Невеста последнего принца - Оксана Зиентек
Ее Сиятельство снова потянулось к платку, поглядывая исподволь, какое впечатление на дочь произвела ее пламенная речь. Но Фредерике, которая эту историю слышала уже неоднократно (и в самых различных вариантах), никак не впечатлилась представлением.
- То есть, это все – из-за твоего утраченного наследства? – Недобро прищурилась она. – Вы меняете меня на возможность получить лишний кусок земель? - Глупости какие! Даже думать так не смей! Хотя, видит Творец, было бы только справедливо, добейся ты для своего брата причитающегося ему по праву. Увы, в наше тяжелое, беззаконное время женщинам приходится вступать в битву там, где бессильны мужчины. - Так уж и в битву? – Фредерика презрительно изогнула бровь. Но на этот раз мать не поддалась на провокацию. Еще немного почитав дочери нотации, графиня наконец-то удалилась к себе.
Дождавшись, пока за матерью захлопнется дверь, Фредерике достала из бюро подаренную братом книгу и снова попыталась вчитаться в витиеватые измышления весьма известного Виттенбергского профессора о поэзии. Ссылаясь на некие «Опицианские правила», он раскрывал перед читателем тонкости стихосложения на родном языке. Молодая графиня некоторое время пыталась вникать, но потом закрыла книгу и вздохнула. Настроение, благодаря матери, было безнадежно испорчено.
Ах, как бы ей хотелось живописать словами! Показать, насколько прекрасен и совершенен мир, созданный Творцом! Но именно из-за этого совершенства все ее попытки писать поэзию казались ей самой убогими и жалкими. Говорят, тетка немало преуспела в этом достойном занятии. Наверное, она могла бы дать пару дельных советов. Но мать с отцом костьми лягут, не желая допустить, чтобы дочь вступила в переписку со столь скандально известной особой.
Мария-Фредерике подошла к окну, с высоты замковой скалы наблюдая, как в долины спускается вечер. На ум сами собой пришли знакомые строки: День быстро промелькнул. Уж реет ночи стяг. Сияют ярко звезды. Усталая толпа, работу отложив, Расходится с полей … (Андреас Грифиус, Вечер) Интересно, а принц – ее будущий супруг – интересуется поэзией? Или он предпочитает более земные развлечения?
Фредерике оглянулась. Было странно осознавать, что этот амок, эти комнаты, этот вид из окна – все это скоро останется только в воспоминаниях. Что, возможно, она сюда уже никогда не вернется. Интересно, как сложится ее жизнь в далеком Люнборге? Говорят, там всю зиму с моря идут шторма. А земля – сплошной песок, на котором хорошо растут только пихты да вереск.
Конечно, Фредерике не верила всему, что говорят. Но, нельзя отрицать, что к северу от родных гор лежит суровый, хоть и обжитый, край. И если бы ей предоставили выбор, она с куда большей радостью направилась бы дальше на юг. Туда, где учится в коллегиуме братец Курт-Кристоф. Он пишет, там склоны гор усажены виноградниками, вино из который поступает, в том числе, и на отцовский стол. Там вдоль горных дорог растут персики, а весной в садах розовым дождем осыпаются лепестки миндаля.
Там то и дело натыкаешься на мраморные развалины. Следы древней империи, люди которой были столь сведущи в искусствах, что повторить их творения способен не каждый мастер-современник. Там знать живет в прекрасных дворцах – палаццо, отделанных мрамором и резным камнем. Там люди смуглы, словно яркое летнее солнце навсегда оставило на них свой след. И говорят они на языке, очень похожем на храмовый, так что человек ученный освоится среди них очень быстро.
Ах, почему она не родилась мужчиной! Была бы вторым сыном, путешествовала бы, как Курт, посвящая время изучению наук. Но, увы, о чужих прекрасных краях Фредерике приходилось только мечтать. А в жизни ее ждало скупое северное солнце и кирпичные грода люнборгского королевства.
В приготовлениях к свадьбе прошла зима. Придворные мастерицы шили Фредерике приданое. Ткани для него брали из запасов, которые каждое лето исправно пополнялись у купцов с севера и юга. Шелк, бархат, парча… И, конечно же, тончайший фразский лен. - Настоящий, от лучших мастериц! Посмотри, как ложится самая тонкая вышивка! Будешь ты у меня самой завидной невестой, - приговаривала графиня Мария-Евгения. – Жаль, что этот пройдоха – вендский князь уперся тогда насмерть. Из тебя бы получилась великолепная королева, не подсунь он так вовремя своего младенца. - Мама, думай, что говоришь, - прошипела Фредерика, поглядывая на прислугу.
Всем было известно, что Ее Сиятельство была отличной хозяйкой и настоящей аристократкой. Слегка увлекающейся порой, особенно, когда дело касалось ее детей, ну, да матери это простительно. И, все же, одно дело – рассуждать о неуступчивом вендском князе, когда он – там, а Шатцфельз – здесь, а между ними - Люнборг. Но уже совсем другое, непочтительно высказываться о части семьи, в которую вскоре предстоит войти Фредерике. - Ах, дорогая, ты права. – Графиня вздохнула. – Но согласись, это правда. Кстати, вся эта история – тебе наука, что хватит витать в облаках. Если бы твой отец вовремя подсуетился… - Мама… - Все, молчу. – Миролюбиво подняла руку графиня. – Наверное, все к лучшему. Пусть эта вендская селяночка выполняет обязанности королевы. Сиять при дворе все равно будешь ты.
Фредерике ничего не оставалось, как закатить глаза, показывая свое отношения к материным фантазиям. Можно подумать, ждут ее там, в Люнборге! Кроме нее там сиять некому. К тому же, она видела вендское княжество на картах в отцовской библиотеке. Его северные и западные границы были четко очерчены, зато восточные – стирались в неопределенном понятии «великие леса». Эти самые леса, по мнению картографа, простирались бесконечные мили на восток, заканчиваясь где-то в «великой степи». Странно называть «селяночкой», чей отец владеет такими землями.
Весна в графстве всегда наступала неравномерно. Сначала она приходила в защищенные от холодного ветра долины, расцвечивая яркими мазками южные склоны. Потом, с каждым днем, поднималась выше и выше. Скоро снег останется только на самых вершинах гор, а потом – сойдет и он.
Вместе с весной в долины графства возвращалась суета. Редкие купцы пускались в путь зимой, только те, кто припозднился в пути или по великой нужде. Или же, если выручка обещала покрыть все опасности.
Но стоило просохнуть дорогам на перевале, как через графство один за другим потянулись обозы. В долинах зашумели ярмарки. Вниз из отдаленных селений и горных хуторов потянулся народ. За долгую зиму у
