Хозяйка дома с секретом - Лана Ястреб
- Но там огры, их надо кормить…
- Ты все отлично организовала, - успокоил ее эльф. – Служанки сами отлично справляются.
Джослин все-таки смогла сесть и обнаружила, что в комнате так же Руд и Доркен. Они сидят на постели с другого края и так же внимательно смотрят на нее.
- Что-то не так? – обеспокоилась Джослин.
Кинариэль покачал головой и сказал:
- Как раз наоборот. Все в порядке. Я в тебе не ошибся.
Он смотрел на нее так ласково, что внутри Джослин стало пониматься уже знакомое ощущение волнения. Серьезно? Оно придет прямо сейчас, когда они в этой комнате вчетвером?
Джослин подумала, что ей стоит проявить выдержку, постараться быть спокойной, может даже немного чопорной. Ведь она настоящая управляющая замка. Но чем сильнее она пыталась контролировать свои чувства, тем сильнее они рвались наружу.
- Со мной что-то происходит, - проговорила Джослин, растерянно поглядывая на всех троих.
- Я знаю, Джослин, - отозвался Кинариэль, - не пугайся.
- Но я не понимаю…
- Позволь инстинктам действовать за тебя, - сказал эльф и поправил ее локон на лбу.
От прикосновения теплых и мягких пальцев остроухого по коже Джослин пробежали волнующие мурашки. Странно признать, но она истосковалась по этим прикосновениям. Но как это возможно? Она ведь никогда не думала, что может скучать по хозяевам замка Эмрох.
Гул в ее теле, который не уходил даже в эти дни, пока она во всю бегала по замку и хлопотала об удобстве огров, усилился настолько, что закололо пальцы. Низ живота сладко заныл.
- Что со мной… - пробормотала она.
- Не бойся, - проговорил эльф. – Опусти себя.
И Джослин отпустила.
Она не понимала, почему вдруг обвила руками шею Кинариэля и прильнула к его губам, почему его руки заскользили по ее спине, стягивая платье с плеч. Ее захватил какой-то неудержимый водоворот, который и гудел в ней все это время, ища выхода. Теперь он не просто гудел, он ревел и требовал вспышки. Какой-то природной и исконной вспышки, которая возможна лишь если она, Джослин, буде следовать интуиции. А интуиция во всю кричит ей, что нужно отдаться. Отдаться инстинкту.
- Как ты невероятно пахнешь… - прошептал Кинариэль.
Джослин теперь и сама догадывалась, что это действительно так. Она и правда как-то необычно пахнет. Иначе не объяснить этой тяги всех троих к ней.
Поцелуй Кинариэля оставил влажный отпечаток на шее Джослин и он стал медленно спускаться ниже, при этом продолжая стягивать платье. И вот уже ее полная грудь полностью оголена и дерзкие соски смотрят в лицо Кинариэля.
- О боги… - прошептал эльф и приник к одному из них.
Его ловкий язык затрепетал вокруг соска Джослин, пальцы стянули платье, он стал гладить ее живот, спускаясь все ниже.
От невероятного наслаждения Джослин выгнула спину, подаваясь навстречу легким и умелым ласкам эльфа. Ее почему-то не смущало, что Руд и Доркен сидят рядом и все это видят. Ей казалось, что происходящее – самое естественное, что может с ней происходить.
- А… м… - простонала она, когда пальцы Кинариэля проникли ей между ног и коснулись увлаженных складочек.
- Да… Джослин… как ты хороша…
Волна наслаждения росла и захватывала ее все больше. Джослин не растерялась, когда Руд и Доркен оказались по обеим сторонам от нее и присоединились к ласкам Кинариэля.
Что с ней? Почему ей так хорошо? Почему она лежит голая на огромной кровати и позволяет трем мужчинам ласкать себя? И самое удивительное – она не может остановить их потому, что сама не может остановиться.
Кинариэль тем временем поцелуями спускался все ниже, пока пальцы Доркена и Руда ласкали ее грудь, скользили по плечам и рукам.
- Ааа… - простонала она, когда Руд заломил ей руки за голову, а Доркен стал ласкать языком ее сосок. – Ооо…
Руд не стал ждать и тоже присоединился, припав ко второму соску.
- Как это… ооо… о… - тяжело задышала Джослин.
В этот же момент голова Кинариэля оказалась прямо между ног Джослин. Разведя их и закинув себе на плечи, он коснулся губами самого сокровенного. Джослин вскрикнула от возбуждения.
- Оооо…
Когда она ощутила прикосновение теплого и упругого языка в ее набухшей и пульсирующей вершинке, все тело пронзило тысячами молний.
- О… Аааа!!!... – застонала она и стала извиваться, не в силах выносить такого наслаждения.
Язык эльфа трепетал вокруг возбужденной вершинки, дразнил и вызывал миллионы маленьких искр по всему телу. Внизу живота нарастало напряжение такой силы, что Джослин казалось – еще немного и оно просто разорвет ее на тысячи крошечных джослин.
Все тело гудело, этот гул, как волна, приближающаяся к берегу, все рос и увеличивался, в ушах грохотало, Джослин извивалась и впивалась пальцами в простыни, подставляла чувствительные части тела оборотню и дракону, в надежде утолить невыносимую жажду, которая заполнила ее всю. Но жажда только становилась сильнее.
Ей казалось, что ее ласкают множество рук, ее целуют множество губ, она погружается в бесконечную страсть и наслаждение, и их надо утолять. Как можно больше, как можно сильнее…
- Кинариэль… ааа…. – стонала она, проваливаясь в какую-то бездонную пропасть удовольствия.
- Да, моя девочка, - прошептал эльф. – Ты готова…
Она не поняла, о чем речь. Да и не пыталась понять, потому что полностью отдалась на волю своего тела. Именно оно сейчас знает лучше всего, именно оно сейчас понимает лучше всего.
Руки Доркена и Руда продолжали ласкать ее и поддерживать под спину, оборотень и дракон целовали ее, гладил и ласкали, когда она ощутила, как твердая и горячая головка прикоснулась к самому сокровенному между ее ног.
На секунду Джослин замерла и посмотрела эльфа. Сердце ее пропустило удар. Что сейчас будет? Она точно знает – после этого все изменится.
- Не бойся моя девочка, - прошептал эльф.
И Джослин доверилась ему.
В следующий момент она ощутила, как горячее, твердое и пульсирующее медленно входит в нее. Каждая клеточка затрепетал в предвкушении чего-то огромного и мощного, гул в теле стал таким сильным, что заглушил даже стук сердца и шум дыхания.
На какой-то момент Кинариэль остановился, но только чтобы снова настойчиво податься вперед.
Была вспышка. Джослин не поняла, что это было, но когда Кинариэль задвигался в ней, тело затрепетало так сильно, что она больше не могла думать ни о чем. Она всецело отдалась наслаждению, а оно
