Мой лорд - монстр - Ти Шарэль

Саманта переводила удивлённые глаза с меня на Каролину, но сидела слишком далеко, чтобы задать вопрос.

— У тебя не найдется несколько минут на прогулку? — спросила я Клэйтона, когда он отставил пустую кофейную чашку.

— Конечно, Валери, — сразу отозвался герцог и без промедления помог мне подняться. На этот раз кузина за нами не последовала, хотя все эти две недели зорко следила за тем, чтобы мы с Клэйтоном не оставались наедине.

— Здесь ты сообщил, что уезжаешь, — хмыкнула я, когда мы остановились около искусственного водопада.

— Я помню, — отозвался Клэйтон и взял мои ладони в свои.

— Моя горничная вчера сказала, что ты целовал Каролину, — просто сказала я, не глядя на жениха. Падающая вода завораживала и успокаивала.

— Ты хочешь узнать, правда ли это? — спокойно спросил он.

— Нет, — сразу ответила я и посмотрела на мужчину. Клэйтон сразу поймал мой взгляд. — Хэлена обманула меня.

— Ты знаешь, зачем?

— Думаю, кузина подкупила ее.

— Неделю назад Каролина пыталась вручить мне свой мыслекамень.

Я ахнула. То, что камни стоят целое состояние, это одно. А вот то, что человеческая психика не выдерживает больше шести связей — это другое. Судя по тому, что Клэйтон сказал "пыталась", кузина создала "пустышку".

— А ещё раньше она подсунула записку, в которой говорилось, что ты обещала себя Павлу Дожье.

— Ты говоришь об этом только сейчас? — я удивленно уставилась на Клэйтона.

— Я не сказал бы вообще, Лучик. Но ты поделилась со мной тем, что тебя тревожит. Наверное, и мне стоило. Не важно, что говорит Каролина. Я не доверял ей в детстве и не вижу причин делать это сейчас. Но мне не нравится, что она переключилась на тебя. Обещаю, что до самой свадьбы Каролина не будет тебе докучать.

Отрывок из мыслесообщения:

Чарльз: Не нужно обижаться, Леста. Я не знаю, что натворила моя племянница, но это просьба герцога Борнэ.

Селеста: Я поговорю с дочерью, Чарли. Она всегда была своенравной девочкой, но пора браться за ум.

Чарльз: Вы ещё не решили с замужеством?

Селеста: Время есть. Бернард свое сокровище дёшево не отдаст.

Глава пятая

Дышать было просто нечем. Несси так затянула корсет, что мне приходилось бороться за каждый вздох.

— Я потеряю сознание раньше, чем дойду до алтаря! — прохрипела я, пытаясь пальцами хоть чуть-чуть оттянуть ткань у горла. Леди Мариленна тут же хлопнула меня по рукам.

— Потерпишь, — категорично заявила она и обошла меня, придирчиво осматривая. Кивнула, явно довольная увиденным. — Ждите меня здесь, девочки. Нэсси, идем. Поможешь мне.

— Сэмми! — взмолилась я, как только дверь захлопнулась. Сестра торопливо ослабила ленты корсета. Хотелось без сил рухнуть на кровать, но мы не сговариваясь остались стоять посреди комнаты. Нам обеим было достаточно представить ярость леди Мариленны, если она заметит хоть одну складку на идеально отутюженных платьях.

— Оказывается, свадьба — это так утомительно, — нервно хихикнула сестра.

— Да уж, — согласилась я, переступая с ноги на ногу, — я думала, что поясница сломается ещё тогда, когда меня причесывали.

Голова казалась тяжёлой и какой-то колючей. Я осторожно подняла руку и потрогала залакированные кудри. Посмотрела в напольное зеркало. Из стеклянной глубины на меня смотрела незнакомка. Белое платье обтягивало талию так тесно, что даже с ослабленным корсетом ткань казалась приклеенной к коже. Декольте было целомудренно прикрыто вышивкой с жемчужными бусинами. Пришлось удлинить цепочку для мыслекамня, чтобы его не было видно под вышивкой, и теперь он еле заметно бугрился на стыке тканей. Подол вышел таким пышным, что я уже с опаской примерялась к выходу из будуара. И килограммы жемчуга. Крошечные камешки, продетые в нити вышивки, матово поблескивали по всему платью, делая его невероятно красивым, но столь же тяжёлым. Шею ошейником сдавливало бриллиантовое ожерелье. Виски натирала тяжёлая диадема.

— Ты такая красивая, — мягко сказала сестра, заметив, что я разглядываю себя.

— Меня все утро не покидает мысль, что Каролина заслуживает восхищения, — хмыкнула я. — Терпеть адские муки, чтобы выглядеть нарядной каждый день, это… не по мне.

— Как же хочется присесть, — сестра с тоской оглянулась на диванчик у стены. — Хоть на минутку.

— Потерпи до кареты, Сэмми.

— Не удивлюсь, если мама заставит нас в ней стоять, — проворчала Саманта.

Картина, где мы с сестрой стоим в карете, согнувшись в три погибели, живо нарисовалась в голове, и я улыбнулась:

— Боюсь, тогда мы займем все место и маме с папой придется ехать с кучером.

— Или на крыше! — подхватила сестра.

— И что это вас так развеселило? — в комнату заглянула леди Мариленна, успевшая сменить домашний наряд на роскошное бархатное платье. Наш ответ маме не требовался, поэтому она сразу продолжила. — На выход, девочки. Да поберегите платья.

— Твои вещи уже в грузовом фургоне, — напомнила мама, когда мы устроились на сиденье, по возможности расправив пышные юбки. — Несси с Хэленой собрали тебе с собой только дорожную сумку да ридикюль с ценными вещами. Пенал с камнями и шкатулка с украшениями тоже там.

— Тебе стоило всё-таки взять Хэлену, — подал голос лорд Чарльз, убрав руку с камня на груди. Судя по всему, разговор был напряжённым, отец до сих пор недовольно хмурился.

— Спасибо, папа, — отозвалась я, мило улыбнувшись, — Клэйтон обещал обеспечить меня прислугой.

"И не пускать в дом человека, которого так легко переманить."

— Не сомневаюсь, — вставила мама, — что у лорда Борнэ достаточно людей, Чарли. А Хэлена может стать горничной Саманты. Нашей младшей дочери тоже пора подумать о замужестве.

Мы с сестрой одновременно скривились.

— Собственно, — не выдержала я, — мне после пансионата вообще не нужна прислуга. Сама могу работать служанкой.

— Валери! — ожидаемо завелась мама. — Все юные леди влиятельных семей учатся в пансионате святой Катерины! Это лучшее заведение в Бадаре!

— Ты тоже училась там, мама? — не унималась я.

— Нет, — ответила леди Мариленна, бросив взгляд на мужа в поисках поддержки. — Моя семья не могла себе этого позволить.

— Вот ведь странно, — я прищурилась, — на что, интересно, уходят такие деньги? Явно не на создание нормальных условий проживания.

— Валери, — сказал папа с плохо скрываемой угрозой, — успокойся.

Но меня уже несло. Видимо, нервные переживания сломали строгие ограничители. Или это была последняя попытка высказать свою обиду:

— А то, что, папа? Отправишь обратно в пансионат? Спать на голом полу и есть чёрствый хлеб? Три года, папа. За три года ты вышел со мной на связь ровно шесть раз — поздравить на День рождения и Рождество.

— Лери, — Саманта робко тронула меня за руку, и я словно очнулась. Огляделась. Дрожащие губы сестры, мамины пальцы, вцепившиеся в бархатный подол, стиснутая челюсть отца.