Обнаженная для зверя - Марина Анатольевна Кистяева
Она не изменила мнение касаемо закона, по которому двуликие имели право на девушек. Считала его беспределом и мечтала, что его когда-нибудь отменят. Парадокс заключался в том, что люди не так уж и против этого бесчинства.
Кто не желал участвовать - те сидели дома. Домой никто не вламывался. Возможно, и были единичные случаи. Но тут надо понимать, что и в обычные дни дома с их жителями подвергались нападениям.
Вечерело. По-хорошему, следовало возвращаться в дом, приготовить ужин, что-то на неделю.
Но так не хотелось...
Сола дала себе еще десять минут. Пусть и холодало, спасал теплый плед. Торик залез под него, высунув один розовый нос. Малыш набегался, наигрался, успел запустить острые коготки в выданную игрушку. Жизнь у котика налаживалась.
А у нее?..
Что ей мешало?
Принципы? Возможно. Или неуверенность в себе?
Анджей звал на свидание с перспективой разговора. Может, пришло время?
На телефон упало сообщение, и Сола поспешно схватила гаджет.
Она знала, от кого оно... Надеялась...
«Я говорил, что разные мохнатые будут выть перед окнами каждую ночь»?
Всего несколько слов, а какой эффект!
Мало того, что Анджей признался, что прибегал к ней каждую ночь с дня, когда она перебралась в Белиссо. Он помнил, о чем они говорили на яхте! Значит, для него их беседы не были пустыми.
Сола сначала ничего не планировала отвечать. Потом все же набрала:
«Говорил».
«Придется слово держать».
То есть он таким способом дал понять, что приедет?!
Сола старалась не суетиться. Ну подумаешь, Анджей приедет! Он ее на яхте видел не накрашенной. И непричесанной. И вообще!.. Тогда почему она несется в душ и мысленно перечисляет, что может надеть, чтобы Анджей не подумал, что она наряжалась специально для него?
Сушить волосы Сола не стала. Откуда ей знать, когда он появится? Лучше сначала привести себя в порядок. Лицо там. Тело. И почему руки тянутся к единственному приличному комплекту белья, которое ей подарила Мара на прошлый день рождения?
Волосы все же успели высохнуть, когда невидимая сила толкнула Солу к окну. Как бы не заставляла она себя оставаться на месте, делать вид, что ее совершенно не волнует приезд Анджея, не получалось.
Волнует.
И еще как!
Нереально просто.
Она хотела его видеть.
Им надо поговорить. Хотя бы поверхностно. А дальше...
Посмотрит.
Волка она увидела рядом с калиткой. Да-да, того самого. Уже ставшего едва ли не привычным спутником ее вечерних процедур. Сола поднесла дрогнувшие пальчики к губам.
Ей выйти? Или что?.. И как выйти, если там волк? Больший и все-таки страшный. Самый что ни на есть настоящий.
Как в сказках, что рассказывают непослушным детишкам для устрашения. Или как в той книге, которой она зачиталась в библиотеке. В ней хранились очень четкие изображения, выполненные в черно-белом стиле. Настолько яркие, едва ли не фотографичные. Пробирающие до основания.
И все же ни одна фантазия, ни одна картинка не могла передать мощь и древнюю силу, исходящую от зверя даже на расстоянии.
Надо выйти...
Дать понять, что она готова... К чему конкретно - вопрос хороший. Но пока второстепенный.
Было ли ей страшно?
Одновременно и да, и нет. Она шла к зверю с четкой уверенностью, что он ее не тронет.
Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Сола подняла руку, приветствуя его. Давая понять, что она готова к продолжению.
Зверь едва заметно склонил голову набок. А потом резко вскочил на ноги, ощерился.
Потому что за спиной возник второй волк.
ГЛАВА 27
Соле положена медаль в номинации «Глупость года».
Скажите на милость, как можно было сорваться с места и ринуться к двери, зная, что за ней притаились два волка? Хищники, которыми правят инстинкты и безжалостность?
Вот инстинкты и несли Солу вперед. Она неслась, не чувствуя ног. Да что ног! Она не чувствовала себя! Не помнила, как добежала до двери. Толкнула ту раскрытой ладонью и выбежала на улицу.
Главное - ни души...
Не зря она хотела домик на окраине. Чтобы тишина вокруг была. И минимум соседей.
Как знала...
Два волка стояли друг против друга. Первое, что бросилось в глаза Солы, - второй, незнакомый, куда больше первого. И агрессивнее. Мощные лапы, туловище. А морда?
Второе - нет оскала.
Сола выхватывала кадрами, точно смотрела фильм-нарезку.
В ушах звенело от напряжения, адреналин шпарил по венам. Уже потом она осознает, что натворила. Точнее, что с ней могло случиться.
Но в те секунды весь страх растворился, кристаллизовался. Исчез. Возникла потребность предотвратить драку, кровопролитие. Почему у нее в голове неслись подобные мысли? Она не знала. Так чувствовала!
Что может случиться беда...
Из-за нее.
Кем был второй волк, не имело значения.
Один из них был Анджеем!
Вот что было важно!
- Не-ет...
Выдохнула она, слетая со ступени и замирая.
Перед ней точно выросла невидимая стена, через которую нельзя пробраться. Никак ее не преодолеть, не обойти!
Мир перестал существовать. Закрылся от Солы.
Осталась она и два волка.
Кто что там говорит про Первую Осеннюю Ночь?.. Про молодых и борзых парней, что разгуливают по городу и окрестностям полуобнаженными, играя литыми мускулами и источая феромоны похоти и жажду размножения?
О нет, ребята! Это ничтожно мало и почти не эффективно по сравнению с двуликими в их зверином облике! Вот где сила и мощь! Которую чувствуешь даже на расстоянии.
И которой не можешь не восхищаться.
Сола не помнила ни одного рассказа родителей или других взрослых о упоминании, что им приводилось видеть двуликих в волчьем обличии. Оборотни не спешили себя раскрывать и показывать. Порой этого и не требовалось. Люди сами нафантазируют и еще больше настращаются.
А волки были прекрасны. Именно те, что имели способность принимать человечий облик. В зоопарках запрещалось держать их сородичей, каралось пожизненным заключением. В книгах по биологии тщательно описывались обычные волки. Рост, вес, повадки.
Те, что застыли в напряженной позе чуть поодаль от Солы, не имели к последним никакого отношения.
Перед ней были двуликие. Два представителя таинственного рода. Красивые и величавые.
Безумно опасные.
И, между тем, Сола не могла уйти. Никак. Ни под каким предлогом.
В ушах шум нарастал. Она рвалась вперед, не осознавая в полной мере, насколько драматичная картина разворачивается перед ее домом.
Ее крик не остался не услышанным. Кто бы сомневался... В
