Академия чаросвет. Тень - Ольга Ярошинская
Синие.
Дверь скрипнула, и Расмус, узнав дробный стук каблуков, поднялся.
– Здравствуй, Кристина.
Госпожа ректор, его давняя знакомая, ходила быстро, впечатывая острые каблуки в пол резко, будто норовя раздавить какое-то мелкое насекомое. Например, книжного червя.
– Каждый раз изумляюсь, как ты меня узнаешь, хотя не можешь… ну… – Кристина запнулась, и он подсказал:
– Видеть.
По позвоночнику засквозил ледяной холод – Кристина привела за собой большие проблемы. Следом в библиотеку вошли еще трое, шагая по-военному четко.
– Недавно встретила Ниту, – принялась болтать она как ни в чем не бывало. – Помнишь, училась с нами, милая блондинка с кудряшками. Я ее едва узнала – так сильно она потолстела. Не представляю, могла бы я опознать хоть кого-то по звуку шагов?
– Уверен, что ты все так же прекрасна, – галантно ответил Расмус. – А я узнаю далеко не всех.
Госпожа ректор хотела убедиться в своей исключительности, а ему было не жаль ей польстить. Ее пульс участился, острые ноготки царапнули поверхность стола. Кристина волновалась, хоть и пыталась это скрыть.
Расмус повернул голову к тем троим, что пришли с ней, но они молчали.
– Ты хоть иногда думаешь о том, что все могло быть иначе? – спросила она с внезапной тоской.
– Я постоянно об этом думаю, – признался Расмус.
– Жалеешь? – жадно уточнила Кристина.
Она имела в виду давнишние отношения с ней – сорвавшуюся помолвку, так и не заключенный союз, а он горько жалел о том, что ему не хватило сил и уверенности Альваро, чтобы защитить свою тень.
– Кто пришел с тобой, Кристина?
Его взяли под руки с обеих сторон, слаженно и четко, едва не оторвав от земли.
– У оракулов было предсказание, – сказала она, и ее голос задрожал. Неужели заплачет? – Будущее меняется. Возрождается седьмой дом. Они нашли нить, и та привела их к роду Корреганов.
Значит, ошибки нет. Мэдерли Корреган. Почему же Элия не сказала?!
– Я сперва подумала, вдруг у тебя где-то ребенок.
Его холодным потом прошибло. Надо отвести их от этого следа.
– Я и подумать не могла, что виновник ты сам, Расмус, – обличила его Кристина.
– Я, – подтвердил он, еще не понимая, в чем сознается.
– Ты действовал за моей спиной! Я пожалела тебя. Дала работу, кров, возможность оставаться полезным обществу. И чем ты мне отплатил?
– Расмус Корреган, вы обвиняетесь в распространении заведомо ложной информации, порочащей правящие дома, – скучным тоном уведомил мужской голос, от которого густо пахло табаком.
Вот как. Значит, он может дать Мэдерли время. Перетянуть внимание на себя.
– Давал книги студентам? – с угрозой спросил правый мужчина, воняющий рыбой.
– Это моя работа, – усмехнулся Расмус, больше не чувствуя ни сомнений, ни страха.
Все не зря! У него есть дочь. С синими глазами, как были у него когда-то.
– Из закрытой секции библиотеки! – разорялась Кристина. – Неокрепшим умам. Ты вкладывал в их головы порченый продукт! Гнилые семена!
Расмус выдохнул и, оттолкнув одного из стражей, схватил трость.
– Седьмой дом на самом деле первый! – выкрикнул он, шарахнув тростью наобум. Мужик охнул и выругался. – Не выражаться в библиотеке, – приказал Расмус, ударив тростью снова, а затем наподдав и в другую сторону. – Великий дом восстанет в ночи, и свет разгонит тень!
Пусть его примут за оголтелого фанатика. Он столько им наговорит – они устанут расплетать эту ложь!
Его дочь. Восемнадцать лет – все сходится. Чаросвет горит в ней все ярче, а Альваро влюблен в нее по уши. Может, даже хорошо, что он такой самоуверенный засранец, привыкший получать желаемое. Он не отдаст ее никому.
– Я собрала сведения о том, какие книги ты выдаешь студентам, – истерила Кристина. – Есть список рекомендованной литературы. Учебники, одобренные комиссией по образованию. А ты…
Расмус расхохотался ей в лицо.
– Думаешь, я не знаю, зачем ты взяла меня на работу? Надеялась своей тщеславной душонкой, что я буду каждый день сожалеть о том, что не выбрал тогда тебя. Об этом я не жалел ни одной секунды, Кристина! Ты не стоишь и ее ногтя!
– О ком это он? – пробурчал мужик с табаком.
– Семена ночи взойдут! – выкрикнул Расмус. – Сопротивление зреет! Каждый имеет право на свет! Каждый!
– Дайте я уже заткну ему рот, – предложил молчавший до этого третий.
– Я видел, что было в Порожках, – сказал Расмус. – Кто там был! Я видел…
Его рот запечатала рука, воняющая рыбой, а потом в голове Расмуса словно взорвалась звезда.
– Унесите его поскорее, – донесся издалека недовольный голос Кристины. – Через черный вход. Хорошо, что выходной, никто не увидит. Послушайте, напишите в отчетах, что я ничего не знала. Я полностью одобряю…
Яркая вспышка медленно гасла, оставляя после себя плотный густой туман.
***
– Ты хоть понимаешь, как это было бестактно? – воскликнула я, едва поспевая за Бастианом, который крепко держал меня за руку и тащил за собой. – Какого цвета были ваши глаза – зачем ты так с ним?
Бастиан молчал и вел меня все дальше от библиотеки. Мы свернули в парк, на одну из дорожек, усыпанных белым песком. Ветер трепал деревья, срывал лепестки и бросал их нам под ноги. По небу скользили облака – быстрые белые рыбки, и в моей душе было так же ветрено и неспокойно.
– Как можно было так довести человека? – продолжила возмущаться я. – Это ужасно!
– А вы с Расмусом так и будете ходить вокруг да около, да? – спросил Бастиан. – Почему бы не сесть и не поговорить прямо?
Он отчего-то все хмурился и оглядывался, как будто Расмус мог побежать за нами следом.
– Это только мое дело, – заявила я.
– И еще твоего отца. Думаю, он заслуживает знать.
– Если это в самом деле он. Если его это вообще волнует.
– Конечно, волнует, Мэди! – воскликнул Бастиан. – Он выжег себе глаза вообще-то. Думаешь, ему плевать?
– Может, он и правда любил мою мать. Но это не значит, что ему нужна была я.
– Перестань, – поморщился он.
– А давай это ты перестанешь! – рассердилась я. – С чего это ты возомнил, будто можешь за меня что-то решать? Я не принадлежу дому Альваро!
– Если тебе интересно, я нашел в книжке род Корреганов. Он входит в дом черных котов.
– Пусть так. Седьмой дом или котов – ты мне в любом случае не указ. Но ты только и делаешь, что пытаешься мной командовать! А еще зажимаешь в каждом углу.
– Тебе неприятно? – спросил Бастиан, бросив на меня внимательный взгляд. – Понимаешь, мне так проще себя
