Сын ветра - Марианна Красовская
На крышу дома неслышно вышел взъерошенный и босой Аяз, тихо сел рядом.
– Что ты слышишь, Яхор? О чем поет нынче ветер?
Аяз никогда не смеялся над ним. Наоборот, он считал, что Яхор обладает каким-то особым даром.
– Ветер поет о холодном дожде и граде, – немного помолчав, сказал Яхо. – Говорит, что пригонит тучи, много туч. Будет буря, наверное, завтра к ночи.
– Я скажу отцу, – кивнул серьезно Аяз. – Пусть отправляет всех на уборку зерна.
– Вы мне верите, господин?
– Яхор, я же просил называть меня Аяз-дэ, – мягко напомнил лекарь. – Да, я тебе верю. В Галлии есть маги, которые предсказывают погоду. Почему бы тебе не иметь схожий дар?
– А если я ошибаюсь?
– Значит, просто пшеницу уберут чуть раньше, чем всегда. Ничего страшного.
Но Яхор не ошибся. Уже к полудню следующего дня небо заволокло грозными черными тучами. Высь ворчала, словно там ворочался огромный медведь.
Мальчик в тревоге глядел на небо, понимая, что будет даже не буря – ураган. Ветер нервно трепал его волосы, надувал рубаху, тревожил, словно уговаривая: раскинь руки и взлетишь. Яхо было особенно неспокойно.
А когда уже и город опустел, и даже уличные псы попрятались, а деревья жалобно застонали, прогибаясь, к дому Аяза прискакал всадник с седыми волосами. Он легко спрыгнул с коня, словно птица взлетел по ступенькам и, найдя Яхо на крыше (а где же ему еще быть в такой ветер?), закричал:
– У нас не убрана еще пятая часть зерна! Мальчик, если можешь – скажи своему ветру, чтобы дал нам ночь! Погибнет же всё!
Яхо с ужасом понимал, что перед ним сам грозный хан Таман, известный не только своей справедливостью, но и суровостью.
– Разве можно что-то сказать ветру? – дрожа, спрашивал Яхо.
– Если ты слышишь ветер, то вдруг ветер услышит тебя?
– Но ведь это сказки!
Таман только улыбнулся мальчику, молча глядя на него. Яхор понял, что он так просто не уйдет. Пришлось и в самом деле пробовать – не перечить же хану, это просто немыслимо!
Мальчик встал на самый край крыши, раскинул руки и запрокинул голову, глядя в черное небо. Он ничего не говорил – просто всеми силами пытался передать свои мысли, свои мольбы бушующей стихии. Злой порыв ветра с силой толкнул его в грудь, да так, что Яхор на ногах не удержался, отлетая прочь.
– Я обещаю! – отчаянно закричал он в небо. – Я взлечу с тобой!
Таман подхватил мальчика, поставил на ноги и вопросительно уставился в белое лицо с синеющими губами.
– Он сказал «до рассвета», – прошептал Яхо и потерял сознание.
Так Яхор узнал, что он не сумасшедший, как говорили ему в стане, а обладает магическим даром. Не воздушник, конечно – воздушники гораздо сильнее. Не оракул. В Степи ведь почти нет «чистых» магов даже целители здесь появились не так уж и давно, а издревле были лошадники. Это уже потом, после долгого обучения, они начали лечить людей, и не так уж это оказалось и сложно. Но некоторые так и оставались лекарями животных, и в этом тоже был смысл.
С тех пор началась у него настоящая, тяжелая работа. Без него не начинали посевную, корабли не выходили в плавание, купцы просили «узнать у ветра», какая погода будет на ближайшие дни. «Договариваться», по правде говоря, приходилось не часто: обычно Яхо заранее сообщал о непогоде. Пару раз ему удалось упросить ветер пригнать дождевые тучи, но это далось ему настолько тяжело, что Аяз запретил проводить подобные эксперименты. Яхо не слушался: он учился передавать ветру свои желания и просьбы, конечно, теперь не такие масштабные. Все же несколько недель в постели ему больше проводить не хотелось.
Его, пожалуй, угнетало, что в Степи ветры не такие уж буйные. Во всяком случае, о своей мечте он не забыл, и на крыше дома постоянно валялись веревки, палки, куски кожи, маховые перья крупных птиц. По вечерам Яхо пытался мастерить крылья. Белла пыталась ему помогать, хотя, конечно, проку от нее было немного. Но это и не важно, ему было достаточно того, что она рядом.
Яхор, как и все степные юноши, повзрослел быстро. Он вытянулся, догнал в росте приемного отца, немного раздался в плечах. Не красавец – круглое скуластое лицо, узкие глаза, жесткие черные волосы, торчащие ежиком. Какой-то особой силой не обладает, верхом ездит посредственно, не похож на мешок и ладно. Неплохо стреляет из арбалета, а лук ему так не дался. Он по-прежнему спокойный, даже в чём-то робкий, ни с кем не спорит, совсем не повышает голос. Его не слишком любят (не считая приемной семьи, конечно). Во всяком случае, девушки на него не засматриваются, даже и женихом завидным не считают. Когда в доме появляются Тахир и Сахо – а им уже семнадцать – к Виктории в гости заявляются все кумушки, у которых растут дочери. Их можно понять – близнецы не уступают красотой отцу, к тому же оба уже десятники в личном отряде самого хана. А Яхор – всего лишь приемыш.
Он только рад – девушки ему совершенно неинтересны, да и знает сам о себе, что ни дом, ни семья ему не нужны. Ветер всё нетерпеливее зовет его за собой, всё манит – порой так настойчиво, что надел бы крылья и прыгнул с обрыва в его объятия!
– Тебе уже четырнадцать, – говорит Аяз приемному сыну. Он давно замечает его тоску. – Мы поедем в Галлию, к родителям Виктории. Ты едешь с нами. Будешь поступать в университет, уже пора.
– Смогу ли? – волнуется Яхор. – Там ведь экзамены!
– Сможешь, – уверенно отвечает Аяз. – Ты столько книг прочитал – мне и не снилось. На галлийском и франкском
