Анна Гринь - Взмах веера (СИ)
Драконесса не собиралась облегчать им задачу, предпочитая обычный способ перемещения по Лессу магическому, так что троица лишь через час поняла, куда зверь вел их.
— Можно было догадаться, — хмыкнул Рэндалл, спускаясь вслед за братом в подземелье. — Это логично. Откуда еще…
— Интересно, зачем ей Оракул? — удивилась Вира. — Ведь в нем уже нет того предмета, что переместил Эмму.
— Посмотрим — и увидим, — ответил ей Клант и шикнул, призывая замолчать.
В зал Оракула они вошли вслед за голубенькой и молча замерли в нескольких шагах от чаши, не зная, что делать дальше. А драконесса уверенно обошла каменную подставку оракула по кругу что‑то негромко квакая. Ее голосок то набирал силу, отражаясь от стен и заставляя зеркальные кристаллики подрагивать, то утихал настолько, что казался отдаленным журчанием воды.
«Ты понимаешь, что она делает?» — спросил Рэнд у жены.
Вира отрицательно качнула головой. Ответа она не знала, а, если бы ей и было известно, зачем зверек ходит вокруг чаши, то и тогда не ответила. Питирины — не люди. Их поступки могут и не поддаваться логике. В одном киашьярина была уверена: драконесса точно знает, что делает. А значит, им нужно просто подождать.
Проходили минуты. Ожидание затягивалось. И когда даже Клант начал понемногу злиться, вдруг свет в зале погас, хотя это не могло произойти из‑за сквозняка — лампы были хорошо защищены. Уже собираясь вновь зажечь их, Рэндалл замер, глядя, как сквозь стену, то тут, то там, пробиваются бледно — голубые сполохи.
— Что это? — удивилась Вира и отступила за спину мужу.
Рэндалл напрягся, готовый в любую секунду сменить обличие. Клант рядом с ним казался таким же напряженным, но в его взгляде царил не страх, а удивление.
— Вот blrh! — смачно выплюнул блондин и указал на стену позади Оракула, откуда начали появляться сначала золотистые и красные вспышки, а потом прямо на поверхности горной породы проступили амулеты и артефакты.
— Это же те предметы, что наши предки когда‑то поместили в стены, чтобы защитить замок и поддерживать в нем работу магических устройств, — вслух описал происходящее киашьяр и посмотрел на любимую. — Никто и никогда не пытался извлечь эти артефакты. Бытует мнение, что если это сделать, то сам Лесс развалиться на части. Ничего не спасет замок.
— Странные вы, — вдруг фыркнула Вира.
Братья одинаково нахмурились и уставились на киашьярину. Та не спешила им отвечать, как‑то странно улыбаясь, но потом все же соизволила:
— Если бы вы были внимательнее, то хотя бы уточнили у Эммы, не пыталась ли она это проделать.
— А она пыталась? — в ужасе спросил Рэнд.
— И даже не один раз! — хихикнула Вира.
— Дай догадаюсь, — печально промолвил Клант. — Удачно?
Вирена утвердительно кивнула, а легарды обреченно застонали.
— Взбалмошная девчонка! — прорычал Клант. — И когда она только все успевает?
— Будешь меньше увиваться за каждой юбкой и узнаешь, — срезал брата Рэндалл.
Клант удержался от желания настучать киашьяру по голове, но сделал себе зарубку на память, что к этому необходимо будет вернуться. И сделать это не при Вире.
— Она обшаривала закрытые комнаты и тайные проходы, — извиняющимся тоном пробормотала киашьярина, — ну и нашла несколько. Они то ли просто торчали из стен, то ли и вовсе из них выпали, когда менялась планировка.
— Хочешь сказать, что все наши страх и по поводу этих артефактов — глупость? — обиженно уточнил Клант.
— Ну… — Вира пожала плечами. — Замок до сих пор стоит… А те предметы младшая продала, кажется.
Легарды обреченно взвыли:
— Бесценные артефакты древности!
— Да ничего там не было особенного: пара колец и побрякушка — подвеска с сапфиром, — примирительно пробормотала Вирена.
Легарды переглянулись и одновременно вздохнули. Сейчас было не время и не место объяснять киашьярине, что даже самый маленький и невзрачный предмет из стен Лесса может оказаться бесценнейшим амулетом.
Повернувшись, все трое вновь уставились на стену. Голубенькая все так же поквакивала, и теперь всюду виднелись проступающие артефакты и накопители.
— И что же дальше? — ни к кому не обращаясь, спросил Клант.
Драконесса вновь квакнула и с разгону бросилась в каменную подставку Оракула, чтобы через секунду вынырнуть у самой чаши.
— Что она делает? — задохнулся Рэнд, а питиринчик, не раздумывая, нырнула в воды Оракула.
Легарды дружно закричали, но Вира удержала их, не подпуская к возвышению:
— Подождите. Посмотрим, что она будет делать дальше.
Киашьяры не были с ней согласны, но остались стоять, нервно переступая с ноги на ногу. Для них Оракул был прежде всего святыней, прикасаться к которой следовало лишь в самом крайнем случае.
Голубенькая с писком выбралась и уселась на бортик, после чего едва слышно протяжно завыла. Этот звук полоснул по ушам, но Рэндалл, Клант и Вира даже не отступили назад. Интонация воя изменилась, а когда драконесса умолкла, то в ту же секунду ей ответило многоголосое эхо.
— Что это значит? — ни к кому толком не обращаясь, спросил Клант.
— Это другие питирины, — ответила киашьярина и сама себе удивилась. Почему‑то она ни на секунду не сомневалась в правильности своего вывода.
Через несколько мгновений слова Вирены подтвердились, когда сквозь стену в зал Оракула начали влетать драконы. Они, не сбавляя скорости, описывали по подземелью полукруг, разворачивались и принимались парить под сводами.
Когда в зал влетел последний, самый крупный, уверенно рассекая воздух, легарды одновременно воззрились на Виру, ожидая от нее объяснений.
— Я сама мало что понимаю, — честно отозвалась та. — Это питирины сами.
Голубенькая драконесса сорвалась с бортика чаши, взмыла вверх, подлетая к каждому из питиринов. Зал наполнился голубым сиянием, когда каждый из драконов начал светиться, но ярче всех сияла драконесса. Сделав еще пару кругов по подземелью, она уверенно спикировала на плечо Кланту и прижалась клювом к его щеке.
Легард охнул, его взгляд остекленел, словно Клант всматривался куда‑то вдаль.
— Вира, — позвал он спустя пару минут, — дай мне руку.
Киашьярина глянула на мужа. Тот уверенно кивнул, она чуть свободнее вздохнула и шагнула к блондину. Рэндалл подошел ближе и приобнял любимую за плечи, делясь своей уверенностью. Она прислонилась к легарду и положила ладонь на руку Кланта.
Сила, которую Клант вливал в киашьярину, осветила ее кожу, почти причиняя боль, но Рэнд крепко держал любимую, давая опору. Голубенькая драконесса время от времени негромко квакала, и ей вторили питирины. Воды Оракула вспыхнули, начав пылать белым огнем, с шипением испаряясь.
