Филис Каст - Богиня роз
А что, если он подумал, будто она открыла границы этого мира для того, чтобы позвать к себе кого-то другого? Но как бы он мог такое подумать? Она ведь мысленно произносила его имя во время ритуала; она думала только о нем.
Наверное, дело в том, что он думает, будто причинил ей боль - и потому держится в стороне. А может быть, он боится снова сделать ей больно, если придет сюда?
Одна лишь мысль об этом вызвала у Микки эротическое волнение. Вся эта сила… зверь, едва прикрытый человеческой душой… Это было так восхитительно, что даже не верилось. И черт знает как опьяняюще соблазнительно.
Ладно, она может позвать его. И он будет вынужден прийти. Но разве этого она хочет? Конечно нет. Она хочет, чтобы он пришел к ней сам, по своей воле и по своему желанию, и…
Вот оно. Ему нужно, чтобы она сама пришла к нему. Если она это сделает, она покажет Астерию, что не боится его, и беспокоится о нем, и желает его… и любит его настолько сильно, чтобы ничего не бояться.
Джии говорила, что его берлога находится как раз под купальнями. Микки не стала задерживаться, чтобы подумать или посмотреться в зеркало; она последовала зову своей интуиции и своего сердца. Она быстро спустилась с балкона и пошла по дорожке, что вела к горячим источникам. С верхней площадки она спустилась по лестнице, которая соединяла малые ванны наверху с большим нижним бассейном. Она еще не бывала на этом уровне, но ей не составило труда отыскать вторую лестницу. Здесь ступени уходили вниз круто, поворачивая к северу. Лестница заканчивалась на зеленой лужайке, прижавшейся к боку утеса, на котором находились дворец и источники. Справа от лужайки начинался лабиринт роз «микадо», и здесь кусты выглядели куда крепче и здоровее, чем в остальных садах. Микки знала, что ее личный храм располагается в центре идущих спиралью посадок; она посещала тот участок накануне, вместе с Аэрас и Астерием. Так что она знала, что в той стороне его берлоги нет.
Микки внимательно всмотрелась в широкий луг, заросший травой. Он обегал основание утеса, как некая тропа. Микки улыбнулась и пошла туда, куда звал ее инстинкт. Она повернула за угол; в стене утеса внезапно открылся вход в пещеру с гладкими стенами. - Или, точнее, в берлогу,- прошептала Микки.
Задержав дыхание, она шагнула внутрь - и замерла в изумлении. Сам вход был невелик, чуть больше обычной двери средних размеров, но внутри странные бездымные факелы бросали мягкий желтый свет в пространство, совсем не похожее на пещеру и очень уютное. Стены кремового цвета оказались высокими и гладкими, как ванны горячих источников. И они были сплошь покрыты росписями. Микки, зачарованная талантом художника, уставилась на стены. На картинах часто повторялось изображение каменистого острова, окруженного белым песчаным пляжем и водой цвета сверкающей бирюзы. А единственной человеческой фигурой в этих пейзажах была высокая женщина с золотыми волосами.
«Крит… наверное, он помнит эти картины, образы того острова, где родился. А женщина? Это его мать? Или та Эмпуза, что отвергла его?» Не будучи уверена, что ей действительно хочется это знать, Микки отвернулась от роскошно украшенных стен. Посреди комнаты стоял деревянный стол. На нем - большая чаша, наполненная холодным мясом и сыром, и кувшин с вином. И еще там лежали несколько свитков пергамента и стеклянные бутылочки с густой темной жидкостью. Заинтересовавшись, Микки подошла ближе - и поняла, что это чернила. Один пергамент был развернут и придавлен гладкими камешками. На нем Микки увидела почти законченный рисунок. Она обошла стол, чтобы рассмотреть картинку, - и ахнула. Это была она сама, в ритуальном платье, которое надевала в первый вечер в этом мире. Она стояла в храме Гекаты, перед пламенем Духа. Астерий сумел ухватить и передать ауру силы, которую Микки чувствовала, стоя в священном круге, и изобразил развевающиеся волосы и выражение экстаза на ее лика.
«Зверь не мог бы сотворить такое. Это сделал человек, и такой, который способен сильно любить…»
- Ты не должна была приходить сюда! - прорычал Астерий.
Глава 28
От мощи его голоса огни факелов заметались, но Микки даже не съежилась и не вздрогнула от испуга. Она медленно подняла голову, оторвав взгляд от рисунка. И тут внутри у нее все сжалось. Астерий стоял в арочном проеме, выводившем в другую комнату, в глубине пещеры, и был почти обнажен. На нем не было ни кожаной кирасы, ни туники. Всю его одежду составляло нечто вроде небольшого льняного полотенца, обернутого вокруг бедер. Микки облизнула губы и напомнила себе, что, если она сейчас же не заговорит, Астерий может подумать, что ее парализовало страхом.
- Ты не захотел прийти ко мне, и потому я здесь.
Микки увидела, как дрогнуло гневное лицо, а когда она улыбнулась, он, похоже, совершенно растерялся и не знал, что сказать. Микки постаралась не обращать внимания на его почти полную наготу и кивком указала На стены пещеры.
- Прекрасные картины. Это Крит?
- Да.
- Ты очень талантлив. Стоило мне посмотреть на все это - и сразу захотелось устроить долгий отпуск на Средиземном море.
Прежде чем Астерий сумел что-либо возразить, Микки показала на собственное изображение:
- А это просто мне льстит. и не подозревала, что ты был там тем вечером.
- Я не собирался тебе льстить.
- Я сказала не в дурном смысле. Я имела в виду, что ты изобразил меня хорошенькой и могучей, и это мне льстит.
- Такой я тебя увидел.
- Правда?
- Я никогда тебе не солгу.
- Иной раз люди считают ложью уклончивость и недомолвки, - напрямик заявила Микки.
- Микадо, если богиня приказывает мне что-то сделать или чего-то не делать… или говорить либо не говорить о чем-то, я должен повиноваться ей. Я поклялся.
- Ладно, это я понимаю. Извини. Просто меня очень раздражает, что я не могу узнать все.
- Если бы я мог ответить на все твои вопросы, клянусь, я бы сделал это, - сказал Астерий.
- Ну, я нечто в этом роде и предполагала. - Микки вздохнула и снова посмотрела на стены пещеры. - Не хочешь показать мне все тут? Это просто невероятное место!
Он не шелохнулся, продолжая все так же стоять в дверном проеме.
- Так ты именно за этим сюда пришла, Микадо? Чтобы заставить меня показать тебе мою берлогу?
- Нет. Я пришла потому, что хотела тебя видеть.
- Почему?
- Потому что ты не пришел сегодня. Я по тебе скучала, особенно после того, как навела чары, дозволяющие мужчинам явиться в этот мир.
- Я не… - начал было он, но Микки его перебила:
- Ох, боже ты мой, хватит! Разве мы не разобрались с этим вчера? Я знаю, что ты не человек, но человек ты или нет, я думала именно о тебе, когда наводила чары.
Астерий отвел взгляд, и она увидела, как его ладони сжались в кулаки.
- Я знаю. Я чувствовал эти чары, и чувствовал, что ты думала обо мне. Лучше бы ты этого не делала.
Теперь уже Микки спросила:
- Почему?
- Потому что мне этого не вынести!
Микки подумала, что его слова прозвучали так, словно он с трудом протолкнул их сквозь зубы.
- Я совсем не испугалась тебя вчера, - внезапно сказала она.
- Я видел страх и отвращение в твоих глазах, но Я совсем тебя не виню. Я только хотел обнять тебя и поцеловать, но даже на такую малость я оказался неспособен… во мне сразу проснулся зверь.
- Ты хотел только поцеловать меня, и ничего больше? - спросила Микки, кокетливо улыбаясь ему.
Астерий прищурил глаза.
- Если я покажу тебе мою берлогу, ты оставишь меня в покое, Эмпуза?
- Пожалуй, нет.
- Я не ожидал от тебя никакой злонамеренности; вижу теперь, что ошибался.
- Я вовсе не злонамеренна!
Микки захотелось повертеть что-нибудь в руках или начать ходить с места на место, но она заставила себя стоять спокойно и посмотрела ему в глаза.
- Я просто отчаянно пытаюсь объяснить тебе, что со мной происходит. Я волнуюсь и просто не представляю, как выразить в словах то, что я чувствую. Ты не причинил мне боли, и я тебя не боялась. Я желала тебя и от той небольшой… резкости, что случилась между нами, желала еще сильнее. Мне это понравилось, Астерий. Твоя мощь… та сила в твоем теле, которую ты с трудом можешь обуздать… в тебе больше страсти, чем я вообще видела за всю свою жизнь. Пока я не встретила тебя, мужчины ничего для меня не значили. И теперь, кажется, я знаю почему. Они всегда казались слабыми, особенно когда я сравнивала их с женщинами, воспитавшими меня. Видишь ли, Астерий, мне нужен кто-то такой, кто больше, чем просто человек. Вчера вечером я это поняла, и сила моей собственной страсти меня испугала. И мои страхи обрели голоса, которые я слышала всю жизнь, - голоса земного мира; если бы кто-то там узнал, что я чувствую к тебе, их бы это потрясло.
Астерий очень долго молчал; он просто смотрел на Микки, пытаясь осмыслить, что именно она сказала, - это как будто было очень важным для него, вот только произнесено на языке, которого он почти не понимал. Наконец он заговорил:
