Лэйни Тейлор - Дни Крови и Звездного Света
Лираз, меч которой так и остался в ножнах на бедре, возможно, выбрала секиру только из злобного удовольствия ощутить ее вес. Хотя сама она была изящной, потому с хрипом управлялась с нею, заставляя это оружие двигаться. Результатом был смертельно опасный удар шестифутовой деревянной рукояти с двойным лезвием наконечника, вдвое меньше руки Акивы.
Акива, не мешкая, должен был подняться в воздух, чтобы у него появилось пространство для маневра, и можно было воспользоваться преимуществом сторожевой башни, оттолкнувшись ногами. Но Азаил уже поджидал его, а Акива блокировал его разящий удар, который рикошетом отразился на всем его теле и вновь низверг Акиву на землю. Он приземлился на полусогнутые ноги и был встречен секирой. Когда та обрушилась на него, Акива бросился в сторону. Там, где он был еще всего лишь мгновение назад, топорище выбило из тверди осколок. Пришлось развернуться, чтобы встретить меч Азаила, как раз вовремя, извиваясь всем телом, парируя такие сокрушительные удары азаилова клинка и уворачиваясь от них — теряя энергию, капля за каплей.
И пошла потеха.
Без передышки.
Время вдруг остановилось в диком вихре нитилам, а Акива отражал удары уже на одних инстинктах, живущих в рукоятях клинков.
Снова и снова на него обрушивались удары, а он блокировал и уворачивался от них, но не атаковал — просто не было ни времени, ни пространства. Его брат с сестрой зажали Акиву между собой, только и успевай уворачиваться. Когда он сумел углядеть зазор — пространство, возникшее на какую-то долю секунды между ударами, словно дверь, распахнувшая доступ к горлу Азаила или подколенному сухожилию Лираз, он не воспользовался этой возможностью.
Что бы он ни сделал, он никогда не навредит им.
Азаил издал горловой рев и нанес тяжелый удар, сила которого могла сравниться только с мощью удара кентавра. Акива умудрился перехватить его мечом в правой руке, но удар выбил меч из его руки. От чего дала знать о себе застарелая травма плеча, которая отозвалась невероятной болью, и Акива отскочил назад, не настолько стремительно, чтобы увернуться от секиры Лираз, которая сбила его с ног. Акива приземлился на спину, распластав крылья. Его второй меч выскользнул из другой руки вслед за первым, и вот, Лираз уже склонилась над ним, чтобы нанести, замахнувшись своей секирой, смертельный удар.
Она замерла. Доли секунды, которые казались вечностью в хаосе нитилама, были достаточным временем, чтобы Акива успел подумать, что она и в самом деле собирается убить его. А затем... она с усилием занесла над собой секиру. Потребовался весь воздух ее легких, и удар был неминуем — рукоять была слишком длинна, чтобы она могла остановить секиру, даже если бы захотела.
Акива закрыл глаза.
Услышал, почувствовал: как рассекается воздух, содрогаясь от воздействия. Силу удара... но непопадания. Прошла минута и он открыл глаза. Топорище воткнулось в твердь рядом с его щекой, а Лираз уже уходила прочь.
Он лежал там, смотря на звезды и дышал, и воздух входил и выходил из него, и оседал в нем тяжестью, говоря ему, что он жив.
Это не был какой-то подарок судьбы или сиюминутная благодарность за то, что его пощадили и не угодили топором в лицо. Что ж, не стоит лукавить, и это тоже, но чувство было куда больше и тяжеловеснее. Это было понимание — и бремя — что в отличие от стольких погибших из-за него, у Акивы была жизнь, и эта жизнь не была состоянием по умолчанию — я не мертв, значит должен быть жив — а чем-то средним.
И чем дольше у него была эта самая жизнь, у того, кто не так уж ее и заслуживал, тем сильнее он надеялся, что будет жить ею, владеть ею, и делать все, что в его силах, во имя ее, даже, если этого никогда не будет достаточно.
И даже при том, что Кару никогда этого не узнает.
Азаил появился над ним. Пот струился по его лбу. Его лицо пылало, но выражение лица было спокойным.
— Удобно тебе там?
— Я могу уснуть, — сказал Акива, и почувствовал, что это правда.
— Ты, может, вспомнишь, что у тебя есть койка для этого.
— Да? — он сделал паузу. — Все еще?
— Тот, кто родился бастардом, навсегда им и останется, — ответил Азаил, что означало, что не было никакой возможности перестать быть Незаконнорожденным. Император плодил их для определенной цели; они должны служить до самой своей смерти. Как бы там ни было, это не означало, что его сестра с братом простят его. Акива глянул на Лираз. Азаил проследил за его взглядом. Он сказал: — Оловянный солдатик? В самом деле?
Затем покачал головой, и без злобы добавил:
— Идиот.
— Я не это имел в виду.
— Знаю, — вот так просто. Он знал. В случае с Азаилом, здесь не было никакой наигранности. — Если бы я думал иначе, то не стоял бы здесь. — Рукоять секиры находидась под углом к телу Акивы. Азаил ухватился за нее и, выдернув из земли, поставил секиру вертикально.
Акива сел.
— Послушай, там, на мосту... — начал было он, но не знал, что сказать.
Как правильно принято приносить извинения за предательство?
Азаил не заставил его подыскивать нужные слова. Он произнес своим привычно непринужденным, чуть с ленцой, голосом: — Там на мосту ты защищал девушку. — Он пожал плечами. — Хочешь кое о чем узнать? На самом деле, это такое облегчение, наконец-то понять, что произошло с тобой.
Он говорил о событиях восемнадцатилетней давности — тогда Акива исчез на месяц, а когда объявился, то не был уже прежним Акивой.
— Мы уже говорили об этом, — он жестом указал на Лираз. Она перебирала оружие в эстакаде, не обращая на братьев никакого внимания, либо умело притворялась. — Мы все думали да гадали, но давно бросили ломать над этим голову. Из-за того, кем ты стал сейчас, не могу сказать, что ты мне больше таким нравишься, но ты же мой брат. Согласна, Лир?
Их сестра ничего не ответила, но, когда Азаил бросил ей секиру, она аккуратно ее поймала.
Азаил протянул свою руку Акиве.
«И это все?» — удивился Акива.
Его подвергли жестокой битве, а когда его брат поднял Акиву на ноги, то плечо пронзила другая боль, но было такое ощущение, что все слишком просто.
— Тебе следовало рассказать нам о ней, — сказал Азаил, — много лет назад.
— Я хотел.
— Знаю.
Акива покачал головой, он, возможно, даже улыбнулся бы, если бы не все остальное.
— Вы знаете все, не так ли?
— Я знаю тебя, — Азаил также не улыбался. — И я знаю — что-то вновь произойдет. Но в этот раз, тем не менее, ты все расскажешь нам.
— Больше никаких секретов. — Раздался голос Лираз, которая все еще держалась на расстоянии, серьезная и злая.
