Одна в двух мирах (СИ) - Ваганова Ирина Львовна
— Суд когда? Скажите, пожалуйста.
— Завтра, — ответил мужчина печально. — Тебе, может, одежи какой принести? Это больно чудная.
Ветрова, поблагодарив, отказалась и, как только оконце закрылось, осмотрела себя. С сожалением вспомнила, какой свежей была, покидая Грозовые утесы. Там сама атмосфера действовала очищающее. И тело было как новенькое, и наряд — словно только что выстиран и выглажен. При аресте джеггинсы основательно запачкались, а рубашка порвалась. Охранник прав, такую замарашку трудно принять за принцессу. Остаток дня занималась приведением одежды в порядок. Отряхнула пыль мокрыми ладонями, благо за дверцей в углу кроме туалета нашелся и умывальник. Потерла и поскребла ногтем загрязнившиеся места. Рассматривая порванный подол рубашки, некоторое время размышляла. Нашла дизайнерское решение: равномерно надорвать по кругу, чтобы получилось нечто типа бахромы. Результат не разочаровал. Долго занималась волосами. Из-за потери шпилек и заколок, пришлось заплести косу, предварительно распутав свалявшиеся колтуны. Зеркала в комнате не было, но вообразив получившийся эффект, Юля осталась довольна.
Ужин оказался еще вкуснее обеда. Тюремщик передал супруге благодарность от Ясной зари, и та расстаралась.
— Меня так только по праздникам кормит! — посмеивался усач, выкладывая на полочку румяные пирожки, имбирные пряники, засахаренные орешки. — Да я не в обиде, не думай. Сласти — это девчонкам. Нам-то соленое да копченое подавай. С дымом, с горчинкой!
Доброе отношение охранника и его семьи внушало надежду: вдруг все обойдется? Выпив две кружки чая и умяв лакомства, Юлька решила все отрицать на суде. Какие у них могут быть доказательства? Никаких. Только Райда и Дюгор знали правду. Эти вряд ли будут свидетельствовать против себя, даже если их вызовут.
Спала плохо. Забывалась на минутку-другую с перерывами на долгие размышления. Сон сморил под утро. Скрежет железного засова заставил вскочить. Ветрова не сразу поняла, где находится. Озиралась, словно персонаж компьютерной игры в новом помещении. Наконец глаза сфокусировались на сухопаром мужчине в длиннополом камзоле. Тот представился секретарем суда и предложил следовать за ним.
— Умыться-то хоть можно? — дерзко глядя на похожего на клюшку человека, спросила арестантка.
Тот повел длинным носом в сторону заветной дверцы и, скрестив руки на груди, приготовился ждать. Как ни тянула время Ветрова, пришлось идти. Дорогу она не запомнила. То ли от нервов, то ли от недосыпа, Юлю одолела зевота. Даже хруст раздавался в челюсти, так широко девушка раскрывала рот. В просторном зале суда подсудимая продолжала зевать, прижав ладошку к нижней части лица. «Что за напасть!» — думала она осматриваясь.
Из-за длинного стола на возвышении виднелись спинки кресел — пять штук. Ближе к дощатой скамье, куда усадили Юлю, стояли две конторки. На одну облокотился коренастый человек с окладистой седой бородой и коротко постриженными волосами, около другой замер гладковыбритый кудрявый юнец, едва ли старше двадцати лет.
Мест для зрителей предусмотрено не было. Ни пожалеть об этом, ни обрадоваться Ветрова не успела. Дверь в стене за длинным столом распахнулась, и вскоре в креслах расположились мужчины, одетые в форменные камзолы, такие же, как на секретаре, только украшенные золотыми шнурками вокруг петель.
Зазвенел колокольчик. Заседание началось.
Секретарь долго и нудно зачитывал мудрено составленный текст. Всем, кроме Юли обстоятельства дела были знакомы. Она же тщетно пыталась сосредоточиться и уловить смысл обвинений. Поняла только, что полномочия присутствующих судей весьма высоки. Эти люди напрямую подчинялись высочайшему совету магов — органу, контролирующему деятельность одаренных независимо от их гражданства. «Дело Ясной зари» рассматривалось не впервые. Некий провидец сообщил совету о совершенном призыве чужой души в тело принцессы, а бегство Ветровой из Росистых лугов подтвердило его слова. За поимку Призванной объявили награду. Высокий статус потерпевшей оказался отягчающим обстоятельством: магическое преступление приобретало политический налет.
Подсудимую предупредили, что среди судей есть человек, способный отличить ложь от правды, поэтому, если она не хочет навредить себе, должна отвечать на вопросы честно.
Ветрова внимательно вгляделась в лица, задержавшись на крайнем правом. Мужчина едва заметно кивнул. Вероятно, тот самый, о котором говорили.
Юнец за конторкой оказался защитником, а седобородый — обвинителем.
— Назовите свое имя, — обратился к Ветровой сидящий по центру мужчина с одутловатым лицом и темными кругами под глазами.
— Юл-ля-а, — невнятно произнесла она, покосившись на «правдолюба».
Тот сложил ладони лодочкой, сосредоточенно глядя прямо перед собой.
— Ваш титул? — продолжал спрашивать одутловатый.
— Меня называли Ясной зарей, — честно ответила Юлька.
Губы «детектора лжи» чуть заметно дрогнули, но позы он не поменял. Остальные удовлетворенно закивали.
— Имя вашей матери?
— иРАИДА.
— Как зовут отца?
— НИК-олай.
Она выделяла голосом нужные и «глотала» ненужные слоги. Пока все получалось. Сидящий справа человек по-прежнему не смотрел на нее. Хотелось верить, что он принимает ответы.
Главный обратился к обвинителю:
— Самое время выслушать вашего свидетеля.
— К несчастью, — медленно заговорил тот, — мой свидетель сошел с ума. — Все, включая обладателя магии определения правды, посмотрели на седобородого. Тот развел руками: — В тот же вечер, когда арестовали девушку, случилось это несчастье. Господин Сальетти никого не подпускает к себе, кричит и мечется. Его держат взаперти, опасаясь, что он покончит с собой или причинит вред домашним.
— Погодите-ка! — фальцетом вскричал защитник. — Не был ли этот Сальетти психом, когда писал донос?
Обвинитель поднял с конторки и показал присутствующим испещренный мелкими буковками лист:
— Вот письмо, на основании которого свидетель сделал выводы. Нет, мой друг, — улыбнулся он кудрявому, — болезнь случилась после проклятья, произнесенного постояльцем. Неким Элихом, секретарем Лучистой радости.
— Это не доказано, — подал голос «детектор лжи», — по свидетельству знающих людей Элих не обладает магией.
Все посмотрели на Юльку. Она пожала плечами:
— Матушка не позволила Элиху участвовать в отборе из-за этого.
Ее ответ удовлетворил всех, кроме обвинителя.
— Позвольте зачитать! — он потряс бумагой.
— Главный протянул руку:
— Дайте-ка. Мы умеем читать.
Секретарь подскочил к седобородому и отнес письмо на длинный стол.
Центральный судья и два его соседа углубились в изучение документа, потом передали его направо для экспертизы. Юля окончательно проснулась. Она вытягивала шею, пытаясь разглядеть письмо: кто бы его мог отправить купчишке? Довольно скоро получила ответ. «Правдолюб» выразил сомнения, что стоит принимать написанное в расчет:
— Служанка из «Виноградной лозы» всего лишь сообщает родственнику, что его лучистость холодно проводил свою дочь.
— Она пишет: «Как неродную»! — поднял указательный палец обвинитель. — Как неродную, прошу обратить внимание.
На лицах судей появилось скучающее выражение.
— С тех пор, — заговорил главный, — как объявили награду за поимку Призванной, у нас уже десятый донос. Если так пойдет дальше, мы казним половину молодых женщин.
— Да-а, — закивал его сосед, — жаль, что Дюгор так и не сознался.
— Но здесь-то все сходится! — обвинитель указал на Юлю, от его тона у нее мурашки побежали по плечам. — Дюгор долгое время жил в Росистых лугах.
— И был изгнан еще до рождения Ясной зари, — вздохнул председатель.
Мужчины за длинным столом активно общались, словно позабыв о подсудимой. Она сидела, сжав руки между колен, и покачивалась, размышляя: что могло произойти с шаманом. Неужели он поплатился жизнью за свой поступок? Спрашивать она не решилась.
— А фитры? — кричал обвинитель. — Как же фитры? Потомки Нимфы Грозовых утесов никогда не путешествовали на лошадях!
