Воронье сердце. Отбор по принуждению (СИ) - Бородина Мария
— Быстро в ванную, греться. Я пока позабочусь о горячем чае.
— Сам-то не простудись, — бесцеремонно поддела пальцами ворот его намокшей рубашки и тут же поймала удивленный взгляд. Эта странная игра начинала мне нравиться, хоть по-прежнему и пугала до дрожи.
— Я, конечно, могу пойти в ванную с тобой. — Рэнимор знал, каким тоном со мной разговаривать, и как подбирать слова. — Но, думаю, тебе не придется это по душе. Поэтому любезно оставляю ее тебе. А я как-нибудь перебьюсь.
Противоречить не имело смысла. По крайней мере сейчас, когда тело неприятно холодило мокрое белье, а волосы, похожие на сосульки, больно колотили по плечам.
Когда одежда, пропитанная жидким льдом, была сброшена, и теплая вода приняла мое исстрадавшееся тело, на плечи опустилось ни с чем не сравнимое блаженство. Какой же идиоткой нужно быть, чтобы пойти купаться ночью в ледяной источник?! Глупая, и вправду… В горячей ванной, среди облачков пара и пьянящего аромата сухих трав, все проблемы кажутся решаемыми. Как я могла подумать, что у Олафа хватит сил и резервов, чтобы пробить защиту дворца и дорваться до Хрустального рубежа? Это же не хижина какая-нибудь лесная, а королевская резиденция. Сколько раз до него пытались… Получилось лишь однажды, и то по нелепой случайности. В конце-то концов: охранять дворец — не моя забота. Пусть об этом думают король и королева. Тем более, что о Хрустальном рубеже они уже знают.
Но самое главное: Рэнимор уже не подумает, что это я беду накликала… Точно не подумает. Иначе не спрятал бы меня в своих покоях сегодня.
А может быть… как раз наоборот?! Вдруг он хочет выведать у меня что-то важное?!
Мысль прочно вклинилась в голову и сдавила виски. Затошнило. В подлость Рэнимора верить хотелось меньше всего.
Выходить из ванной я боялась. Да так, что меня снова затрясло перед самым выходом, несмотря на плотную сорочку и толстый халат до самого пола. Сложнее всего признать, что ты ни в чем не виновата и не обязана ни перед кем оправдываться. Даже перед самой собой.
Рэнимор уже ждал меня за кофейным столиком. На аккуратном подносе дымился прозрачный чайник с насыщенно-багряным цветочным отваром. Две крошечные чашки тонкого фарфора переливались фестончатыми краями в приглушенном сиянии маглюмов.
— А где печеньки? — ляпнула я, пытаясь побороть сковавшую тело неловкость.
— Извини, только штрудель! — Рэнимор показал на длинное блюдо с лакомством. — Яблоки королевского сада, как они есть.
— Хочу печеньки, — капризно протянула я.
— Ну, раз это так принципиально… — Рэнимор лениво повел глазами и отставил чашку. Поднялся с насиженного места и побрел к выходу. Но, едва развел пальцы, готовясь прислонить ладонь к замку, сделалось страшно. Мы слишком многим рисковали и рискуем сейчас; а Рэнимор — вдвойне. Шагали в темноте по крышам, дурили голову охранникам и горничным, ныкались по коридорам… Хочу ли я подставить нас обоих из-за собственной глупой прихоти?
— Нет, — прошептала, подходя ближе. — Остановись.
— Это несложно для меня, — голос Рэма будто выцвел. — Поверь.
Он снова поднес ладонь к замку. Собравшись с духом, я потянулась и перехватила его запястье. Крепко и прочно, словно лук, из которого стреляю.
— Это просто каприз, — сказала спокойно, но голос предательски дрогнул. — Не более того.
— Но для чего, Лира? — Рэнимор с удивлением вскинул бровь.
— Хотела посмотреть, — я сжала пальцы крепче, словно опасаясь, что Рэм может вырваться, — на что ты способен ради такой, как я.
— А ты не поняла еще? — Рэнимор накрыл мою ладонь своей, и приятное тепло пробежало между пальцами.
— Я же глупая и ограниченная, — проговорила я с претензией.
— Принципиальная, — Рэнимор сделал шаг навстречу, по-хозяйски развернул меня. Лопатки уперлись в стену.
Под кожей разливалось жидкое пламя, и от этого становилось душно. Жар смыкал объятия на шее. Неожиданно осознала, что под моей сорочкой и халатом нет белья, и волнующий страх прострелил позвоночник. Безумие стояло за спиной и готовилось положить ладони на плечи.
Рэнимор приблизился. Тепло его кожи опаляло. Чужое дыхание лентой скользнуло по шее и пробралось на плечо, коснувшись ключицы. Я замерла, запечатывая в себе эти мгновения навеки. Волшебное тепло его ладоней. Разряды молний, бегущие между пальцами. Запах дорогих духов, которыми пользуются только особы королевской крови. Едва заметная щетина, нежно царапающая щеку… И шепот… Чуть хрипловатый, похожий на шелест голых ветвей в разгар осени. Пахнущий осенью: — И все еще остаешься такой, Воронье сердце.
Сильная ладонь властно скользнула по плечу. Прочертила линию по шее, рождая мурашки, и приподняла подбородок. И прежде, чем мой замороженный разум подобрал подходящий ответ, губы запечатал поцелуй. По-незнакомому страстный, дерзкий и волнующий.
Глава 56
Рэнимор испивал меня до самого дна, а мое тело лихорадило. Все теснее прижимал к стене, а я даже не пыталась вырваться, лишь позволяла ему сильнее раскрывать мой рот. Одурев до безумия, раскатывала его вкус на языке, задыхалась в поцелуе, пропускала через себя молнии. И молилась. Молилась, чтобы все не зашло слишком далеко. И… чтобы эти секунды, томящие и пронзительные, растянулись до масштабов вечности.
Прикосновения спустились по плечу и остановились на талии. Сильная ладонь поднялась по спине и раскрылась между лопаток. Жар его кожи проникал даже сквозь ткань. А я с ужасом понимала, что мне хочется сбросить халат. Безумие подошло ближе, вцепилось костлявыми пальцами в плечи, впрыснуло яд под кожу. Не излечиться. Не вырваться.
Собрав волю в кулак, я заставила себя разорвать поцелуй.
— Мы не должны, — выдохнула ему в шею. Влажная соль остывала на губах.
— Как представлю, Лира… — горячий шепот толкнулся в ухо, — что будешь принадлежать другому; как воображу, что придется спать с Лусьеной или Роттильдой, так…
Рэнимор задохнулся, прикусывая мочку моего уха. Застонав, я откинула голову назад.
— Так ярость берет, — продолжал Рэнимор, отдышавшись. — Хоть в окно кидайся.
— Придется, наверное, — я склонила голову ему на плечо, уже не стесняясь. — Мне точно не стать победительницей.
— Добрая ты. Очень. Может, и моя дорога не на трон?
— С чего бы?
— Есть одна лазейка, — дорожка горячих поцелуев поднялась по шее, и Рэнимор осторожно коснулся моей стигмы. Обвел ее пальцем по контуру. Шрам уже почти не болел, лишь легонько саднил. — Если я прав, все должно получиться.
— Расскажешь? — Я подняла глаза.
— Лира, — Рэнимор рассмеялся мне в плечо. — Пойми меня правильно. Ты тоже не доверяешь мне до конца, и даже не пытайся доказывать обратное.
— Баш на баш, значит? — Я с силой толкнула Рэнимора в грудь. От неожиданности он даже отступил на пару шагов, а я в объятиях прохладного воздуха неожиданно ощутила себя одинокой и беззащитной.
— Лира…
— Ты для этого меня сюда притащил? — вожделение перекрыла ярость. — Выведать планы «Воронов»? К твоему сведению, Рэм, я уже с ними не в связке.
— И с каких это пор?!
— Официально — с той секунды, когда сказала тебе о Хрустальном рубеже. А на деле — со вчерашнего вечера.
— Так просто предаешь свои убеждения?
— Просто поменяла ценности и точку зрения, — я усмехнулась. — Имею же право?
— А как же твой жених? — Рэнимор ухмыльнулся в ответ. — Олаф Кампер?
— Жених? Да какой жених? Пару раз поцеловались и все. Если следовать такой логике, то ты мне тоже жених!
На губах Рэнимора расцвела добродушная улыбка:
— Наконец-то ты все поняла.
Он приблизился снова. Тепло его кожи сводило с ума и заставляло грудь тяжелеть. Внизу живота скручивалась тугая спираль: упруго, резко, почти до боли. Филлагория, только бы не обезуметь окончательно!
— Что поняла? — пробормотала я.
— Я не знал, как объяснить тебе это более доступным языком, — Рэнимор накрутил на палец мой локон. — Теперь ты понимаешь, какой выбор я сделал?
