Пожирающие жизнь - Огинская

На ходу кивнула на Власа, давая понять Виктору, что я жду.

Глава 9

— Где так долго пропадала, милая?! — тряся поварёшкой, спросила меня Лися.

— Ой, там такое случилось… — начала я, пытаясь вызвать её любопытство и утихомирить злость.

— Сейчас отгребёшь поварёшкой! — перебила меня Лися. — Я-то думала, она просто любопытствует, мало ли девка молодая. А она… стыд и срам тебе!

«Ну и что опять стряслось на мою горемычную голову?» — подумала я.

— Что я сделала? — не на шутку удивилась я.

— Ты ещё и спрашиваешь?! Уйди с глаз моих! Иначе я за себя не ручаюсь!

Я опасливо обошла повариху и, схватив за локоть молодую кухарку, шёпотом спросила:

— Что это с ней? — Та язвительно растянула губы в улыбке, брезгливо выдернула руку и ответила:

— А нечего в хозяйские покои по ночам бегать! — сказала она, причём не тихо, а на весь голос, как глашатай.

Не знаю, как у меня хватило сил не разбить ей голову.

Я ошеломлённо оглядела всех присутствующих. Кто-то ехидно улыбался, кто-то неодобрительно качал головой, а поварята просто смотрели с любопытством. Я перевела взгляд на Лисю, которая, насупившись, помешивала поварёшкой суп.

— Кто вам сказал этот бред? — слабым голосом спросила я.

— Бред?! — воскликнула молодая повариха, которая совсем недавно исполняла роль глашатая. Ей всего лет на пять больше меня. Мне кажется, она меня ненавидит. Хотя здесь есть более подходящие кандидаты, но нет, она прицепилась ко мне! — Да весь замок уже знает, как ты ночевала под хозяйскими дверями! — презрительно плюнула она в мою сторону. Благо без слюны.

Я тяжело выдохнула и на выдохе сказала:

— Ну что же… — уверенно кивнула. — Считайте, как хотите! Я объяснюсь только с одним человеком в этом замке. С человеком, мнение которого мне действительно важно. — Я подошла к Лисе. — Лися, я тебе всё объясню вечером, когда… — обернулась на остальных. — Когда все стервятники разойдутся!

— Хорошо, милая, хорошо… — ответила она, грустно улыбнувшись.

Лися стала для меня как родная тётя за эти две недели. Она — одна из немногих живых людей, которые смогли вызвать во мне привязанность.

Моя семья была для меня тайной, но я всегда хранила в душе для них особенное место. И такое особенное место заслужила Лися.

Из дома меня забрали в пять лет, когда открылся мой дар. У меня есть старший брат и две младшие сестры, которых я ни разу не видела. После окончания обучения я вернусь домой и наконец-то с ними познакомлюсь. Так что для меня важно закончить задание как можно раньше.

— Принимайтесь за работу! — скомандовала Лися, разгоняя людей. — Забыли, насколько тяжёлой может быть моя поварёшка?! — Все тут же зашевелились.

Глава 10

Наконец-то спокойствие! Я радовалась долгожданному затишью, очищая овощи от кожуры. Виктор следит за своим отцом и, надеюсь, убеждает Власа. Сплетни утихли, по крайней мере их перестали обсуждать при мне. Картошка и я, я и картошка…

— Милана, — Лися села рядом. — Расскажи правду, как всё было.

Я нехотя посмотрела на неё. Настроения для разговоров не было.

— Может, подождём… до конца работы? — попыталась отложить объяснение.

— Чтобы ты придумала ложь? — спокойно спросила она.

От её слов я выронила картошку, и она с брызгами опустилась в деревянную чашку.

— Лися, что ты такое говоришь?! — воскликнула я. — Я просто не хочу, чтобы кто-то услышал и снова всё переиначил. Лучше пусть всё остаётся как есть.

— Ты что такое говоришь, девочка?! Твоё имя оклеветали, а ты так спокойно реагируешь! Или действительно что-то было? Смотри на меня!

Я закатила глаза.

— Лися, это люди. Их не остановить, — сказала я, беря очередную картошку. — Тем более, когда процесс уже запущен…

— Ай, девочка! Процесс, шмонцесс! Сегодня вечером приползу к тебе, всё расскажешь в подробностях!

Лися ушла, оставив меня одну.

Я застонала про себя. Хотела сегодня повторить ритуал по призыву возле лаборатории и попытаться поговорить. Придётся отложить. Не буду же я зажигать свечу для ритуала при ней. Как назло, все свечи закончились.

Уникальность ритуальной свечи в том, что вместо обычного фитиля используют стебель вьюна кровавой слезы. При сгорании он источает аромат, который ощущают только бестелесные существа, коим является мой клиент.

Ладно, Влас утопает в слезах и обиде, но где остальные? Они не могли не почувствовать аромат вьюна. Или не посмели выходить, когда я взывала к другому призраку? Тогда почему я не видела их, просто слоняющихся по замку?

Это ненормально. В замке нет призраков. Тем более, когда они знают видящую и не обращаются к ней. Ненормально…

— Милана, о чём задумалась? Гляди, картошку в пюре превратишь! — насмешливо сказал поварёнок Алёшка, поправляя помятый колпак.

— Да так, пустяк, — ответила я ему и постаралась улыбнуться.

— Милана, шлушай…

— Не "шлушай", а "слушай", — поправила я его и жестом показала, чтобы продолжал.

— Вот… поэтому я к тебе и обратился.

— Почему? — не поняла я.

— Потому что ты всё знаешь, — важно сказал он, стянув с себя колпак.

— Ну и в чём твоя беда? — поторопила я его.

— Есть одна девочка… — густо покраснев, сказал он.

— И что с этой девочкой?

— Она очень красивая! — выдал он с придыханием, резко повернувшись ко мне всем корпусом.

— Вот как! — хмыкнула я. — А я что могу сделать?

— Понимаешь… — он опустил глаза, смял в руках колпак и спросил: — Как мне ей сказать, что она красивая?

Я положила ему руку на плечо и совершенно серьёзно сказала:

— Не говори. Я думаю, она и так это знает.

— Милана… — он поднял растерянные глаза.

— Она тебе нравится? — Он кивнул. — Вот об этом и нужно говорить.

— Как же я об этом скажу?! — выпучил он свои ореховые глаза. — Она же… — он многозначительно поднял взгляд. — А я… это я…

— В этом твоё преимущество: ты — это ты. Разве этого мало? — Он задумался и неуверенно покачал головой.

— Этого достаточно, — спокойно сказала я.

— А о том, что она красивая, не говорить?

— Почему, говори. Только после того, как признаешься в своих чувствах. Иначе она не будет воспринимать тебя всерьёз.

— Ты чему ребёнка учишь?! — молодая повариха ударила меня по плечу. — Ты иди отсюда, чтобы я тебя не видела!

Поварёнок грустно посмотрел на меня и, прихватив колпак, убежал.

— И чему я учу ребёнка? — повернувшись к ней и задрав голову, спросила я.

— Глупостям всяким!

— Я учила его чётко формулировать свои признания. Девочки крайне непонятливые, от чего часто страдают влюблённые мальчики.

— Ему двенадцать! — сказала она таким тоном, словно это должно было всё объяснить.

— Самый прекрасный