Колючая ромашка - Ирина Успенская
– Если у тебя больше нет вопросов, то давай приступим. Зачем тебе магия? Не твоему мужу, не королю, а именно тебе, дочь Хранителя?
Я не раз задавала себе этот вопрос, поэтому ответ слетел с губ раньше, чем я его обдумала.
– Чтобы защитить своих детей и близких. Чтобы не повторить судьбу отца. А еще не хочу быть марионеткой в чужих руках, хочу иметь весомый аргумент в спорах… да с тем же королем! Магичкам позволено намного больше, и я хочу это «больше» получить. Хочу той независимости, что дает магия. А еще… хочу быть равной мужу. Чтобы в случае необходимости встать с ним рядом, а не прятаться за его спиной. Знаете, мэтр… – Я смотрела в потолок, но чувствовала на себе оценивающий тяжелый взгляд мага. – После того как я лишилась магии, у меня здесь… – Я опустила руку на грудь. – Пустота. И она жжет… А еще, – добавила совсем тихо, мучительно краснея от того, что собиралась сказать, – Вилма предупредила, что без магии я сгорю в пламени Габриэля…
Мэтр громко хмыкнул.
– Я бы не верил всему, что говорит Вилма, она ненавидит герцога.
– Не может быть! – Я села и недоверчиво уставилась на мага. – Они были любовниками! И Годфрей говорил, что доверяет ей, что они друзья!
– Это он так думает. Клятва верности не позволяет девушке навредить своему покровителю, но не мешает ненавидеть его всей душой. Думаю, что соблазнила она его тоже с целью отомстить… Эльфийские девы весьма изощренные и коварные в мести особы.
– Но… – Я растерялась. Как такое может быть? – Но за что?
– Он убил ее мужа.
В голове прозвучал голос Вилмы: «Он бы не действовал исподтишка, он бы убил врага в открытом бою. Одним ударом в сердце».
– Войны кланов. Люди о них почти ничего не знают. Габриэль был в своем праве, он вызвал убийцу отца в круг и в честном поединке отправил его душу на перерождение. Взял жизнь за жизнь. Смерть семьи Вилмы за смерть его отца. Но он пощадил Вилму и ее дочь.
– Дочь?
– Девочка живет в поселении рядом с клановой резиденцией.
– Голова кругом!
– Кланы Порфита всегда враждовали с кланами Норфа. Тебе многое придется узнать, коль ты золотая пара главы. Теперь это и твоя ответственность.
– Теперь мне и Вилму опасаться, – буркнула я недовольно.
Как мало, оказывается, я знаю о своем муже! Да я вообще о нем ничего не знаю!
– Вилму опасаться не стоит, я об этом позабочусь. А теперь продолжим. Ты ведь понимаешь, что как только к тебе вернется пламя, ты станешь более уязвима?
– Из-за кинжала?
Вот мы и добрались до самого интересного. Я опять легла и притихла, ожидая ответ мага. А он молчал, рассматривая свои руки. Наконец поднял на меня взгляд.
– Рик считал это наградой, признанием заслуг рода, честью. А я убежден, что это проклятие. Кинжал, способный открыть проход в иной мир. В мир, наполненный магией и жуткими знаниями, мир, подаривший нам эпидемии и убийственные технологии, мир настолько опасный, что драконы ценой собственной крови запечатали проход в него. Ваш род хранит ужасную тайну, девочка. Опасную, желанную, губительную. Это ответственность и тяжелое испытание. Хранителей учат с рождения…
– Но меня никто не учил, – прошептала я с горечью.
– Владение кинжалом передается наследнику с магией отца, и у нового хранителя есть время, чтобы узнать все тонкости. Девочки никогда не перенимали магию хранителей…
– Но у отца не было пламени!
Папан был слабым магом, но я уже мало что понимала и не знала, что в моей жизни правда, а что иллюзия.
– Точнее, у него его не стало, когда родилась ты. Романна, ты уникальна. Ты девочка, и ты приняла магию отца вместе с обязанностями хранителя. За всю историю вашего рода было несколько случаев, когда первыми рождались девочки. Сила тлела в них до рождения наследника, но они были всего лишь временными сосудами для отцовской магии. Она никогда у них не развивалась, как это случилось с тобой.
– Но черные говорили…
– Они все заблуждаются. Слишком много слухов и лжи вокруг кинжала.
– Поэтому папан заблокировал пламя?
– Попытался оградить тебя от опасности.
– Чтобы я передала власть над кинжалом мужу?!
Я вспомнила все, что слышала об этом злополучном кинжале.
– О кинжале ходит много слухов, некоторые распускали хранители, некоторые – черные, но правда слишком банальна. Нельзя просто взять и передать кинжал, – мягко улыбнулся мэтр, и я поняла, что ему очень-очень много лет. – Можно только выносить его в себе и помочь явиться в этот мир.
Я хлопала ресницами и не понимала! Что за манера говорить загадками!
– Кинжал – не вещь, дитя. Кинжал – кровь хранителя. Ты – кинжал драконов, Романна. А теперь ответь, ты все еще хочешь вернуть пламя?
Глава 29
В голове гудело, щеки заливал жар, а руки и ноги были ледяными. Меня мелко трясло, даже зубы начали дробно стучать. Я никак не могла совладать с полученными знаниями и открывающимися перспективами. Я не понимала! Просто не понимала!
– Моя кровь способна открыть проход в другой мир? – Мэтр медленно кивнул, словно сам в этом сомневался. – Как это сделать? Это ритуал? Жертва? Заклинание? А если сцедить мою кровь и заморозить, она будет иметь силу?
– Я не знаю, Романна. – Маг подошел к кушетке и присел рядом с ней, теперь наши глаза оказались напротив. – Эти знания отец передает сыну, как только в ребенке просыпается пламя. Или внуку, если вдруг боги не дали ему сыновей. Боюсь, что теперь знания об этом потеряны навсегда.
– И все равно мне угрожает опасность? – прошептала я едва слышно.
– То, что рассказал тебе я, не знает никто, все считают, что кинжал – магический артефакт, который хранитель способен призвать и использовать. Белое братство было создано, чтобы сохранить жизнь носителям кинжала, но даже ему никогда не было известно то, что теперь известно тебе.
– А вы откуда это знаете? – запоздало спохватилась я и клацнула зубами. Мэтр взял меня за руку, от него ко мне прокатилась волна жара, сразу стало легче. – Спасибо.
– Я был духовным другом твоего отца. У каждого главы братства был тот, кто знает правду и кто должен позаботиться о наследнике в случае гибели хранителя. Но… даже мне Рик не доверил всего. Зато я поклялся, что, как только донесу до наследника все, что знаю, сразу же сотру эти знания из памяти. Поэтому при нашей следующей встрече я не буду помнить о кинжале ничего.
– Что же мне делать?
