала я, когда мы оторвались друг от друга. — Победишь — твоя буду.

— Совсем-совсем?

— Душой и телом. Не хочу ждать одобрения, благословения… Я сама себе благословение. И тебе.

— Ох и коварная ты, Беляна, — Еся усмехнулся, глаза его смеялись. — Умеешь мотивировать. Твои слова на камне бы высечь, чтобы ты потом не уклонилась от долга супружеского.

Я фыркнула:

— Ой, ладно хохмить, Веденеев. Я в тебе не сомневаюсь ни капли, поэтому и обещаю.

— Договорились. И знай: я за своим приду, — желтое солнце в глазах Еси стало оранжевым. Или то зрачки трансформировались?

— Буду ждать, — ласково протянула я. — Иди, ведьмак. Соверши подвиг, а потом подробности обсудим. Я люблю свечи с розой и сандалом. И красное вино.

— Ага, помню.

Елисей крутнулся на пятках, дошел до прохода в лавку, вернулся и с надеждой спросил:

— А может, прямо сейчас? У меня минут пять имеется. А Ступин сказал, что ты ему лишь девицей требуешься, а если иной… вариант, так и не надобно. Чего ему тогда за тебя драться? Сразу им поединок их дурацкий сорвем, а?

— Ах ты… лодырь! — я сорвала с талии фартук и хлестнула им Есю по нахальной головушке. — Иди сражайся! Ишь, чего придумал!

Ведьмак с хохотом бросился наутек. А я со вздохом пошла переодеваться. Шутки шутками, а на сердце неспокойно. Зачем нам столько врагов? С кем бы ими поделиться?

… Мне отлично запомнился трансформированный в лапу огромный кулак Ступина, когда он угрожал мне в переулке. Но и я вздрогнула, когда после небрежного жеста Армана Ганье Олег оборотился в волка и, не дав Есе ни секунды форы, бросился на соперника.

Еся увернулся… и в следующий миг уже стоял на четырех лапах. Это был огромный бурый медведь, на вид тяжелый и неповоротливый. Я ни разу не видела его в облике «родича». Правь Добрая, за кого ж я замуж собралась? Я нервно хихикнула, и Зоря, понимающе на меня поглядев, сжала мою руку.

Волчара крутился вокруг, пытаясь найти брешь в обороне противника, заставляя Есю переступать и оглядываться. Я замерла, боясь дышать. В природе медведи сильнее волков, но мы сейчас не в лесу, а посреди Сильверграда, и сражающиеся ведь-маги только кажутся животными. Их человеческий разум никуда не делся, а Олег неглуп.

Волк первым смог нанести рану медведю, но Елисей ответил ударом тяжелой лапы. Вскоре мы уже с трудом отслеживали движения «родичей: их схватка, как объяснили мне дворфы, создала вокруг что-то вроде магических помех, и в вихре из опилок, клочков шерсти и капель крови видны были лишь силуэты. Рев и рычание слились в один невыносимый для моих ушей вой. Правь Благая, я не ожидала, что это будет так жестоко, так… кроваво!

— Ну-ну… Дыши, дыши… вот так, — сказал над ухом Хмурый, и кто-то, кажется, Пуся, поддержал меня под локоть. — Все в порядке, Беляночка, все как надо идет.

Как надо? С трудом верится. Бой казался бесконечным. Я перевела помутневший взор на трибуны. И встретилась взглядом с Арманом Ганье. Дракон сидел, поигрывая черной бархатной перчаткой. Ему подавали знаки встревоженные члены жюри, но он не спешил останавливать бой, а глядел на меня. Не буду уступать, даже взглядом: брови свела, глаза сузила, льда в очи — я верю в своего ведьмака, крылатик. Ганье улыбнулся уголками рта, медленно поднял перчатку, взмахнул лениво, словно муху отгонял. Эхо гонга разнеслось над площадью, волк и медведь разошлись, порыкивая. К ним подступили маги, которые следили за поединком магическим зрением и знали, сколько ударов было нанесено и куда. Теперь они оценят повреждения ауры и технику боя.

Это только первый раунд был, а меня уже ноги не держат. Бой продолжился. Ведьмакам не дали трансформироваться и подлечить раны — теперь проверялась их выносливость. И снова вихрь… и дикий волчий вой.

Еся вышел из пылевой тучи человеком. Нашел меня взглядом в толпе, улыбнулся окровавленным ртом. Ран слишком много, поняла я, он бережет ауру, не затягивает порезы от клыков Ступина. Олег тоже обратился. Он тяжело дышал и глядел на Есю с ненавистью. Зрители бурно его приветствовали, подбадривая выкриками, но все же — сердце мое возрадовалось — Елисея чествовали больше. Толпа расступилась, когда он шагнул ко мне. Нам не дали коснуться друг друга, но я чувствовала, что чем Еся ближе, тем больше силы он от меня берет. Несколько секунд… еще бы несколько секунд.

Победу в двух первых поединках присудили медведю. Я видела, как Ганье, никого не стесняясь, раздраженно втолковывает что-то судьям, но маги лишь качали головами. Репортер Поликарп Семенович, подобравшись ко мне в толпе, шепнул на ухо: