Яркие краски для Бесполезной - Юлия Галл
Алиэр Март. Он за это время так же окреп, стал более спокойным и уверенным в себе. Накопив за год свою зарплату, попросил у госпожи кольцо для своего помощника Сая. Парень был в шоке, что ему светит свобода. Но Март пояснил госпоже, что выкупил юношу, так как почувствовал в нем родственную магию, и все свои успехи в озеленении поместья делил с ним поровну.
Госпожа его услышала, и на следующий день Сай получил кольцо и предложение о работе. Так как до этого он был рабом алиэра Марта, то проблем с работой не возникло, и в нашем поместье теперь появилось два свободных, что занимались землей и природой. А ее за последние три года стало в четыре раза больше. Песок обернулся плодородными землями, и парни Тора постоянно говорили, что её рост продолжается. Это одновременно радовало и напрягало.
Радовало, потому что жизнь процветала в этих землях, но это же и напрягало, так как привлекало внимание. Бесполезные не могут так возрождать землю, рост их земель если и был, то незначительный, а у нас все росло и процветало слишком быстро.
Пока мы прикрывались Мартом и Саем. На все вопросы соседей говорили о магии плодородия, которой владели эти парни. Но еще пара лет и, если рост не замедлится, отвечать на расспросы будет сложнее. Госпожа не понимала моей тревоги, а я был еще не готов предупредить это наивное создание, что значит в нашем мире внимание свободных к такой энергии.
Живая земля означала не только плодородие и возможность выращивать животных, но также пополнение резерва магии свободного. А мимо такого резерва ни один маг пройти не сможет. Алиэри защищает закон. Насилие неприемлемо, но оказывать назойливое внимание, или взять над алиэри опеку, тем более новоприбывшей и Бесполезной, совсем не сложно.
Этот мир принадлежал мужчинам, уважающим силу и власть. Они баловали женщин, но метка Бесполезной, уже подразумевала, что с девушкой не все в порядке, а значит, это увеличивало возможность получение опеки и подчинение жизни Милы правилам свободного мага. Ему и делать ничего не надо. Поселиться здесь на правах опекуна и начнет тянуть силу с живых земель, а это может уничтожить все то, что мы с таким трудом восстановили…
За этот год мы разбили несколько полей, садов и даже участок, который госпожа называла солнечным лесом. Там поселились птицы, что мастер Райгон привез специально для госпожи, и, как утверждал Март, те уже дали потомство. Маленькие нюхачи тоже устроили там себе пару нор и перестали зариться на наши поля. Так что лес мне тоже нравился. Но все же… Чем лучше у нас становилось, тем больше внимания мы привлекали.
Я усмехнулся, вспоминая, как госпожа сопротивлялась гостям. Сосед Зоридар несколько дней подряд приезжал с желанием познакомиться, но все было впустую. В один из дней, когда он был особенно настойчив, из нашего поместья неожиданно вылетел рой насекомых и атаковал его. Больше сосед не лез, но до сих пор раз в неделю присылал приглашение.
Госпожа Мила всем отказывала в гостеприимстве. Её поместье стало ее отдушиной, крепостью, в которую она не пускала чужаков. Мальчишки заставляли ее смеяться, мы же старались, чтобы она делала это почаще. Было забавно наблюдать, как она сбегает с ними на озеро, переживая, что те устали от работы. Часто приходила с Ариэлем в мастерские и помогала мальчикам и мастеровым в работе. Когда госпожа появлялась рядом, работа спорилась, и она восторгалась этому. Даже зная, что это дает нам возможность получать энергию для магии, Мила специально приходила и благодарила всех за работу, и более чистой и светлой энергии я не встречал.
Мы закрыли имперский сертификат, докупив по нему оставшихся рабов. С увеличением территории поместья пришлось увеличить число работников на полях. Но госпожа относилась к этому спокойно, и я занимался хозяйством самостоятельно. Смотря, как можно использовать наши земли для развития, и в то же время не афишировать наши богатства. Мастер Райгон выступал в этом прекрасным посредником, что сам искал покупателей и привозил нам заказы.
Один из последних впечатлил все наше поместье, и последние полгода мы работали только на его выполнение. Огромный витраж, разбитый на пять частей, изображал море и флот из белых кораблей. Госпожа несколько дней просидела на берегу, когда делала зарисовки будущего витража, наблюдая за морем, кораблями, птицами. Видя наброски, понял, что результат будет невероятным.
Наша стеколка очень хорошо выросла. Приходилось чуть ли не каждый день осматривать ее ветви и собирать урожай листьев. Это давало возможность заготавливать листья впрок, и потому, получив такой большой заказ, мы не сомневались, что выполним его. Благодаря магии и обработке, витражи получились крепкими и не боялись ветра и непогоды, но и стоила такая красота соответственно. А мастерство госпожи за это время позволило создать настоящий шедевр.
Все в нашем поместье мечтали увидеть его целиком, в собранном виде, потому что, то, что виделось в частях витражей, поражало своей красотой и невероятными цветами. Сумма, которую Райгон выложил за витраж, впечатлила даже меня, но, видя то, что создала госпожа, понимал, что эта цена оправдана.
Мы процветали, становились богаче и сильнее, и, как результат, письмо на моем столе. Про нас вспомнили, позвали… И как теперь сообщить об этом госпоже?
Дверь кабинета без стука распахнулась, и на пороге появились Лорвуд и Шаир.
— Письмо! Лин сказал, пришло письмо с имперской печатью?! — взволнованно спросил гаремник. За последние три года он, как и многие, заметно помолодел и похорошел, но я знал, что в свою постель госпожа его так и не пустила. Что ему совсем не мешало с невероятной любовью и заботой ухаживать за Милой.
— Да, — кивнул я. — Жду Тора, чтобы открыть его.
— Значит, ты еще не знаешь, именное оно или нет? — нахмурился Лорвуд, проходя в кабинет и усаживаясь в одно из кресел, что стояли у окна.
— Не знаю, — кивнул я.
Мне реально было не по себе от мысли, что конверт все равно придется вскрыть и узнать волю императора. Я глупо надеялся, что там не будет значиться имени госпожи, и мы сможем отправить ответ с вежливым отказом, но умом понимал, что имя там будет. Три года молчания стандартный срок для Бесполезных, чтобы о них, наконец-то, вспомнила империя и потребовала приносить пользу…
—
