Сделка со зверем - Анна Григорьевна Владимирова
– Рус, надо обернуться. – Голос срывался, дрожал. – Папа говорит, это очень важно. Слышишь. Руслан! Не бросай меня, ладно? – И я раскисла. По щекам покатились слезы, губы задрожали. – Оборачивайся, пожалуйста! – Нервы не выдержали, и я зарядила ему пощечину. Он дернулся и открыл глаза. – Вот, молодец! – похвалила я. – Отец просит тебя обернуться. Понял?
Руслан навел на мне мутный взгляд, и я провела по его скуле пальцем, оставляя кровавые разводы:
– Я люблю тебя. Оборачивайся… пожалуйста…
Его тело дрогнуло, и он прикрыл глаза. А потом вдруг скрутился в сильной судороге и уставился в потолок, оголяя зубы в оскале… которые стали стремительно меняться, удлиняясь. Лицо покрылось шерстью, глаза налились желтым, а в воздухе задрожало от рычания.
– Отойди, – спокойно скомандовал отец, а Руслан резко перевернулся на живот, едва не слетев со стола…
Какой большой… Какой же он большой…
Я не могла оторвать взгляда, не понимая, что испытываю. Ужас перед зрелищем, восхищение мощью зверя и тем, каким на самом деле может быть мой мужчина, а еще – страх его потерять… Дыхание сперло, сердце барабанило в груди, ноги немели и отказывались держать…
– Саша, иглу помоги закрепить. – Холодный голос отца вывел из ступора и заставил действовать.
Волк улегся на пузо, а отец закрепил ему капельницу на передней лапе.
– С ним все будет нормально?
– Раз обернулся, значит нормально. Руслан, лапу заднюю мне дай.
Зверь мотнул головой и покачнулся на столе.
– Не делай лишних движений, – повысил голос отец. – Понимаю – неприятно… Лапу заднюю!
Волк уложил зад на бок и протянул раненную конечность. Отец уже был наготове в перчатках.
– Потерпи, – скомандовал, и волк резко рыкнул, а отец тут же показал мне пулю. – Регенерация у этих ребят потрясающая. Саша, обработай рану. Я приготовлю остальное…
Четкий алгоритм привычных действий успокаивал. Волк стойко терпел, прижав уши. Его бока тяжело вздымались от дыхания, но умирать он точно не собирался. Когда отец уже зашивал рану, я хотела отойти… но руки сами потянулись к волку и пальцы зарылись в шерсть. Руслан зарычал.
Руслан.
Зарычал…
Как же непривычно это все.
– Ему нравится, гладь. Он переживает, что ты испугаешься, – объяснил отец.
– Ты их так хорошо знаешь… – тихо заметила я, тяжело сглатывая.
– Опыт, – пожал отец плечами. – Все хорошо будет.
Рана выглядела не очень, но кровь остановилась. А я увереннее зарылась в шерсть зверя.
– Ты точно в порядке? – посмотрел на меня отец.
Я кивнула. Хотя в порядке себя не чувствовала, но моя истерика Руслану ни к чему. Да, хотелось, чтобы он быстрее вернулся в себя и стал живым и привычным, но раз ему надо быть волком, значит, надо. Пусть будет.
Пусть…
– А когда он обернется назад? – спросила тихо.
– Ночь пусть побудет так. Руслан, обезболивающее.
И отец сделал волку инъекцию. Тот даже не дернулся. Уложил голову на переднюю лапу и скосил желтые глаза на меня.
За окном вдруг послышались крики и шум двигателя.
– Смотри за ним, – наказал отец. – Я разберусь с остальным.
И он вышел.
– Круто мы познакомились с родителями, – прошептала я, медленно оседая на принесенный стул. Мишка влез на руки, и вместе мы почти улеглись на стол под бок Руслану. – Ты как? Если будет плохо, дай как-то знать…
Он вдруг махнул по-собачьи хвостом, и с моих губ слетел смешок:
– Ух ты…
Волк насторожил уши и так на меня внимательно посмотрел, что не узнать этот взгляд стало невозможно.
– Отдыхай… – и я осторожно провела пальцами по его боку. – Я буду рядом.
Отец вернулся минут через пятнадцать с пакетами крови и в сопровождении неизвестных мне людей. Двое мужчин в черной форме могли бы напомнить какой-нибудь человеческий спецназ. Один возраста моего отца, другой – Руслана.
– Огнев Руслан Сергеевич, – указал папа на зверя. – Моя дочь Саша – его законная жена. Мальчик – приемный сын. Но лучше никого из них сейчас не тревожить.
– Понятно. Ну, нам главное зафиксировать, а все объяснения тогда уж потом. Вы только медицинское освидетельствование заполните…
– Миш, хочешь есть? – отвела я мальчика в сторону.
Мы сделали чай, бутерброды, а когда в доме снова стало тихо, я усадила ребенка ужинать.
Отец проверял состояние Руслана.
– После переливания полегчает, но до утра не оборачиваться, договорились? – наказывал он.
Руслан же не спускал с меня взгляда. На отца только глаза скосил… Он и в звере очень красивый. Здоровый, шерсть такая блестящая… А выражение морды едва ли не человеческое. Видно, что не собака и не волк. Очень странное и непривычное впечатление… Кто бы мог подумать…
– Они все такие большие, когда превращаются? – поинтересовалась я тихо у отца.
Думать об этом мире как об обычном, просто живущем по своим законам и имеющем особенности, было важно. Мне становилось легче и спокойней.
– Да, большинство гораздо крупнее. Ты про практику когда говорила у мамы дома, собиралась специализироваться на межвидовой педиатрии?
– Да.
Он направился к раковине, на ходу снимая перчатки:
– Отлично. В Москве хорошие курсы. У нас, правда, тоже неплохие…
– Ну, теперь я точно знаю, с кем консультироваться, если что, – улыбнулась.
Он покачал головой, устало улыбаясь.
– Садись чай пить… – Я перевела взгляд на волка и понизила голос, снова забывая, что это бесполезно. – А Руслана чем кормить сейчас? Мясом сырым?
Волк на это протянул недовольное ворчание, и мне показалось, что он усмехается в очень знакомой манере. Кажется, ему стало лучше. Взгляд так точно прояснился.
– Нет, ты что! – усмехнулся папа. – Мясо они не едят сырое. Вообще взрослые оборотни едят только в человеческой ипостаси. Малышей иногда подкармливают спецкормами.
Мне вспомнились миски в комнате Миши, и я притянула его к себе и коротко прижалась щекой:
– Ты как?
– Нормально. Руслан поправится?
Я улыбнулась, кивая. Редко от него услышишь столько слов сразу.
– Да, все хорошо будет.
– Еще немного, и можете идти в спальню, – глянул на капельницу папа.
Я отрывисто вздохнула. Было немного жутковато от того, что Руслан теперь волк. Очень тревожно и непривычно. Но профессионализм победил – Руслану нужна поддержка. Я дождалась, когда кончится переливание, и мы с отцом вместе помогли волку переползти в спальню. Он улегся на разложенном гостевом диване. Я легла рядом. Мишу отец уложил у себя.
Кто-то из следственной группы еще заглядывал в дом несколько раз, и я слышала тихие разговоры на крыльце под аккомпанемент мяуканья недовольных котов. Несмотря на произошедшее, я вдруг осознала, что все улеглось, и осталось только ощущение тихого счастья. Что Руслан
