Осколки: коготь Зверя - Майя Чернышева
Я кивнул головой и вышел из кабинета. Ленард буквально подскочил на месте, когда дверь за мной захлопнулась. Но, увидев, что кроме меня в приемной больше никого нет, он явно сник.
— Мы уходим? — спросил он.
— Нет-нет, — ответил я, — задержимся буквально на десять минут.
Мои слова прервал громогласный рык госпожи Макраи.
— Это она «тактичная и образованная девушка, совсем не чета своему виду»? — вопрошала она, стуча кулаком по столу. — Вот так проявляется ее «нежная чувствительная натура»? Мало того, что ты кое-как успеваешь по учебе, так еще и с кураторством не справляешься?!
Писка Принцесски не было слышно из-за закрытых дверей, но мне это было и не нужно. Я закрыл глаза и умиротворенно улыбнулся.
— Что значит «Она не знала о значимости королевы Рослин»? — не утихала директор. — Ты даже не потрудилась объяснить ей основы истории нашего мира?!
Все было даже хуже, чем я представлял. Чудесно!
— Разумеется, это твоя вина, — госпожа Макрая уже не кричала, но ее голос звучал страшно спокойно, — Разумеется, ты будешь наказана. Но и свою питомицу в свет не смей выводить, пока она не научится вести себя как подобает. Она будет лично мне сдавать тест на предмет лояльности заветам Благодетеля. Тогда и только тогда я решу, что делать с вами обеими.
А далее прозвучала самая худшая фраза, которую боялся услышать любой юный наследник королевского рода.
— Ты позор своей семьи!
Судя по звукам, Элина разрыдалась.
— Можем идти, — кивком я указал Ленарду на коридор.
К своему неудовольствию я заметил, что сквайр глядел в сторону офиса директора Пембрак так, словно хотел ворваться туда и прервать экзекуцию.
Именно тогда я заподозрил страшное. Слуга влюбился в принцессу.
* * *
Милый, ты не отвечаешь уже два часа. Я что-то не так сказала?
Алек, ты в порядке?
Плохой день на учебе?
Я переживаю! Ответь, как только освободишься!
Я с раздражением вздохнул и подавил желание ответить Долорес «Хватит забрасывать меня сообщениями!»
Спокойно, у нас ведь есть планы на выходные, правда? Мы же не хотим сидеть все вечера в комнате?
— На чем остановился разговор? — спросил я, выключая вторую панель и пряча ее поглубже в сумку. — Ах да! Репутация!
Мы с Ленардом направлялись в ангар, который находился в западном, самом дальнем корпусе Тинтагеля. Сквайр передернул плечами и недовольно спросил:
— Мой принц, к чему это все? Вы мне уже битый час рассказываете, что для свиты нет ничего важнее ее.
— Терпение, и ты все поймешь, — пресек я попытку протеста. — Как ты уже верно подметил, для члена королевского дома нет ничего важнее общественного мнения, потому что на нем и только на нем зиждется наше благосостояние. Один неосторожный шаг, неверное слово — и все. Подвел не только себя, но и весь свой род.
— Я тут причем? — не выдержал Свен. — Ты мне неделю уже твердишь одно и то же? А зачем?
— Затем, что нам надо было остаться наедине, а этого пока не получалось. Но наконец-то удалось.
На мое счастье, переход между корпусами оказался безлюден. Я перегородил Ленарду дорогу и аккуратно оттеснил его в угол, не давая уйти от разговора во всех смыслах разговора.
— Что происходит? — оторопел он.
— Ты мне скажи, — процедил я, — Неделю уже за тобой наблюдаю. С каких пор ты так полюбил читать «Вестник Лефарии»?
— У меня там друг… — попытался оправдаться Свен.
— Которому нравится смотреть на стерегографии принцессы?! — прошипел я. — Врун из тебя отвратительный!
Свен отвел взгляд в сторону и тяжело вздохнул:
— Слушай, если ты решил, что я буду петь серенады у нее под балконом, то это не так. Прекрасно знаю, что шансов у меня нет.
— Хвала Благодетелю, еще одного влюбленного идиота мне не хватало, — оскалился я. — Но только вот если она или кто-то еще догадается…
— Не догадается! — огрызнулся тот в ответ. — Ты доволен? Разговор окончен?
Я отступил в сторону, давая ему пройти. Когда Ленард уже отошел чуть вдаль, я как бы невзначай бросил:
— Думаешь, я злодей? Зря. Наоборот, очень хочу тебе помочь.
— Это каким же образом? — мрачно усмехнулся Свен.
Я подошел к нему и прошептал на ухо:
— Принцесса Элина так отчаянно ищет любовь, что принимает ее ото всех, кого не попадя. В прошлую летнюю пору Пихты у нее было минимум пять ухажеров. И она всем ответила взаимностью.
Лицо Ленарда подернулось гримасой боли. Я сочувственно похлопал по плечу и поддержал — а точнее добил его окончательно:
— Вот видишь, как важна репутация. У тебя впереди целая жизнь. Не порти ее потаскухой.
* * *
Так зачем же мы шли в ангар? Вот это самая интересная часть рассказа.
В Централе начали твориться очень странные дела. Буквально в конце поры Клена некто или некие вломились в, казалось бы, самые незначительные здания города: заштатный ботанический сад на самой окраине, аптеку и старый, неофициально закрытый музей. И нашей команде посчастливилось в течении недели работать в качестве ассистентов, помогая рыцарям из главного управления безопасности.
Точнее, бегать у них на посылках.
— Пацан! — гаркнул на Фланна, перепрыгивающего между книжными стеллажами, один из экспертов. — Ты чем занят?
Бернадотт отдышался и объяснил:
— Пытаюсь понять, как злоумышленникам удалось незаметно пробраться мимо камер. Может быть, слепое пятно?
— Нет, — ответил я, отрываясь от панели, — камеры не работают уже полтора года. Висят здесь просто для красоты.
Томас, решивший, что сверхзадача его жизни — восхищаться каждым моим словом, абсолютно не к месту захихикал.
Глава следственной группы, старый товарищ капитана Горна тихонько разговаривал с ним и Тиннакорном, сидя рядом со столом библиотекаря. Я аккуратно подошел к ним и услышал обрывок беседы:
— Слушай, ну это уже теория мирового заговора, — устало произнес Адам, потирая виски.
— Как по мне, все в этом мире связано! — упрямо настаивал тот. — А вы что думаете, господин Шеннон?
— Думаю, что рациональное зерно есть, — кивнул начальник группы, похожий на старшего брата Адама, только чуть выше и стройнее, — но оно маленькое.
Капитан заметил меня и резко произнес:
— От любопытства кошка сдохла, Нилионский!
Фланн, Томас и Ленард переглянулись. Адам стал заметно строже ко мне еще с начала поры Рябины. Даже справка от госпожи Макраи не удерживала его от замечаний по поводу моей бледности и заторможенности. Капитан Горн знал, что я не болен, потому не считал нужным меня щадить. Даже Фланн, знавший о дне рождения моей матушки, как-то раз нехотя признал, что «Гоняет он
