Плененная тьмой - Роза Александрия
Девушка в моих руках без сознания, а я впервые чувствую то, что люди именуют сожалением. Колкость шипа алой розы. Она так хрупка и нежна. Она — весенний цветок, распустившийся во мраке, а я едва совладал с собой, чтобы не растоптать его одним движением.
Ирида уносит ее, а я еще долго смотрю им вслед. Неужели я был несправедлив? Не хочу себе в этом признаваться, но я больше не могу так с ней поступать. Я должен ее отпустить, дать ей право выбора. Но разве я могу? Особенно теперь. Когда моя тьма ощутила вкус света Персефоны, она не позволит мне этого сделать.
Глава 24
Я не понимал, что со мной происходит. Моя тьма буквально покорилась обыкновенной девушке, зазывая меня к ней, заставляя идти на поводу, словно верный пес. Я неустанно думал о Персефоне. Желал ее. Хотел большего, чем просто обмен энергией. Но я боялся. Да, абсурдность этого умозаключения выводила меня не на шутку. Но впервые чуть не потеряв ее, я испугался. Я не хотел этого. Не хотел привязываться. Ведь она рано или поздно уйдет в Элизиум, а я снова останусь один. И тьма, окружающая меня, больше не покажется мне домом. Она станет камерой для пыток в мире, где не будет ее. Моей звезды.
Пытаясь убедить себя в том, что она пустышка, я все больше думал о ней. И не только как об источнике энергии. Я хотел узнавать ее. Открывать страницу за страницей, словно диковинную книгу.
Как бы я ни противился, ни избегал встреч и общения, все же чувствовал сильную тягу к ее свету. И ничего не мог поделать. Я видел ее истинные чувства. Едва ли среди них была хоть толика тех переживаний, которые одолевали меня. Легко быть цветком, который однажды отцветет и заснет навсегда. Гораздо труднее жить с памятью о его совершенстве. О том, что было твоим, но потом бесследно исчезло. Растаяло в вечности.
Я видел внутри нее немалую силу, но она не стремилась этого показать, внешне всегда оставаясь кроткой и молчаливой. Меня это нервировало. Мне казалось, меня обманывают. Специально создают видимость слабой и беззащитной в надежде выпросить побольше благ. Люди всегда так поступали с богами. И Персефона такая же. По крайней мере, я в этом не сомневался, когда увидел, что она решила сбежать. Я не стал ее останавливать, а просто пошел за ней. Ох, как она была напугана! Но неуемное желание покинуть это место придавало девушке сил. Мне казалось, Персефона упадет без сознания, увидев моего садовника или ту странную ведьму, но она снова удивила меня. Она справилась с этим, дошла до выхода и, если бы не Цербер, вполне возможно, смогла бы добраться к Харону. Но я вынужден был ее остановить. Трудно признаваться даже самому себе, но я больше не хотел оставаться один. Присутствие Персефоны в моем замке странным образом влияло на мою тьму. Она, словно дикий зверь, утихала рядом с этой девушкой, а если той грозила опасность, готова была наброситься и растерзать любого, кто осмелится попытаться навредить ей. Как же я был зол. Я больше не чувствовал себя хозяином, но всячески пытался не думать об этом. Я был в ярости, но стоило увидеть Персефону, лежащую на полу, скрутившись у моих ног и надрывно рыдая, что-то в моей груди отозвалось. Странное чувство, неведомое мне до этого, заставило взять несчастную на руки и постараться успокоить. Это жалось? Девушка уткнулась носом в мою грудь и всхлипнула, а я понимал, что держу в своих руках сокровище. Я злился на нее за то, что она хотела уйти, убежать от меня. Неужели на земле ей было лучше, чем здесь, со мной? Но в то же время меня одолевала нежность. Мне хотелось качать ее на своих руках и не выпускать из объятий никогда.
Я задал ей вопрос, что же тянет ее обратно? Ожидая услышать что-то о материальных благах, привычке или даже любви к какому-то парню, я был весьма удивлен, услышав истинную причину побега. Персефона и здесь думала о других. Она готова была противостоять ведьме и даже Церберу, рисковать попасть в немилость к самому богу мертвых. И все лишь для того, чтобы помочь матери и подруге.
И тогда я решил дать ей ту долю свободы, на которую вообще был способен. Еще никто не заслуживал подобного подарка от меня. Я все так же держал ее на руках, укачивая, словно ребенка, и в тот момент все мои принципы полностью сошли на нет. Я решил подарить ей Зерно Граната — единственную вещь, способную наделить человека моей силой и даже убить меня. И я собственноручно отдаю его ей, не чувствуя ни капли страха или сожалений. Она, конечно же, не знает, какой дар я ей преподнес. Без преувеличения, я вручил ей свою жизнь.
Шли дни, и каждая встреча с Персефоной рождала во мне неизвестные до этого чувства. Я проникался ею, а она не переставала меня удивлять. Она не превращалась в тень, и я боялся поверить своему счастью. Наоборот, ей удалось поистине невозможное — пробудить мертвую землю, вернуть ей жизнь, которую я так долго и упорно изничтожал. О, как велика ее сила! Здесь не должно было быть ничего живого. Но пришла она, и мой мир расцвел. И тогда я понял, что проиграл, проиграл простой девчонке с Земли. И я сдался. Я более не находил в себе сил противиться этому влечению. Я захотел показать ей свой мир. Захотел, чтобы она полюбила его как родной. Чтобы ей было комфортно возле меня точно так же, как мне хорошо с ней. Но не хотел торопиться и спугнуть этим девушку. Увидь она меня настоящего — может быть, и не приняла бы то, что таится во мне. Но я не мог иначе.
В ту ночь после длительной прогулки по моим владениям я предложил Персефоне поужинать со мной. Ведь таким образом люди показывают свое отношение? Мне хотелось сделать для нее что-то привычное ей, что-то знакомое, чтобы она и здесь смогла ощутить себя как дома. Но часы пробили полночь, а девушка так и не пришла. Я ждал до рассвета, с каждой минутой теряя надежду, угасая, словно умирающая звезда. Что-то внутри меня
