Второй шанс. Книга третья - Елена Звездная
— Вы меня безумно напугали.
— Почему? — Каенар, сдвинув меня в сторону, взял кухонное полотенце, ухватил противень , и, вытащив все из печи, отнес раскаленную жаровню к каменному столу.
Внимательно осмотрел все двенадцать аккуратных кирпичиков, затем медленно повернулся ко мне и тихо спросил:
— «Хлеб воина»?
Кивнула, почему-то смутившись.
Закрыв заслон в печи, сходила к раковине вымыть руки и, не оборачиваясь, начала объяснять:
— Часть хлеба я возьму с собой в свежем виде, остальное сейчас высушу до состояния сухарей. Неизвестно что нас ждет на Весенних Учениях, но так, я, по крайней мере, буду уверена, что в любой ситуации у вас будет пища, способная быстро восстановить силы.
И тщательно вытирая руки, я обернулась к кронпринцу.
Каенар стоял, как-то очень странно глядя на меня, и в его глазах было нечто, такое теплое и полное нежности.
— Асьен, — его красивые губы тронула легкая улыбка, — а ты знаешь, что означает испечь «Хлеб воина» для того, кто не является членом твоей семьи?
Растерявшись, чуть не обронила полотенце.
Усмехнувшись, Каенар взял нож, отрезал ломоть от обжигающе горячего хлеба, проигнорировав мой возглас «Он еще не готов» и оторвав кусочек, закинул в рот. Кто так вообще делает? Этот хлеб едят холодным!
Но не остановившись на первом кусочке, Каенар откусил второй, прожевал, одобрительно покачивая головой, и сообщил:
— Это вкуснее, чем хлеб, приготовленный по рецепту рода Ассиалин, к которому принадлежала мать. Никогда не думал, что кто-то способен готовить лучше моей бабушки. Так что на счет вопроса, который я задал ранее?
И он продолжил есть, практически с вызовом глядя на меня.
Не став негодовать по поводу того, что он продолжает подъедать наши стратегические запасы, осторожно ответила:
— Нет. Не знаю.
Нагло забрав весь надрезанный уже кирпичик черного хлеба, Каенар подошел ко мне, медленно склонился, заставив прогнуться назад и серьезно задуматься о том, что я сейчас частично свалюсь в раковину, и прошептал:
— Я тоже тебя люблю.
И ушел, по пути захватив себе еще один хлеб.
Я же осталась стоять в абсолютной растерянности, но уже начинала осознавать причины, по которым за моими действиями с таким недоумением следила вся прислуга на кухне. И мое смущение едва меня дотла не сожгло, когда обнаружившийся в толпе, собравшейся в дверях, сэр Матиуш, словно ни к кому не обращаясь, произнес довольно звучно:
— Девушка, что хочет признаться воину в любви, выпекает для него «Хлеб воина». Воин , выражает готовность ответить на чувства, приняв его. Но если чувства воина более чем сильны, он съест этот хлеб даже обжигающе горячим, едва тот будет вынут из печи. И это уже не просто признание, это объявление о серьезных намерениях.
— Сссэр Матиуш! — у меня голос сорвался. — Насколько серьезных?
Но телохранитель сделал вид, что совершенно меня не услышал.
— О, Небо, вы же знаете, для чего я это готовила! — разъяренно швырнула полотенце в раковину. — Господин недавно потерял много крови, мы не знаем чего ждать на Весенних Учениях, моим стремлением было…
— Императору об этом будете рассказывать, — перебил меня сэр Матиуш. — По обычаям военных родов вы уведомили господина о своих чувствах, он ответил вам взаимностью и принял не только ваши чувства, но и заботу о вас до конца своих дней. По законам империи — это официальная помолвка. От даты официальной помолвки до бракосочетания срок максимум полгода. Поздравляю, мадемуазель Асьен, вы практически замужем.
И вся прислуга вокруг подтверждающее закивала.
А собралось их тут около полусотни человек — вся прислуга Серебряного дворца. Даже садовники!
Нет, это определенно судьба — и в первый раз мне не стоило выпекать’Хлеб воина', и в этот раз тоже!
— Будьте так любезны, закройте дверь! — потребовала я.
Все оказались весьма любезны.
* * *
Спустя два часа, когда сухари уже остывали, а пять буханок остыли и были готовы к упаковке, дверь в кухню торжественно распахнулась, являя моему взору совершенно счастливого магистра Бериона со столь огромным букетом алых роз, что этот цветник закрывал большую часть массивной фигуры магистра. И приноситель сего букета радостно пробасил:
— Асьен, девочка моя, ну наконец-то!
После чего передо мной, нервно пьющей успокоительный отвар, водрузили букетище, едва не опрокинувшее чайничек с заваренными травами, а сам Берион еще более радостно добавил:
— Тебе конец! Каенар официально объявил о вашей помолвке во дворце , и даже хлебом с отцом не поделился. Эльтериан там тоже был, вылетел весь как простыня, настолько побледнел от гнева. Ну и император, сама понимаешь, не в восторге. Так что тебе конец. А знаешь, в каком случае пожалеть могут?
— И в каком же? — вовсе не дружелюбно вопросила я.
— В беременном! Так что давайте, завязывайте с одеждой в постели , и приступайте к делу. А то прибьют же тебя по-тихому, Асьен, до замужества не дотянешь точно.
— Дивненько, — да, это был сарказм.
— Кстати, — магистр бесцеремонно уселся за стол. — Дашь хлеб попробовать? Просто интересно, насколько сильно этот мальчишка в тебя влюблен, раз с такой яростью наяривал эту гадость.
— Ггггадость? — переспросила я.
— Естественно, — магистр пожал плечами, выражая, что невкусность моей стряпни это нечто само собой разумеющееся. — Асьен, детка, не обижайся, но «хлеб воина» приготовить не просто, с первого раза ни у кого не получается, и это нормально, так что ты не расстраивайся. Поэтому надо сильно любить девушку, чтобы иметь мужество съесть нечто столь несъедобное. У жен годы уходят на то, чтобы освоить…
Я даже дослушивать не стала. Резко поднявшись, сходила, отрезала ломоть, досадуя по поводу быстро непредвиденных расходов выпечки, водрузила на тарелку и подала магистру, заодно налив ему и чая.
Магистр Берион для начала добавил в чашку с настоем не менее пяти ложек меда, после осторожно взял ломтик хлеба, принюхался, одобрительно покивал , и зажмурившись закинул его в рот.
Сначала Берион жевал осторожно, словно ядовитое нечто пробовал. Потом более уверенно. Потом открыл глаза, показал мне знак «отлично» и дожевал уже с явным удовольствием.
— Асьен, малышка, а это вкусно! — воскликнул он, сглотнув.
— Да неужели? — сарказм мое все.
— Действительно вкусно, — магистр взял еще ломтик. — Асьен, как ты смогла? С первого раза! Хотя я помню, в Суассоне у тебя была способность предугадывать вкусы людей, но я так понял, ты ее на болотах утратила.
Ее у меня никогда и не было, но рассказывать об этом я не стану.
— Надо же, — и третий ломтик магистр тоже забрал. — Я возьму одну буханку, дам нашим попробовать.
