Яду, светлейший? - Ольга Викторовна Романовская
Все ты запомнил, по должности положено, лично ордер на арест выписывал, но, если хочешь поиграть, поиграем.
Представилась, как положено, глаза в пол:
– Аурелия Томаско.
Даже реверанс сделала.
– Так вот, госпожа Томаско, к крайним мерам мы прибегаем редко, в случае упорства обвиняемого и то, если его проступок представляет серьезную опасность для королевства. Сейчас мы просто поговорим. Это и по документам называется «предварительный опрос».
– С последующим заключением под стражу.
Пусть не пытается усыпить мою бдительность, просто так в ночи в спальни не врываются.
Джургас предпочел не комментировать мои слова, но хотя бы руку отпустил. То ли уже прочел все, что нужно, то ли стало неинтересно.
– Пройдемте! – Он махнул рукой на дверь кабинета. – Время позднее, поэтому давайте без хождения вокруг да около.
Линас согласно кивнул:
– Уверен, это какое-то недоразумение. На мою жизнь покушались и…
– За дверью! – покосившись на Ольгаса, остановил его Джургас.
– То есть вы меня к беседе не допустите, – сделал верные выводы блондин и предупредил: – Монсеньор Дье будет очень недоволен!
– Напугали! – от души рассмеялся Джургас. – Сколько знаю Марюса, он вечно недоволен. То размером своего жалования, то чужой работой, то оттенком белого своей рубашки. Измельчали Дье! Помнится, его дед…
Он внезапно замолк и повернулся ко мне здоровым глазом.
– Да, мы похожи, я в курсе, – предупредила ненужные вопросы.
– А, по мне, ни капельки, – встрял в разговор Ольгас. – У монсеньора совсем другой нос…
– Да не на Марюса Дье, тупица! – Несмотря на карьеру при дворе, блондина не слишком уважали. – Наш придворный маг в матушку пошел, ничего от Дье не взял. И ума тоже. Чем нас вечно по пустякам дергать, контролировать, занялся бы своими прямыми обязанностями. Ну пошли, Павес, что надулись? Сидите, слушайте и помалкивайте. Замечу: роетесь в бумагах, вышвырну.
– Как можно, монсеньор! – покраснев, возмутился Ольгас.
– Не прибедняйтесь, невинная овечка, с вас станется, – уже устало, без былого пыла отмахнулся Джургас и толкнул дверь.
Порадовавшись, что тема моей внешности временно закрыта, скользнула вслед за Линасом. Джургас вошел последним, предварительно выставив караул.
Кабинет Верховного инквизитора, которого, как оказалось, звали Альгимасом Бронисом, оказался точно таким, как я ожидала его увидеть. Темные тона, лаконичность, массивность, старомодность – хозяин ратует за порядок и традиции. Обошлось без очередного портрета монарха, и то хорошо.
Джургас облюбовал кресло патрона, чуть подвинул пресс-папье. Ожидала, он вытащит лист бумаги, очинит перо, но одноглазый сложил руки «домиком», наблюдал. Сразу за всеми.
Мы с Линасом заняли ближние к столу стулья, Ольгас предпочел затеряться в полутьме.
– Полагаю, суть обвинений вам обоим известна? – Джургас моргнул и прервал затянувшееся молчание.
Линас покачал головой:
– Не совсем. Я хотел бы прояснить каждую формулировку.
– Охотно. Итак, в переводе с казенного языка на обычный, – смотрел он, разумеется, на меня, – госпожа Томаско сварила зелье летаргии, а вы, Клавел, подлили его в графин с водой. Вот этот.
Джургас указал на уже опустевший сосуд. Чуть поодаль стоял другой кувшин, уже с водой.
– Монсеньору стало плохо вскоре после вашего ухода, Клавел.
– Но зачем мне покушаться на его жизнь?
– Этого я понять не могу, только поэтому мы просто беседуем.
– И причем тут госпожа Томаско? Секретарь монсеньора подтвердит, она не покидала приемной, не входила в кабинет.
– Но она ведьма. Да и не вы ли сами совсем недавно застали ее за сомнительным занятием? Имеется протокол, свидетели…
Тут уж я не сдержалась:
– Как в старые добрые времена! Ведьма – значит виновна. Подумаешь, один раз оступилась, теперь до конца жизни по кривой дорожке топать?
И такое зло взяло… Будто кроме Линаса и убить Верховного инквизитора некому, фокусника нашли! Подлить зелье тяжело, особенно во время короткого разговора. Да и Верховный инквизитор стрелянный воробей, заметил бы странные манипуляции с графином, опять же магия об опасности предупредила бы. Даже Линас мой чай проверял, а уж Альгимасу по должности подавно требовалось. Всегда хватало Ольгасов, желавших подсидеть начальство.
– То есть вы не отрицаете содеянного? – уцепился за мои слова Джургас.
Засопев, потупилась.
– Было дело. Осознала, отработала. Я темного мага ловить помогала, между прочим, наживкой согласилась стать. Думаете, светлейший вздумал занять его место? Мол, днем он заведует службой магического контроля, а по ночам собирает дань с ведьм, заставляет их варить запрещенные вещи?
– Я ничего не думаю, я просто спрашиваю. Успокойтесь, пожалуйста! Налить вам воды?
– Тоже с зельем? Благодарю покорно!
Осмелев, подняла взгляд и перешла в атаку.
– Пока мы тут болтаем, истинный преступник на свободе. Он опытный маг, явно с большим потенциалом, носит личину. И минимум однажды пытался убить светлейшего, угрожал мне…
– Очень интересно!
Судя по выражению лица, не верил.
Эх, как бы на Юргаса указать и себя не подставить? Хотя папочку лучше не трогать. Вовсе не из-за родственных чувств – очень бы хотелось завтра проснуться живой. Руки у Юргаса длинные, вдруг даже до особой тюрьмы инквизиции дотянутся?
– Вы бы, чем ерничать, лучше проверили того же монсеньора Дье. Они с Верховным инквизитором вчера поцапались. Если уж подозревать, то всех, кто побывал в кабинете.
– Госпожа Томаско! – хором рыкнули на меня все трое.
– Что – госпожа Томаско? – окрысилась в ответ. – Хочешь жить, умей защищаться. Или придворный маг непогрешимый, заведомо во всем невиновен?
– Уймите вашу невесту или кто она вам, Клавел, – постукивая костяшками пальцев по столу, настоятельно посоветовал Джургас, – иначе она договорится до оскорбления высшего должностного лица.
– Не беспокойтесь, я ни в чем придворного мага не обвиняю, просто за честность. Если нас допрашивают, то пусть и его тоже. А еще секретаря – он же в графин воду наливал.
– Раз у вас развязался язык, тогда с вас и начнем, – хищно улыбнулся Джургас.
Договорилась! Сколько раз повторяла: «Язык мой – враг мой», и все без толку.
Следующие полчаса мы играли в игру «Расколи орешек». Джургас пытался вытащить из меня правду, я отчаянно сопротивлялась. В итоге победила, ни словом не обмолвилась об отцовстве Юргасе, нашем с ним договоре. Зелий тоже не варила, в столицу прибыла в качестве невесты Линаса, любовь у нас.
– И за гроб-травой вы на кладбище ради приворота бегали? – съязвил собеседник.
Вспыхнула:
– Меня подставили. Юргас. Сказал… Сказал со свету сживет, если не принесу. Сама бы я никогда!
– Ну да, конечно! – расплылся в саркастической улыбке Джургас.
Спрашивается, откуда он все знает? Линас точно не докладывал, выходит, Вилкас и наши сыскари. Винить их не могу, сама вляпалась, сама и разгребай.
Как можно жестче заметила:
– К делу это отношения не имеет. У меня… – запнулась на мгновение, – действительно чувства к светлейшему.
