Тайны правителей Вастенхолда (СИ) - Чернявская Юлия

Оставив детей обдумывать услышанное, он принялся через ажурную занавеску смотреть на улицу, довольно пустынную для этого времени дня. Но так куда лучше, чем когда там маршируют толпы, вооруженные кто мушкетами, а кто ножами для разделки мяса, топорами, а то и вовсе шампурами.

Беатрис тоже смотрела в окно. Все как всегда. Спокойные улицы города. Может, редкие люди чуть оживленнее чем обычно, но не каждый день в городском суде проходят такие испытания. Карета миновала ворота, в дворцовом парке было пустынно. Мать на прогулку не выходила, а без лишней надобности придворные предпочитали оставаться в тепле.

Лошадки остановились рядом со входом во дворец. Вот слуга спешит открыть дверцу и опустить подножку. Отец легко, несмотря на возраст и комплекцию, спускается вниз, проходит внутрь. Даниель выбирается после него, поворачивается подать руку принцессе…

— Из-за тебя Райнер лишился всего! — раздается крик.

Принц успевает прикрыть собой девушку, и следом звучит выстрел.

— Взять его! — Митарис не успел уйти далеко, а крик привлек внимание не только короля, но и слуг, не говоря о страже. — Помогите моему сыну, лекаря в его комнату!

Быстрые и четкие распоряжения. Вот уже слуга подает руку растерявшейся принцессе.

— Ваше высочество, прошу вас.

Рядом стража. Кто-то подхватывает ее под руки, помогает войти во дворец, подняться на этаж.

— Нет, — Беатрис с трудом узнала свой голос, — к покоям брата. Хочу знать, что с ним все будет хорошо.

Слуги не спорят, помогают ей дойти до двери, рядом с которой уже стоит встревоженная мать, опуститься в кресло.

— Девочка моя, — тут же оказывается рядом Марлене, — ты не ранена, с тобой все в порядке?

— Все хорошо, мама, — выдыхает она, — я не пострадала.

А потом словно из спины вытащили какой-то жердь, она согнулась пополам, заходясь в рыданиях.

— Ваше величество, — придворный лекарь согнулся в почтительном поклоне, — можете не переживать, ранение вашего сына не опасное. Не знаю, куда целился нападавший, но пока его высочество поворачивался, чтобы закрыть собой ее высочество, пуля прошла, не задев никаких органов.

— Хорошо, — однако, по лицу Митариса нельзя было сказать, что это самое хорошо распространяется на всех. Напротив, кому-то вот-вот будет очень и очень плохо. — Благодарю вас. Могу я сейчас увидеть сына?

— Не стоит, — мужчина покачал головой. — Мы дали его высочеству снотворный отвар, он просипит примерно до вечера. Ее высочество тоже отвели в комнату, с ней находится ее величество.

— Что с Беатрис? — тут же нахмурился, хотя сильнее и некуда, король.

— Ее высочество не пострадали. Просто сильный испуг вместе с волнением последних дней и слабостью. Я просил ее величество проследить, чтобы принцесса непременно поела и поспала. Уже вечером все пройдет.

— В таком случае оставляю детей в ваших опытных руках, не буду их лишний раз тревожить, — Митарис поднялся, и лекарь поспешил согнуться в глубоком поклоне. — А меня ждет стрелявший в них господин.

Король покинул холл перед покоями сына. Вопреки своим же словам, заглянул к комнатам дочери.

— Ваше величество, — дежурившие в коридоре девушки склонились в реверансе.

В это самое время двери приоткрылись, и вышла королева.

— Это вы, — слабым голосом произнесла она. — Значит, мне не показалось, что я слышала ваши шаги.

— Что с Беатрис? — не стал ходить вокруг да около отец. — Лекарь сказал, она не пострадала.

— Физически нет. Она испугалась, а еще нервное утро, она ничего не ела. Сейчас уже все хорошо, мне удалось уговорить ее немного пообедать, а теперь она спит. Что с твоим сыном?

— Лекари говорят, все будет хорошо, — от осознания, что с дочерью, на самом деле, все в порядке, король испытал облегчение. — Рана не серьезная. Но его тоже усыпили, чтобы немного отдохнул. Во истину, сегодняшний день оказался сложным.

— Подозреваю, кому-то еще предстоит это осознать, — выдохнула Марлене. — Это был Райнер?

— Нет, — монарх покачал головой, — как мне доложили, это один из его сторонников. До сегодняшнего дня он находился в лучших комнатах городской тюрьмы просто для профилактики, слишком много всего болтал на улицах. Но сегодня, после того, как прошло испытание, его выпустили на свободу. Остается только дивиться, как он успел так быстро раздобыть оружие.

— Думаю, твои дознаватели уже все выяснили, и откуда оружие, и как он смог пронести его во дворец, — поморщилась Марлене. — Я только не понимаю, в кого он стрелял? Мне кажется, в Беатрис, но я могу и ошибаться. Надо встретиться с лордом Гайером. Уверен, он уже получил всю информацию.

— Даниель тоже думал, что стреляют в нее, и прикрыл собой, — сообщил жене Митарис. — Он мог успеть отклониться, но тогда пуля досталась бы Беатрис.

— Я никогда не забуду об этом, и при первой возможности поблагодарю твоего сына. Сейчас я буду у дочери, — тихо произнесла Марлене. — Неожиданно я поняла, что нужна ей. Почему я никогда не думала об этом раньше, ведь это были мои дети…

Она только махнула рукой и скрылась в покоях принцессы. А Митарис направился в ту часть дворца, где именно сейчас кипела жизнь. Но не успел он миновать жилую часть, как опять возникла непредвиденная задержка. На этот раз к нему в ноги буквально упал маркиз Дункле.

— Ваше величество, умоляю. Я ничего не знал. Я не знал, что его выпустят, иначе встретил бы. Если бы только я догадывался, ничего бы не случилось. Я знаю, что виноват, но я не предполагал…

— Успокойтесь, маркиз, Встаньте и говорите нормально. Что такое с вами случилось, что вы мешком падаете к моим ногам? — разговаривать с одним из главарей бывшего заговора хотелось меньше всего, но шестое чувство подсказывало, что этот разговор необходим. Не просто же так Дункле оказался во дворце в день покушения. Значит, он что-то знает по этому вопросу.

— Ваше величество, клянусь вам, я не знал, что мой брат способен на такое, — речь маркиза стала чуть более связной, но ясности еще не прибавилось. — Он всегда завидовал тем, кто смог устроиться лучше. Мы уже привыкли, что вся семья виновата в его несчастьях, но чтобы напасть на вашего сына…

Проситель готов был вновь рухнуть на колени, но король предусмотрительно подхватил его под руку.

— Насколько я помню, у вас не было родных братьев, — нахмурился Митарис, — о ком именно вы говорите?

— О графе Вольфганге Краузе, ваше величество, — выдохнул Лорд Альфред. — Мой кузен, так будет правильно. Просто ему нравилось, когда я звал его именно братом, и это вошло в привычку. Иногда проще поступить так, как приятно человеку, чем выслушивать постоянные упреки. Когда мы устроили всю ту затею с заговором, он заставил нас принять его в общество. Не знаю, на что мы надеялись, наверное, просто побурлили бы в узком кругу, высказали друг другу недовольство поражением в войне, суммой выплат, пофантазировали, как бы сами могли править, и разошлись бы потом тихо-мирно, но появился лорд Райнер. И все вышло из-под нашего с Бенедиктом контроля. А сегодня утром брата выпустили из тюрьмы, где он долгое время находился под присмотром. Не знаю, где он успел достать за такое короткое время пистолет, но он, как я понимаю, помчался вершить справедливость. А справедливым для него было восшествие на престол Райнера Хайдриха.

— Понятно, — задумчиво протянул Митарис. Руку маркиза он давно выпустил, но тот больше не пытался падать под ноги правителю. — Но, я надеюсь, вы понимаете, что ни о какой королевской милости говорить не приходится. Ваш кузен должен будет понести всю полноту наказания, а это только и исключительно казнь.

— Понимаю, ваше величество, и готов вместе с ним отправиться на эшафот, — выдохнул маркиз, — но я прошу у милости к моим жене и детям. Они ни в чем не виноваты.

— Я и не думал наказывать ни вас, маркиз, ни, тем более, вашу семью, — поспешил успокоить его король. — Собственно, кроме бесед, за вами ничего не числится. А за разговоры у нас не сажают. Во всяком случае, пока я не планирую запирать всех, кто чем-то недоволен, иначе никаких тюрем не хватит. А вот лорду Краузе ждать снисхождения не стоит. Слишком много людей видело, что стрелял именно он.