Дикая. Дочь каганата - Лика Вериор
— Я согласен, Амадей Дементий. Я даю тебе право выбрать оружие…
Какая жестокость — дать право выбора. Хадаан была готова расплакаться прямо сейчас. Она надеялась хотя бы на рукопашный бой, тогда бы мужа не убили, но оружие…
— Меч. Мы будем драться на мечах, — придворные, охваченные азартом, расступились, ожидая зрелища. Вот это праздник! Самый настоящий поединок чести! И между кем? Между принцем и послом дикарей! А за кого! За бойхайскую принцессу! Об этом точно будут слагать легенды!
Самор крепко сжал руку Хадаан, привлекая её внимание.
— Он повредил левую руку, а меч держит в правой. Хадаан, будьте спокойны, Амадей ещё удивит вас…
— Я не хочу, чтобы он удивлял меня! — голос звучал сдавленно. — Я просто хочу, чтобы он был в порядке. Со мной, или без меня… Вы не знаете, на что способен Хасар! В битве он словно одержимый…
— Без вас, Хадаан, Амадей не будет в порядке. Позвольте ему исполнить свой долг и защитить вас. Поддержите его, верьте в него. Это то, что ему сейчас необходимо!
Ещё полчаса назад Хадаан думала, что хуже и быть не может. Но вот сейчас – сейчас! – гораздо хуже. До этого момента она, оказывается, была даже спокойна. И как плевать ей было на всё происходящее во дворце и в каганате… Сейчас её чувства, её страх был ни с чем не сравнимы. Но Самор прав, она должна верить своему мужу. Он ведь всегда удивлял её, и сейчас удивит, верно?
Снова встав, она в два шага подошла к Амадею и крепко его обняла, словно заряжая силой.
— Будь аккуратнее, а потом мы вместе выпьем нектар и почитаем что-нибудь из твоих «красивых» книг, хорошо? — она посмотрела в его глаза.
— Конечно, дорогая.
— Я люблю тебя, Амадей Дементий… — даже тут Хадаан была впереди. Принц расстроился — она первая призналась, была гораздо смелее него, смогла сказать прямо, смотря в глаза безотрывно, пытливо.
— Я люблю тебя, Хадаан, и позволь мне сохранить лицо, представляя, что я признался первым… Садись и не волнуйся, твой муж очень сильный, — он поцеловал девушку в губы, наплевав на приличия, и внутри словно открылся ещё один источник силы. Нет, этот Хасар не с тем связался! Посягнуть на его — его! — жену? Амадей не мог так просто спустить это с рук дикарю.
Меч как-то по-родному лёг в здоровую руку, и Амадей приготовился. Бойхайец будто выпил настойку зверобоя — его глаза загорелись, а сам он не мог устоять на месте, то подходя, то отступая на шаг, но принц знал такой стиль боя — необузданный натиск. Амадей относил себя к другому типу мечников — выжидательному, когда в один удар ты одерживаешь победу. И сейчас он не планировал отступаться от своего стиля. Когда дикарь с громким воинственным «р-ра!» начал поединок, Амадей только уворачивался, показывая неожиданную для его габаритов ловкость и гибкость. Удары словно проходили мимо, мечи со звоном касались друг друга, оглаживали, но со стороны это выглядело как игра или танец. Всё было каким-то нереальным. Когда после очередного отраженного удара Хасар вдруг оказался очень близко, Амадей не успел увернуться, только выставил меч, но удар был такой силы, что рука принца отскочила, ударив его по носу. Хруст был слышен, кажется, всем, а кровь горячими ручьями полилась по губам и подбородку.
Звездочки перед глазами расступились, открыв вид на замахнувшегося для очередного удара бойхайца, и словно всё в мире стало медленным.
Хадаан, будучи не в силах усидеть на месте, всем телом тянулась к дуэлянтам, кровь на лице мужа нервировала её, но даже в таком виде, со сломанным носом, он был невероятно красив. И как господь мог наделить такой внешностью мужчину?..
Следующие мгновения виделись ей словно сменяющие друг друга страницы иллюстрированной книги: вот Амадей трясёт головой, пытаясь вернуть ясность зрения, вот Хасар заносит меч для последнего, сокрушительного удара… Вздохи и ахи придворных, неожиданно до обидного торжествующие лица бойхайцев, словно онемевшая Хадаан…
Принц вдруг поднимает опущенное остриё своего меча, оно застывает, уперевшись в горло дикаря. Надавить — и бойхайцу конец. Лезвие без труда пронзит глотку, гораздо раньше, чем меч Хасара настигнет принца.
Он проиграл.
Проиграл?!
Проиграл!
Ноги Хадаан ослабли, она была готова упасть, но император вовремя подхватил её. Он сам не мог оторвать взгляда от невероятной картины: брат с окровавленным лицом держит меч на вытянутой руке, и бойхайец, на этот самый меч напоровшийся.
— Бой окончен! Победа присуждается принцу Амадею! Прошу дуэлянтов разойтись.
Самопровозглашённый секундант махнул платком, завершая поединок. Придворные зааплодировали, а мужчины всё ещё стояли, не отрывая друг от друга взгляды: Амадей — насмешливый, а Хасар — не верящий.
Звуки ударили в уши Хадаан, словно лопнул пузырь вокруг неё, она с благодарностью посмотрела на Самора и выпрямилась:
— Хасар, надеюсь, ты выполнишь обещание.
— Несомненно, хо-каана, — мужчина кинул меч в сторону и отступил на шаг, склонив голову. Сила — то, что действительно признавалось им, и Амадей был силён, достаточно силён, чтобы быть достойным Хадаан.
— Дорогой супруг, вы должны привести себя в порядок.
Принц с непониманием повернулся к жене. Меч перекочевал в руки Клину, Амадей не проследил этот момент: он безотрывно смотрел на Хадаан. Что же, она не подойдёт к нему и не поможет с боевым ранением? Да, слишком смешное. Учитывая всю серьёзность поединка, Амадей действительно легко отделался, но он уже успел привыкнуть к заботе жены, и её холодность в этот момент смущала. Не рада? Хотела бы, чтобы победил Хасар?
Хадаан тоже смотрела на мужа, мысленно надеясь, что он правильно её поймёт. Сейчас она не может покинуть бал, у неё осталось много незавершённых дел, но принц должен был позаботиться о себе — кровь до сих пор текла из распухшего носа, под глазами начали собираться синяки. Ей так хотелось сейчас просто взять его за руку и утащить подальше от всех этих людей, а потом нежно протереть его
