(не) девственница для дракона (СИ) - Люта Мария

— Конечно, он горит желанием! Ведь появись наследники у него первого, он станет императором! Я понимаю ярость Багратиона: пять лет ему понадобилось, чтобы смириться с бездетностью его старшего сына Арагварда и оставить надежды сделать его своим приемником; еще десять, чтобы подготовить на эту роль тебя… А теперь ты отказываешься жениться!

— И опять ты невнимательный: я не говорил, что не собираюсь жениться, — спокойствию Огненного дракона мог позавидовать самый заледенелый Ледяной.

Бахтиеор же импульсивно вскинул руки, не найдя подходящих слов. Потом же он резко повернулся к Арденсу и понимающе протянул:

— Анна…

Главнокомандующий Загорья кивнул.

— Неужели она поменяла свое отношение к драконам и вы помирились!?

— Нет, наоборот: я поступил резко и глупо. Мы рассорились окончательно.

И снова на лице Баха застыло выражения полного непонимания и недоумения. Лишь через долгую минуту он присвистнул:

— Ты думаешь, что после отмены, то есть новации Отбора, она сменит гнев на милость?

— Нет. Она не узнает об этом. Отец запретил мне ей рассказывать. Даже заставил магическую клятву дать о неразглашении. На тебя она, кстати, тоже теперь действует, так что не болтай лишний раз во избежание неприятных последствий… Возможно, смертельных… Отец, знаешь, слишком зол был.

Бахтиеор взъерошил себе волосы:

— Спасибо, что хоть предупредил! Но это же нелепо! Почему нельзя рассказывать… Разве не будет лучше, если Анна узнает правду?

— Все сложно. Отец считает, что если я предложу Анне выйти за меня, ну и приложу некоторые усилия, то она рано или поздно согласится — то ли от любви ко мне, то ли из более корыстных мотивов… и будет продолжать ненавидеть драконов и всю нашу страну. А это, естественно, непозволительно ни жене императора, ни жене Главнокомандующего. Да и для брака, знаешь ли, тоже не очень полезно. Он хочет, чтобы Анна сначала приняла и полюбила наш народ, вот тогда он даст свое согласие…

— И как же Багратион собирается проверить ее любовь к драконам?

— Не знаю, у него свои методы. Меня больше волнует согласие Анны на брак, я вот, в отличие от отца, в нем не так уж уверен. Слушай, Бах, — Арденс наконец оживился и наклонился к другу, — Что ты знаешь об Истинных?

— Что!? Истинные!? Нет! Только не говори, что ты поставил на кон все свое будущее, опираясь лишь на древнюю, никем не доказанную легенду!? Тебе мало того, что каждый год несчастные девушки глупо гибнут, поверив в старые сказки? Хочешь, чтобы Анна стала одной из них!?

— Вот, кстати поэтому, Анна не должна узнать о легенде, мало ли…

— Что-то ты не очень сам в эту легенду веришь… — прищурился Бахтиеор.

— Верю. Вот только это не значит, что мы знаем ее полную версию. Или, скорее, наоборот — мы знаем слишком приукрашенный вариант. Это же легенда, не стоит воспринимать ее буквально. Мне лично всегда казалась, что то место, где возлюбленная Драка бросилась со скалы и взлетела, превратившись в драконицу, чересчур фантастичное даже для сказки. Слушай, не зря же в законах престолонаследия Загорья как возможная жена значится не только победительница Отбора, но и Истинная пара…

— Только вот это единственное официальное письменное упоминание… Это лишь фикция, которую не убрали только из-за уважения к традициям. Послушай, ты любишь Анну, поэтому тебе кажется, что она и есть Избранной. И знаешь, я тоже был полностью уверен, что Луиза моя Истинная. Но это было не так, иначе она не умерла бы от моего ребенка, верно? После этого я считаю, что все это выдумки. Аларай у нас занимается внутренней безопасностью и держит под контролем все те случаи с разбившимися девушками. Он наверняка что-то бы нарыл за все это время и сообщил нам.

— Или не сообщил, — протянул Арденс задумчиво.

— Это самая большая глупость в твоей жизни, — тихо сказал Бахтиеор, скорее резюмируя, нежели пытаясь отговорить друга. Он, как и отец Арденса, знал, насколько тот может быть упертым даже когда не влюблен. А теперь его переубедить вообще нереально.

— Слушай, — Арденс вдруг резко вскочил, как будто тихое замечание друга подстегнуло его, словно кнутом. — Думаешь, я не понимаю, что поступаю не разумно, не рационально, бестолково — в общем, совсем не так, как надлежит поступать мне по должности!? Но, лысый леший… Вчера я вышел от Анны с полной уверенностью, что между нами все кончено. А затем последовала худшая ночь в моей жизни… И в итоге я проиграл сам себе! Да, я понимаю, что у нас с Анной все с самого начала шло наперекосяк. Я во многом напортачил. И ее ненависть… Разве может Истинная так уперто нас ненавидеть? Не может, она ведь сама суть дракон!? Но Проклятый Драк!..

— Драк Всемогущий… — тихо исправил Бахтиеор.

— Проклятый леший!..

— Лысый леший…

— Какого Урха ты перебиваешь меня!? Так вот, Проклятый Драк, как только она черпает мою силу?

— Что делает!? — Ошеломленно спросил Бах. — В каком смысле черпает твою силу?

— В прямом! И как она смогла позвать меня в "Белом единороге"? И я говорил, что она изначально угадала мое имя? И свечение нашей крови…

— Какое еще свечение?

— Возле Рицы… А, не столь важно. И ведь Дракоморт ее признал…

— А вот то, что ее признал кинжал-убийца драконов, свидетельствует не в пользу истинности, не находишь?

— Возможно, но мне плевать. Она сказала, что любит меня. Потом, конечно, добавила что-то о своей независимости, о возможности вернуться в Арату — в ту страну, которая отвергла ее из-за нашей, моей ошибки… — Арденс устало опустился в кресло и уставился на стакан с водой, словив себя на мысли, что сейчас даже обычные багровые блики от заходящего солнца казались каким-то жутким кровавым предзнаменованием. — Бах, она ведь поставила крест на своем будущем, только чтобы исключить даже малую возможность того, что попадет ко мне на Отбор и очутится в Загорье… Сейчас же я силой удерживаю ее здесь… У нее есть повод сердиться на меня, разве нет? Но даже одна мысль, что она будет за Урховыми Драконьими горами, убивает меня. Нет, не в поэтическом смысле… Мне действительно становится плохо. И да, я понимаю, что это глупо, но сейчас легенда об Истинной паре отнюдь не кажется выдумкой. Если даже Проклятый Драк…

— Драк Всемогущий…

— Если даже Проклятый Драк едва не умер, когда его с возлюбленной разделили эти самые горы, то я-то уж точно свихнусь.

Бахтиеор потрясенно молчал. Они с Арденсом были неразлучны с детства, но это впервые тот так открыто, без иронии говорил о своих чувствах, признавая их власть на собой, свою слабость и уязвимость…

Когда сам Бахтиеор встретил Луизу, то тоже начал верить в эту дурацкую легенду об Истинной паре… Потом же решил, что это полная чушь. А вот теперь снова, глядя на своего друга, ему начало казаться, что история об Избранной вполне могла основываться на реальных событиях.

Бахтиеор встряхнул головой, сбрасывая тягучие мысли:

— Ты влюбленный дурак — это ясно, сам был таковым. Ты лучше скажи, как теперь Отбор? Как девушки? Да и Аларай?

— Да как? Тут все просто: Аларай в восторге, ведь теперь у него появился шанс жениться быстрее меня, обзавестись наследником и стать императором.

— Но ты ведь выбирал невест под себя, вдруг они ему придутся не по вкусу?

— Я выбирал невест не под себя, а под трон, — язвительно заметил Арденс. — А сами девушки? Они тоже будут не в обиде. Ведь в Арате я представился как поверенный жениха, официального оглашения не было. Им и народу Загорья будет объявлено, что жених — сын императора. Так что тоже никакого обмана.

— Да, и это все прекрасно на первых этапах. Песни-пляски… А когда дело перейдет к личным встречам? Все узнают, кто жених.

— Именно поэтому отец выдвинул еще одно условие: чтобы наследники были законными, жениться на Анне я должен прежде, чем всплывет правда.

— Как все сложно.

— Да уж.

— И как ты собираешься привить Анне любовь к нам? В твоем замке она вряд ли поменяет свое отношение…

— Книга говорит, — Арденс кивнул в сторону старого талмуда по неотложных состояниях, — что три дня Анна должна находиться в непосредственной близости к Феликсу, а потом она сможет покидать замок. Ее страсть — это целительство… Думаю, факультет врачевателей нашей Академии придется ей по вкусу.