Свет - Рейвен Кеннеди
– Может, попробуем без сапог?
Во мне закипает разочарование, и от его жара жжет глаза.
– Нет. Еще разок попробую.
Он с сомнением смотрит на меня.
– Что-то случилось?
– Отнюдь, – с притворным оживлением отвечаю я. – Наверное, я у тебя самая худшая ученица, потому что раньше меня не обучали.
– В боевом круге ты справлялась плохо, но не была настолько ужасна.
Я резко смотрю на него.
– Спасибо огромное.
– Ты меня поняла, – говорит он, отмахнувшись от меня. – Может, сделаем передышку?
– Нет, расскажи еще раз, как двигаться.
Мною повелевает упорство. Оно направляет мои движения, побуждает пробовать снова и снова, но не помогает даже твердая решимость. И с ней не получится держать равновесие.
Я начинаю пошатываться еще сильнее, и ни скрыть, ни оправдать ее не сможет даже глупая ложь.
Я терплю неудачу.
Первый день, а я уже терплю неудачу.
И все же я должна. Должна научиться быть сильной. Но, черт побери, не могу даже повернуться, не покачнувшись…
Мое недовольство собой растет, когда я слишком быстро пытаюсь развернуться. Я лечу кубарем, как вращающийся волчок, который не может удержаться на месте, и теперь даже ногами затормозить не успеваю.
Я падаю на бок, жестко приземлившись на землю, и кожу покалывает замерзшее сено. Оно колет мою уверенность, пока она не сдувается.
Я встаю на четвереньки, но замираю. Перед глазами стоит пелена, пока я смотрю на примятое грязное сено, насыщенный запах которого бьет в нос. Все вокруг светится синим.
– Черт, – слышен мой резкий, злой шепот; разум негодует из-за неспособности тела сохранять равновесие.
– Ничего, Золотце, бывает. Все падают, – говорит Джадд, и от его дружелюбного оптимизма почему-то становится только хуже.
– Это плохо, – огрызаюсь я. – Я не смогу подготовиться, если даже в гребаную стойку встать не могу.
– Аурен.
Услышав голос Слейда, я резко поднимаю голову и вижу, что он стоит у входа. Тело от смущения заливает жаром, а сердце падает в пятки. Отведя взор, я встаю, но даже сейчас легонько пошатываюсь вправо. Я дезориентирована. Выведена из равновесия. Чувствую себя слабой и вялой, как новорожденный жеребенок.
Ненавижу эту слабость.
Сено хрустит под сапогами Слейда. Он встает передо мной.
– Я думал, ты отдохнешь, пока Ходжат не одобрит тренировки. – обращается он ко мне, но смотрит на Джадда.
– Мы… – Но Джадд не успевает договорить.
– Он не заставляет меня делать ничего сложного, – в расстройстве скрежеща зубами, признаюсь я. – Просто у меня не получается.
Я произношу это с некоторым отвращением и провожу рукой по волосам, запутавшись пальцами в золотых прядях, что выбились из косы.
– Это моя первая тренировка, а я уже не справилась. Разве я не жалко выгляжу?
– Нет.
У меня вырывается презрительный смешок.
– Я даже стоять не могу, – выпаливаю я, но моя злость направлена только на меня, а не на Слейда или Джадда. – Потому что постоянно теряю равновесие. Потому что позволила ему… позволила ему…
Дыхание перехватывает, словно горло обхватил чей-то кулак.
Я ему позволила.
Десять лет, будь они прокляты, я ему позволяла.
Позволяла ему подавлять меня. Направлять меня. Позволяла сажать меня в клетку. Причинять мне боль.
Я позволила ему накачать меня дурманом и прижать к той холодной стене, позволила ему лишить меня того, что я больше никогда не смогу вернуть.
В глазах Слейда всплывает понимание, как туман над темным полем.
– Твои ленты.
Они переглядываются, и я понимаю, о чем они думают, потому что и сама думаю о том же. Осознаю, что именно я потеряла.
Прежде я не обращала внимания, как мое тело зависит от лент. Мне приходится разучивать все заново, и они не могут теперь утешить меня своим присутствием.
Но дело не только в этом.
Да, я больше не ощущаю их, но ленты были не просто шелковыми полосками, свисающими с моей спины. Мне не хватает того, как они волочились за мной. Не хватает возможности поднять их, чтобы расчесать волосы или обернуть ими талию в качестве защиты. Не хватает того, как они обвивались вокруг ноги Слейда.
Они меня ловили. Защищали. Они были моим инстинктом. Моим неосознанным импульсом и показывали мое настроение. Они делали меня чем-то большим. А без них я ничто. Не такая устойчивая, не такая уверенная, не такая свободная.
Сложно заметить, что удерживает в равновесии, пока не потеряешь опору под ногами.
Я воспринимала свои ленты как должное. Много лет ненавидела их, скрывала, притворялась, что они не являются частью меня. Только оказавшись среди войска Четвертого королевства, я позволила им дышать по-настоящему, позволила дышать себе. Всего один вдох – и я стала жадно глотать воздух.
Интересно, когда птице подрезают крылья, она испытывает те же чувства?
Я не понимала, насколько важны для меня ленты, пока их не стало. Они были моим продолжением, были моим способом выразить чувства. И теперь их вырвали у меня. И я никак не могла предвидеть такого исхода.
Я потеряла не только равновесие.
– Я позволила ему втянуть меня в это и не осознавала, пока не стало слишком поздно, – говорю я, сверкая от ярости глазами и чувствуя, как по щеке, будто кислота, ползет раскаленный жар. Лента в кармане становится тяжелой как кирпич. – Как мне тренироваться и стать сильной, если я даже стоять не могу?
Слейд сжимает кулаки, словно представив, как душит Мидаса.
– Аурен, ты десять лет обладала лентами. Понятно, что тебе нужно привыкнуть жить без них.
Я свирепо смотрю на него.
– Не надо.
– Что не надо?
– Не надо меня успокаивать. Не надо вселять в меня уверенность и надежды.
– Лучше, если бы я сомневался и пренебрегал тобой?
Гнев поднимается волной, но я подавляю его и отхожу. Делаю всего пару шагов, и передо мной тут же появляется Джадд.
– Золотце, чего это ты решила все бросить?
– Я не бросаю, – цежу сквозь зубы. – Просто хочу сделать перерыв, а потом врежу как следует твоему королю и командиру.
Он фыркает.
– Зрелище было бы занятным, но Ходжат строго-настрого приказал, чтобы ты пока никого не била. Отложим это на потом. К тому же ты сказала, что хочешь тренироваться, вот я тебя и тренирую. Боюсь, тебе придется остаться в Пасти, пока я тебя не отпущу.
– Ты же сам спросил, не хочу ли я остановиться.
– Да, и ты отказалась.
С губ срывается разочарованный вздох.
– Джадд, я даже повернуться не могу, не потеряв равновесия. Как ты будешь меня тренировать?
Он проводит по мне оценивающим взглядом.
– Если бы ты рассказала, что происходит, то я бы все тебе
