Тереза Медейрос - Темное очарование
— Господи помилуй! — ошеломленно выдохнула она. — Это что же такое… Похоже, я умерла!
И, внезапно чего-то испугавшись, зажала рукой рот. Наверное, не самое удачное время, чтобы богохульствовать, пронеслось у нее в голове.
Ангелочки с улыбкой взирали на нее сверху, на румяных щечках у них играли ямочки. Порция совсем растерялась. Возможно, конечно, что ее душа, воспарив к небесам, и покоилась на пушистых облаках где-нибудь в укромном уголке рая, зато ее многострадальное тело — судя по нестерпимо ноющим костям и немыслимо перекрученным ногам и рукам — в данный момент совершенно точно валялось где-то на заросших сорняками задворках Чиллингсуорт-Мэнора. Что ж, остается радоваться, что Джулиану, как бессмертному, подобный конец не грозит, облегченно вздохнув, подумала Порция. Зашвырнув ее беспомощное тело в какой-то Богом забытый склеп, он скорее всего вскочил на ноги, отряхнулся и, беззаботно насвистывая, помчался в Лондон — промочить горло портвейном, а после занять привычное место за карточным столом.
Почему-то сияющие улыбки ангелочков и пухлые щечки с ямочками раздражали ее чрезвычайно. Чтобы не видеть их, Порция решительно отвела глаза в сторону.
— Господи помилуй! — снова вырвалось у нее. Только на этот раз совсем с другой интонацией.
В зрелище, которое представилось ее глазам, было нечто языческое. Какое-то странное существо — получеловек, полулебедь, — похотливо извиваясь всем телом, прижималось к обнаженной красотке с пышными формами. Красотка, совсем юная, по-девичьи хихикала, с показной стыдливостью прижимая к обнаженной груди остатки разорванной в клочья одежды, однако при этом кокетливо стреляла глазками, а полуоткрытые губы и чувственное выражение смазливой мордашки не оставляли ни малейших сомнений в том, что недвусмысленные намерения ее обожателя находят живейший отклик в ее душе.
— О Боже! — промычала Порция, до хруста вывернув шею, чтобы не видеть совокупления странной парочки. Щеки у нее словно опалило огнем. А после них огонь моментально перекинулся и на другие части тела, как на грех, те самые, о которых она предпочла бы не упоминать.
Охватившее Порцию пламя, казалось, разогнало последние остатки тумана, плававшего у нее в голове. Как-то сразу стало ясно, что она покоится не на облаке и находится отнюдь не в укромном уголке рая, а лежит, распростертая, на пуховой перине и, растерянно моргая, таращится в потолок, где красуется фреска на довольно фривольный сюжет, написанная, вполне вероятно, задолго до ее появления на свет. А невинные пухлощекие ангелочки мирно соседствуют с куда менее невинными персонажами греческой мифологии, включая лукавого и хитроумного бога Зевса, принявшего облик лебедя, чтобы соблазнить ничего не подозревающую о его замыслах Леду. Справедливости ради следует заметить, что красотка не слишком долго сопротивлялась.
Порция, стряхнув с себя наваждение, села в постели. Обнаружилось, что она лежит на массивной, широкой кровати под балдахином, и при этом — что самое неприятное — из всей одежды на ней лишь тонкая шелковая сорочка. Во сне сорочка немного сбилась, обнажив нежную, цвета слоновой кости грудь и плечо. Рука Порции метнулась к шее — тонкий золотой ошейник с цепочкой, закрывающий ее горло, исчез. Похоже, кто-то избавил ее не только от одежды, но и от символа добровольного рабства, промелькнуло у нее в голове.
Кроме всего прочего, этот «кто-то» вытащил из ее волос гребни со шпильками, а заодно смыл с лица толстый слой пудры. Порция внезапно почувствовала, что неудержимо краснеет. Как ни странно, почему-то то, что Джулиан осторожно стер с ее лица пудру, показалось ей гораздо более нескромным, чем мысль о том, как он расшнуровывал ей корсет.
В изножье постели бесшумно плавились свечи в тяжелых канделябрах, однако их света было недостаточно, чтобы разогнать копившиеся по углам тени. И хотя свечи, насколько могла судить Порция, были не сальными, а из драгоценного пчелиного воска, в основном это были всего лишь жалкие огарки. Со старинного латунного канделябра фестонами свешивалась серая паутина, похожая на обрывки грязного, ветхого от времени кружева, от сквозняка она шевелилась, и казалось, что канделябр дышит. Замерзший серпик луны с любопытством заглядывал в комнату сквозь узкое сводчатое окно под самым потолком в дальнем конце комнаты.
Внезапно распахнулась дверь, и подпрыгнувшая от неожиданности Порция увидела на пороге Джулиана. Под мышкой у него был какой-то сверток. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это одеяло.
— Я так понимаю, это и есть ответ на один из вопросов, — проворчала она, машинально стянув ворот рубашки. — Теперь понятно, что я не в раю — потому что тебя тут уж точно быть не может!
Джулиан отвесил ей шутливый поклон:
— Князь Тьмы к вашим услугам, миледи.
Да уж, подумала Порция, со своими взлохмаченными ветром черными волосами и мерцающим в темных глазах огоньком Джулиан как нельзя лучше подходит на роль Люцифера. Тот же самый неведомый «кто-то», похитивший ее платье, вероятно, прихватил с собой и его сюртук вместе с жилетом и башмаками, оставив Джулиану только белую сорочку да узкие панталоны до колен цвета слоновой кости. Развязанный галстук свободно болтался у него на шее.
Виновато пожав плечами, он со смущенной улыбкой протянул ей одеяло.
— Я хотел развести огонь в камине. Но, как выяснилось, для этого сложного дела у меня не хватает ни умения, ни талантов.
Порция поняла его без слов. Естественно, не станешь особо усердствовать, раздувая огонь, если достаточно одной случайной искры, чтобы превратиться в кучку золы.
Пока она пыталась поплотнее завернуться в одеяло, Джулиан удобно устроился в украшенном позолотой кресле с мягкими подлокотниками, стоявшем возле постели. Если бы не облупившаяся кое-где позолота и не расползавшаяся обивка, кресло вполне подошло бы на роль королевского трона.
— Где мы? — спросила Порция, с тревогой косясь на погруженные в темноту углы комнаты.
— Я подумал, будет лучше, если мы на какое-то время заляжем на дно и будем сидеть тихо и не высовываться. А Чиллингсуорт-Мэнор не единственный заброшенный дом в этих местах, — объяснил Джулиан. — Впрочем, судя по тому, что вся мебель стоит в чехлах, обитатели дома могут нагрянуть в любую минуту. Остается только надеяться, что это случится не сегодня.
— А как мы сюда попали? — недоумевала Порция.
— Через разбитое окно, как же иначе? — Увидев потрясенное выражение ее лица, Джулиан рассмеялся: — Похоже, ты в шоке. Ну-ну, не стоит так переживать. Уверяю тебя, незаконное проникновение в чужой дом еще не самый страшный из грехов!
