Единственное желание. Книга 3 (СИ) - Надежда Черпинская
Небеса, за что? Чем же они так прогневили Духа-Создателя? Отчего удача вдруг покинула?
Рыжую кобылку, похожую на солнышко, когда-то привёл для Насти Эливерт. «В масть к вашим локонам, миледи», — так он сказал тогда.
И больше его нет!
Как нет Искры. Как нет и остальных его подарков, на которые он никогда не скупился. Судьба безжалостно отняла не только атамана, но даже то, что как-то было связано с ним.
Нет. Не всё сгорело. Осталось кое-что... Солнечно-виноградные серьги в потайном кармашке рюкзака. И этот дивный лисий жилет.
Настя провела ладонью по пушистому рыжему меху с такой трепетной нежностью, словно это была священная реликвия. Словно так она могла дотронуться до того, кого уже никогда не коснётся её рука.
Слёзы снова хлынули из глаз против воли. Сердце сдавило, душа до краёв наполнилась солёной горечью. И память мгновенно воскресила картинку.
Вот он! В тот, самый лучший день…
Сидит в большом кресле в лавке эрры Лорры, закинув ногу на ногу, грызёт орехи, ухмыляется привычно и смотрит с таким искренним непритворным восхищением.
Смотрел ли кто-нибудь прежде на тебя так, Рыжая? Посмотрит ли кто-нибудь ещё так?
Нет, на это был способен только Эливерт. С таким неподдельным обожанием смотреть в глаза собственной смерти.
Когда-то, наверное, он так смотрел на свою Аллонду…
Белокурая голубка. «Иуда» из Эсендара. Та, что продала его Лахти за тридцать сребреников.
Да, с женщинами у него как-то не очень складывалось… Ничего, кроме горестей, они атаману не приносили.
И ты, Рыжая, ничем не лучше! Это ты его затянула в сети. Это ради тебя он поехал на Север. Спасти хотел, защитить, уберечь от опасностей.
Это ты — ты! — должна была рухнуть с этого проклятого моста!
«Великая Мать, ну почему ты не меня убила, почему? Так всем было бы лучше. Эл должен был жить! А я… Не место мне в этом мире…»
Ворон пошёл за ней, зная, что ничего ему не светит. Видел, как она смотрела на Кайла, слышал, что она говорила полукровке. Знал о ней то, что никому неведомо.
И всё равно пошёл…
Надеялся? Может быть. Или просто не мог иначе?
«Эл, я никогда тебя не предам! Поверь!»
«Да ведь ты уже это делаешь!»
Так и есть. Что это, как не предательство?
Когда у тебя есть власть над человеком, ты никогда не используешь её во вред, если ты его любишь. Это и есть доверие — знать, что тот, кому ты веришь, никогда намеренно не сделает тебе больно, не совершит ничего, что может тебе навредить, не подвергнет тебя опасности, даже ради того, чтобы оградить от беды себя.
Всё в этой жизни закономерно.
Не ценила ты, что имела, Рыжая. Нет, не ценила. Только теперь, всё потеряв, поняла, чем владела. Когда за один день всё вдруг с ног на голову перевернулось.
Эливерт мёртв, Наир сгинул без вести, лошади сгорели, и сами они — без вещей, без пропитания, сидят здесь и не знают, откуда ещё новую беду ждать, когда смерть нагрянет.
Странный сон в Филофдоре был неспроста. И теперь легко понять, отчего пытались предостеречь духи мироздания.
Золотая коса, которую сама обрезала…
«Понимаю, что всё — ничего уже не исправишь, обратно не пришьёшь. Как будто эти волосы — самое бесценное, что у меня в жизни было, а я их сама вот так — раз, и под корень!»
Так и есть. Даже винить некого. Всё сама.
Любовь — бесценный дар Небес. Преданность — бесценный дар Небес. Друзья — бесценный дар Небес. И тот, кто преподнесёнными сокровищами не дорожит, в итоге лишается всего.
«Прости меня, Великая Мать! Прости за всё! Если бы всё исправить можно было! Почему же мы понимаем всё слишком поздно? Когда уже ничего не изменишь, когда уже всё погублено бесповоротно. Если бы я сейчас могла вернуться назад, я никогда, никогда бы… Я бы всё по-другому сделала, клянусь! Клянусь, Всеблагая! О, Небеса, ну почему уже ничего не исправить? Мать Мира, соверши чудо! Ты же это умеешь! Сделай так, чтобы он был жив! Чтобы всё это было сном! Страшным сном. Как я хочу проснуться и понять, что весь этот бред мне только привиделся… Милосердная, одно маленькое чудо! Клянусь, больше никогда и ни о чём я тебе просить не стану! Одно единственное желание! Пусть я сейчас открою глаза, а мы ещё в Жемчужных Садах!»
В лицо дохнуло вечерней прохладой. Ветерок принёс с собой запах гари и дыма.
Настя открыла глаза.
Серая пустошь.
Никаких дивных цветов, розовых букетов и прекрасных дворцов.
Вечерний сумрак стремительно накрывал отвесные скалы.
Кирдефиар — Земля Горящих Небес, их последнее пристанище. Ветер гонял по тропе позёмку из золы и пыли. Невесомое тусклое облачко сгоревших надежд.
Вот и всё, что тебе осталось, Рыжая! Вот твоё прошлое, настоящее и будущее. Пепел…
Не бывает чудес. Жизнь рассыпалась в прах. Всё сгорело. Сгорело дотла.
И только пепел остался…
4 Пепел
— Когда-то мы считали лэгиарнов своими собратьями. Много листьев сменилось с тех пор. Были времена, когда Свободный Народ приходил сюда, к Первому Древу. Приходил с поклоном, дабы испить его великой мудрости. Но и в прежние дни находились те, кто желал зла этому лесу и его обитателям…
Наир слушал леснянку, не сводя с неё глаз. Никогда прежде видеть лесных дев ему не доводилось. Странное это чувство — говорить с легендой, со сказкой.
В детстве Миланейя, укладывая его спать, рассказывала занятные истории о Долине Ветров и её обитателях. Наир очень любил сказки о Первых Землях: о драконах, что живут у озера Те, о созданиях с островов Аишмаяр, что полжизни проводят в глубинах Спящего моря и имеют рыбьи хвосты, но, выходя на берег, обретают ноги, как у лэгиарнов и людей. А больше всего он любил слушать сказки о девах, что живут в ветвях деревьев на берегу Лидоны. Они называют себя Дочерями Первого Древа.
Слушая сестру, Наир всегда думал, что леснянки похожи на бессмертных Лэрианора: духи леса, что любят деревья и травы больше всего на свете. Он и представлял их похожими на Миланейю, только ещё прекраснее.
— Мой народ оберегал эти края от врагов. Вот тогда и появилось это заклинание — Приветствие мира. Дарующая Жизнь научила ему лесных дев. Каждый, кто приходил с добром, мог сказать заветные слова на границе
