Кейт Ринка - Власть Маргариты
Удерживая за талию, он приподнял меня чуть выше и вытащил из шеи клыки.
- А ты теплая... - с хрипотцой, почти что промурлыкал он, проводя носом по моей щеке. - И давно это у тебя?
- Всегда было.
- Это верно, - согласился он, шепча мне на ухо и рождая этим неуправляемую, сладкую дрожь. - Ты всегда была теплой и умопомрачительно... аппетитной.
- Так я для тебя была всего лишь едой? - возмутилась я, чувствуя, как разбивается сердце той смертной глупышки.
Зеленые глаза посмотрели в мои, медленно, почти лениво, оглядели лицо, а потом он ответил:
- Не более чем.
Мое возмущение подскочило на два деления. Да как он смеет?! Вскипев от злости, я подняла руку, чтобы размахнуться и влепить ему пощечину. Неуловимые для моих глаз движения Александра, и я оказалась сдернута вниз на колени. А держа в руке мою кисть, которой я хотела его ударить, он резко вывернул ее до хруста кости. Я ахнула, почувствовав жгучую боль. Да как он...?
- Итак, Маргарита, давай с тобой сейчас кое-что выясним. Первое - никогда больше не смей замахиваться на меня. И второе - ты теперь принадлежишь мне, как и всегда принадлежала.
- Что?! С чего это я должна принадлежать тебе?! Я никогда, слышишь? Никогда никому не буду принадлежать, - предупредила я, все так же стоя на коленях и смотря на него снизу вверх.
Даже в таком положении я не была намерена уступать. Нет, вы посмотрите, какая наглость! Пусть ему хоть две тысячи лет. И как можно так поступать с женщиной? Поступать со мной! Я попыталась выдернуть из его пальцев свою сломанную кисть, но в результате сделала себе лишь больнее.
- Мои слова не обсуждаются, - спокойно ответил он, резко поднимая меня с колен за локоть. - А сейчас будь добра - подыграй мне. И веди себя как смертная.
С растерянности я даже не смогла озвучить свое недоумение. Подойдя к двери, Александр открыл ее и вышел в другую комнату. Я услышала, как следом открылась входная дверь, а потом прозвучал женский голос:
- Привет, милый. Я все купила, как ты просил.
Милый? Окончательно ошарашенная, я вышла из комнаты, чтобы как раз вовремя лицезреть сцену, как Александр притягивает к себе и целует в висок какую-то женщину со светлыми волосами... смертную.
- Спасибо, милая, ты чудо, - улыбнулся он ей, причем весьма живо, так, как когда-то... улыбался мне.
Заметив меня, женщина засияла какой-то приветливой радостью, которая немного смешалась с недоумением, когда ее глаза пробежались по мне сверху вниз. Я сделала то же самое, только сейчас замечая, что на мне все то же красное вечернее платье, только уже обожженное местами, так что через дырки просвечивались небольшие участки кожи.
Высвободившись из рук Александра, женщина подошла ко мне и протянула для приветствия свою хрупкую и теплую ладонь.
- Меня зовут Вероника. Мне очень приятно с тобой познакомиться. У Александра так мало родственников.
Александр молчал, даже не собираясь, кажется, мне что-то объяснять. Он прошел к дивану и сел, закинув ногу на ногу, и словно заняв позицию наблюдателя. Я неуклюже пожала левой рукой женскую ладонь, стараясь широко улыбаться, и спросила у Александра сама:
"Кем она меня считает?"
"Моей сестрой"
"Ах, вот как. Тогда она тебе кто, можно узнать?"
"Моя жена"
Улыбка резко сползла с моего лица, и я бросила взгляд на Александра, уставившись в зеленые глаза. А его два простых слова так и продолжали отдаваться в голове эхом, и привычное уже ощущение предательства снова расползлось в душе ознобным холодом. И пусть я не все понимала в происходящем, пусть даже и могло не быть на самом деле этого предательства, но чувствовала я именно это.
- Что с тобой? Тебе не хорошо? - озабоченно спросила меня смертная, пожимая ладонь. - У тебя рука похолодела.
Я отдернула свою руку и отошла на шаг.
- Нет, все хорошо.
Стараясь сгладить повисшую неловкость, смертная снова попыталась взять инициативу в свои руки.
- Александр сказал, что у тебя неприятности. Я купила одежду, как он попросил. Не уверена, что угадала с размером, надо примерить. Держи.
Женщина протянула мне пакеты, которые были в ее руке. Я взяла их не глядя и прошла вглубь комнаты, туда, где сидел Александр. Поставив пакеты на журнальный столик, я сделала шаг к дивану, встав сбоку от вампира и спиной к женщине. И положив руку на спинку дивана, так что когти плавно врезались в тканевую обивку, я спросила:
"Назови мне хоть одну причину, почему я должна делать все так, как ты требуешь. Ты женат, и мы друг другу уже давно никто".
Да, я была вспыльчивой, эгоистичной и капризной дурой, но просто дурой - никогда. И я считала, что мне совершенно нечего было опасаться, кроме своих эмоций.
"Ты не знаешь, с кем имеешь дело".
"И с кем же?" - спросила я.
- Что-то не так? - спросила смертная, видимо, переставшая понимать, что происходит, и желавшая бы это узнать.
- Все в порядке, моя хорошая, иди сюда.
От ответа Александра, от его тона, меня передернуло. Он был с ней так ласков и нежен, что мне захотелось свернуть ей шею. Между нами все было так давно, что уже почти забылось. А я все равно, после этих лет, после всего, что случилось в моей жизни, я ревновала его к другой женщине, к какой-то... смертной! Пфф...
Но как вообще такое могло случиться? Вместо того чтобы умереть и забыться, я снова живу и чувствую... чувствую, что жизнь напоследок решила сыграть со мной в очередную жестокую игру, расставляя новые капканы. Ну что ж, так или иначе, а сыграть с ней придется, только на этот раз правила в ней будут моими!
Александр
Дикая и дерзкая, теплая, как смертная и такая же вкусная, неуправляемая и в то же время податливая... признаться, я был приятно удивлен, увидев Маргариту именно такой.
И она вся была моей. Моей... от голубых глаз до буйного характера. В ней не было страха, но и сложно его ожидать от той, которая какие-то часы назад хотела закончить свое существование. Она бросала вызов смерти, бросала его и мне.
Та, которая изначально была для меня одной из многих, моей очередной игрушкой, показала тот характер, который мне нравился, и от которого внутри просыпался бес. А это такая редкость. Я ждал подобную ей, и давно забытое предвкушение свернулось во мне изголодавшимся хищником... еще двести лет назад. Тогда Маргарита будила во мне голод, который я не знал уже сотни лет, отчего быть рядом с ней, дышать ее запахом, было настоящей пыткой.
Но пыткой прекрасной.
Я наслаждался, я предвкушал, терпеливо ожидая момента... которого меня лишили.
