Ведьмин оберег - Ольга Викторовна Романовская
Гворий догадывался, кто некогда носил изумруд, и, повинуясь шестому чувству, носил амулет на груди. Пару раз, правда, порывался снять, но не мог провести без камня больше часа: сердце начинало щемить от непонятной тоски.
Мужчина только что выполнил крупный заказ и вернулся в столицу отдыхать. Пока полиция лениво писала в графе «Причина смерти»: «Самоубийство», истинный виновник гибели отца семейства собирался приятно провести время в компании девочек.
В зале ярко полыхали свечи, гремела музыка. Румяные девицы в декольтированных платьях лихо отплясывали кадриль и заливисто смеялись. Звенели бокалы, пахло сигаретным дымом.
Гворий задумчиво обвёл глазами свободных девушек. Какую же? К нему тут же, покачивая бёдрами, подошла хозяйка заведения, тоже бывшая «ночная бабочка», и подобострастно поинтересовалась, что угодно господину.
— Голубоглазую шатенку, — слова вырвались сами собой. – Скромную, тихую, молоденькую.
— Девушку? – глаза женщины загорелись алчным огнём. – Девушка дороже.
Гворий задумался. Обычно с девственницами столько мороки, но в этот раз ему захотелось разнообразия. Хозяйка заливалась соловьём, расписывая достоинства новой подопечной, которая, по её словам, работала первый день.
— Чистенькая, белокожая, воспитанная. Лицо сердечком…
— Беру! – не дослушав, ответил Гворий и всучил оторопевшей от такой поспешности женщине деньги за всю ночь.
Лицо сердечком, значит. Вот и отомстит той девице из сна. Может, когда развлечётся с местной голубоглазкой, наваждение уйдёт из его жизни.
Мысли о брошенной у постоялого двора Марре раздражали Гвория: они мешали работе и отнимали покой. Трудно выспаться, когда по ночам снится девушка. Прикопал бы на кладбище и спал спокойно! Но прошлого не изменишь, поглядим, какую девицу раздобыла Сара. Обычно товар у неё первоклассный, не всякая дворянка так хороша. Гворию ли было не знать, как порочны иные аристократки!
Хозяйка проводила клиента на второй этаж и лично отперла комнату. За дверью тут же стихли рыдания. Вспыхнул свет, выхватив из темноты сгорбившуюся фигурку на кровати. Девушка лет двадцати, не больше. Мышиные волосы завиты в крупные локоны и собраны на затылке, открывая беленькую шейку. Из одежды – алое платье с чёрным корсажем, казавшееся жутко вульгарным для этого невинного существа. Девушка сидела спиной к Гворию, и он не видел её лица, зато знал, она плачет. Ничего, он не грубое животное, хорошо, что взял на всю ночь. Успеет и удовольствие получить, и девушку успокоить.
— К тебе пришли, Жакета, — медовым голосом пропела хозяйка. – Радуйся, мужчина хороший, больно не сделает.
Девушка даже не пошевелилась, только перестала плакать.
— Из хорошей семьи, — вздохнула содержательница борделя. – Для нашей сестры это недостаток. Но не беспокойтесь, сама её учила.
— Откуда она у вас? – в мозгу Гвория завёлся червячок сомнения.
Слишком знакомая фигура, на лицо бы взглянуть.
— На улице подобрала больную. Приятной ночи!
Хозяйка удалилась, оставив их одних.
Гворий неторопливо расстегнул сюртук, бросил его на стул и занялся жилетом. Девушка по-прежнему не двигалась, казалось, даже не дышала.
— Ну, посмотри на меня, не бойся, — Гворий постарался придать голосу как можно больше теплоты. – Обещаю, я буду нежен, Жакета.
Теперь он сожалел, что поддался порыву и выбрал девственницу.
— Я не Жакета, — подала голос девушка и выпрямилась.
Гворий вздрогнул и непроизвольно схватился за горло.
— Марра? – всё ещё не веря, спросил он.
Похоже, наваждение решило отравить даже плотские удовольствия. Отстанет от него когда-то эта девчонка? День и ночь покоя не даёт!
Девушка обернулась, глянув блестящими голубыми глазищами. Лицо у неё оказалось зарёванное, веки опухли. Руки неловко прикрывали наполовину оголённую грудь.
Гвория ударило в жар. Он не мог отвести взгляда от пухлых губ и, будто ухнув в омут, потянулся к Марре. Она оказалась совсем невесомой, Гворий легко подхватил её на руки, лихорадочно покрывая поцелуями лицо, шею, слизывая солёные слёзы. Мужчина буквально задыхался от желания. Кажется, Марра что-то говорила, но Гворий не слышал. Сердце набатом звучало в ушах, жар разрывал тело, руки лихорадочно расстёгивали одежду.
Вид обнажённого девичьего тела сводил с ума. Гворий с трудом контролировал себя, напоминая о данном обещании. Он должен быть с ней нежным, должен!
Успокоение пришло с тихим вскриком Марры, когда Гворий, наконец, ощутил её. Его будто покачивало, уносило в неведомые дали. Такого он не испытывал ни с одной женщиной. Притихшая Марра уже не пыталась помешать их единению, наоборот, в моменты прояснения сознания Гворию казалось, будто она пытается вторить ему.
А потом всё вдруг померкло, ушло на второй план, чтобы вознести к небесам.
Тяжело дыша, Гворий лежал рядом с Маррой и гладил её покрывшийся мурашками живот.
— Бедная моя, как же ты здесь оказалась? – мужчина притянул девушку к себе и осторожно поцеловал.
Она всё ещё часто дышала, но не вырывалась, не вздрагивала: смирилась. Гворий принялся ласкать Марру, стараясь стереть воспоминания о неблаговидном поступке. Он сам не понимал, что на него нашло. Желание унялось, сменившись чувством приятной опустошённости и небывалой нежности к Марре. Она сквозила в глазах, в каждом движении. Ощутила её и Марра и невольно потянулась к Гворию, к исходившему от него теплу. Девушка уткнулась мужчине в подмышку и выдохнула:
— Так вот, как это бывает! В книгах совсем не так.
— А как? – поинтересовался Гворий и переложил её голову себе на плечо. С затаённым страхом спросил: — Очень больно?
Он боялся своей несдержанностью навредить Марре. Второго шанса в таком деле не бывает, а первое впечатление может всё испортить.
Девушка покачала головой и пробормотала:
— Хотя бы с вами, а не с мужем хозяйки. Тот всё хотел меня изнасиловать, научить любви, как он выражался, а я не давалась.
В жилах Гвория закипала злость. Как они смели так обращаться с Маррой! Убить бы хозяйку, чтобы другим стало уроком. Наверняка нашла Марру на улице, вылечила и предъявила счёт.
А ведь это он, Гворий, во всём виноват, внезапно осознал мужчина. Он сделал неверный выбор и теперь за него расплачивался. Хорошо, что судьба подарила шанс всё исправить, а если нет? Мечтал бы об этих голубых глазах, о единственной женщине, которая не стала мимолётным увлечением, а Марра в это время ублажала бы пьяных мужчин.
Незнакомое прежде чувство вины грызло сердце, развеяв сладостную истому.
— Сколько ты должна хозяйке? Я заплачу.
Гворий приподнялся на локте, нависнув на Маррой. Какая же она ещё юная! И тело девичье…
