Чарли Хьюстон - Мертвее не бывает
— Да, выглядел ты неважно.
— Могу я хотя бы получить кровь, которую достал?
— Прости, Джо. Эта кровь — улика номер один в деле Тома против тебя. Несмотря на всю мою ненависть к нему, я не могу оказать тебе такую услугу.
— А есть что-нибудь про запас?
— Нет.
— Ага. Ну, хорошо. Может, вы меня выпустите, я же в кандалах.
— Нет, думаю, тебе придется просидеть там, пока Терри не вернется с Худа.
— Есть идеи, когда это произойдет?
— Может, сегодня. Может, ночи через две. Все зависит от того, как там обстоят дела.
Ночи через две.
— Может, вы ему позвоните?
— Он не любит, когда мы ему звоним. Особенно, когда он наверху. Он думает, что у Коалиции есть пара своих людей в сетях телекоммуникаций. Он боится, что они смогут выследить его, когда он будет возвращаться. Да, он действительно смахивает на параноика, может, чересчур переобщался с Томом. Да только не стоит испытывать судьбу.
— Все это замечательно, Лидия. Но, видишь ли, есть одна девчонка, которую мне срочно надо найти.
— Женщина.
— Нет, девочка. Она совсем еще ребенок, и, похоже, что ее хочет изнасиловать собственный отец.
Она подходит к двери немного ближе.
Лидию я знаю не так хорошо, но известно мне о ней достаточно.
Мне известно, что пару лет назад она защитила в Нью-Йоркском университете свою диссертацию на тему «Важные половые роли». Знаю, что она была большой шишкой в политике университетского кампуса и учила женщин самообороне. Также однажды какой-то мелкий бандит решил поиграть с ней и жестоко поплатился за свою выходку: она лягнула его в пах и выдавила оба глаза. Однако этому несчастному удалось укусить ее в щеку.
Насколько мне известно, у нее была парочка друзей из нашего мира, о настоящей жизни которых она и не подозревала. Увидев первые симптомы заболевания, они спохватились и привели ее к Терри. И самое удивительное, полнейшим шоком для нее во всей этой истории стало не существование вампиров, а то, что они живут в совершенном беспорядке и дезорганизации. Она без труда нашла себе здесь применение.
Лидия крепкий орешек, но все же она очень молода. В прямом смысле слова: ей еще и двадцати пяти нет. Внутри она осталась все такой же мягкой и ранимой, утаила от Вируса свои принципы, убеждения и чувства, что лелеяла до превращения в вампира. Черт! Так всегда происходит, когда ты молод. А затем все благородное либо растет вместе с тобой, либо умирает. Третьего не дано.
— Почему тебя это так беспокоит, Джо?
— По правде сказать, это меня совсем не беспокоит. Это моя работа. Но мне показалось, это обеспокоит тебя.
— Это всего лишь работа, Джо.
— Маленькая девочка, некому ее защитить.
— Ну ты и дерьмо!
— Она совсем одна.
— Ладно, говори, где она. Я ей помогу.
— Не знаю, где она. Вот почему мне надо выбраться. Чтобы ее найти.
— Как ты собираешься это сделать?
— Надо пообщаться с одним парнем.
— Скажи мне его имя. Я с ним поговорю.
— Не сомневаюсь в этом. Только, видишь ли, самое интересное в том, что этот парень живет выше Четырнадцатой. И он связан с нашим миром. Появись ты у него и пристань со своими расспросами, он заявит на нарушение политической дипломатии между нашими двумя мирами.
— Да, только есть одна вещь, Джо.
— О чем ты?
— У меня нет никакого основания верить тебе. Как насчет этого, Джо? Почему я должна тебе верить?
— А у меня есть причины врать? Допустим, это ложь, но ты поведешься и отпустишь меня. Куда я пойду? Я живу здесь по соседству, и я на пределе. Если я буду торчать здесь, вы, ребята, меня с легкостью отследите, и я опять попаду сюда. Я же не могу никуда сбежать.
— Как на счет верхней части города?
— Все, что меня связывает с той частью города, лишь связано с работой. Иначе и жить я бы перебрался туда. Но я же здесь. Представим, что я перееду туда, но вдруг окажусь не у дел. Вы знаете, что Декстер Предо делает с теми, кто оказывается не у дел?
— Да, вроде бы.
— Значит, я не лгу.
В ответ вновь тишина.
— Лидия, ей всего четырнадцать. И ее зовут Аманда.
Пальцами я пробегаю по карманам. Они забрали все: мой пистолет, нож, чехол с приборами и кровь, которую я добыл. Но фото осталось при мне. Я вынимаю его и подсовываю под дверь.
— Вот как она выглядит.
Лидия берет фото. Затем не слышно ничего кроме ее дыхания, шелеста газет, которые читает Хёрли, и тяжелого шепота Вируса в моих зудящих венах.
Фото вновь появляется под дверью.
— Джо, знаешь, что тебе не следовало делать?
— Что?
— Прикладываться к той женщине прошлой ночью. Ты все равно что изнасиловал ее, Джо. Это было насилие. А я с насильниками дел не имею.
Она отходит от двери.
— Я иду наверх, Хёрли. Если этот придурок вздумает умасливать тебя байками про маленькую девочку, не слушай его.
— Брось, Лидия. Джо прекрасно знает, что со мной лучше не связываться.
Это верно. Теперь я остаюсь совсем один в этом помещении, хотя нет, Вирус продолжает нашептывать мне свою песнь.
Знаете, это очень однообразный разговор — я про Вирус и себя. Он все напевает мне: еда, еда, еда, а я ему все: прекрати, прекрати, прекрати. Я уже чуть со скуки не умираю. Только от этого меня «спасает» адская боль, сдавливающая мой кишечник. Это заставляет меня изрядно попотеть, поскулить и побиться головой о сырой пол. Представьте себе пищевое отравление, только в сотни раз хуже. Вот именно это я сейчас переживаю. И рвотой с промыванием тут дело не обойдется. Однако боль хотя бы накатывающая. И на том спасибо. Она время от времени отпускает свою мертвую хватку. Так что я даже могу улечься и подумать о следующих нападениях Вируса на организм и о том, что это всего лишь цветочки, ягодки меня ожидают уже не в таком далеком будущем. А это уже начинает сильно меня беспокоить, потому что не должно бы так сильно болеть на первых этапах ломки. Похоже, я недооценил вред, причиненный порошком Хорда моему организму. А если вспомнить те раны, которые нанесла мне Вейл, ожоги, избиение Хёрли и еще этот Том, — да, долго я так не протяну. Вирус все брюзжит и брюзжит, хотя и он изрядно выдохся. Пока он лишь только хнычет, но скоро начнет рыдать. Затем придут вопли и вспышки гнева.
Я немного расслаблюсь, пока зверь, ослабив хватку, проползает по низу моего кишечника.
Такое у меня уже было. Я знаю, что выдержу это, и скоро спазмы станут еще невыносимее, а затем перейдут в постоянную, неутихающую боль. А после этого начнется самое интересное. Я превзойду сам себя и границы собственного опыта. Не в первый раз я буду балансировать на грани, но и не последний. И всегда это как первый раз. К такому не возможно привыкнуть. На ум приходит Джордж. Нет, так не пойдет. Надо отвлечься.
