Знаю я имя твоё (СИ) - Анастасия Медведева
— Дедушка! — кричит Мэйли, лицо которой искажается от отчаяния и недоверия одновременно.
Их родители умерли от болезни ещё тогда, когда брат с сестрой были в возрасте четырёх и трёх лет, и их воспитанием с тех пор занимались дедушка с бабушкой. Лет пять назад последняя соединилась со своими детьми, оставив за главного в семье своего угрюмого супруга, с подачи которого Сяо-Вэй пошёл обучаться в клан.
Дедушка был единственным родственником неугомонной парочки, с детства не желавшей следовать правилам. В частности ими игнорировалось главное наставление старших — не приближаться к дому молчаливой сиротки, жившей на окраине села…
— Нужно понять, где все… они могли спастись… — выдавливает из себя Сяо-Вэй, чьи глаза были широко открыты, но также всё ещё не верили увиденному. Однако я знала, в живых уже никого нет. Ни одного человека.
— Стойте на месте. Это дикий огонь, его так просто не сбить, — останавливаю обоих за руки.
— Дикий огонь? Кому потребовалось сжигать наш дом при помощи талисманов?! — потрясенно спрашивает названный брат.
— Я не знаю. Но идти туда сейчас небезопасно, — продолжая удерживать их, произношу сосредоточенно.
— Небезопасно? Там наш дедушка, Рани! — кричит на меня Мэйли, по щекам которой текут слёзы.
— Если огонь попадёт на тебя, ты не сможешь его потушить! — повышаю голос, стараясь донести до них всю опасность ситуации.
— И что ты предлагаешь? Просто стоять? Мы должны спасти хоть кого-нибудь! — Сяо-Вэй дергает руку, вырываясь из хвата, и мне ничего не остаётся, как повиснуть на нём, не давай уйти.
— Послушай меня, твоя жизнь не должна закончиться так бесславно! — четко проговариваю на ухо, добавляя эмоций в голос, — И я не хочу смотреть, как Мэйли будет оплакивать ещё и тело своего глупого брата!
— Но там все наши… разве мы не можем им помочь? — теперь и из глаз Сяо-Вэя начинают катиться слёзы.
— Своей смертью ты им не поможешь, — уговариваю настойчиво, падая вместе с ним на колени и напряженно наблюдая, как огонь пожирает все, что попадало под радиус действия талисмана, увеличивающего его мощь…
Сердце гулко отзывалось на горе брата и сестры, но не жалость к умершим переполняла меня, а злость на тех, кто их убил. Да, я не была дружна с селянами, да, я натерпелась от них оскорблений и насмешек за всю жизнь.
Но двадцать лет в соседстве, да под одним небом и недругов сделает близкими друг другу…
И теперь моё сознание разрывал один вопрос: кто?
Второй вопрос — зачем? — формировался следом…
Глава 3. Тот, кто был назван слугой
Целый час на границе с пожаром — и мы смогли войти в то, что раньше было поселением. А теперь — лишь пепелищем.
Дикий огонь сжирал всё на своём пути.
— Выходит, мы теперь бездомные… — выдавливает из себя Мэйли, на лице которой теперь ничего не отражалось, — нам некуда больше идти. Некуда возвращаться.
— Я смогу содержать тебя на жалование мечника, — без эмоций отзывается её брат, проходя по черной от сажи дороге.
— Нам даже хоронить нечего! — Мэйли горько усмехается, пиная по кучке пепла.
Молчу. Даю им время принять случившееся, не влезая в разговор. А сама осматриваю всё вокруг, вглядываясь в клубы тёмной энергии, стягивающиеся над бывшим поселением в тугие узлы.
Люди умерли страшной смертью. Похоже, всех местных заперли в домах и сожгли заживо…
Их страх, отчаяние и злость ещё долго будут довлеть над этим местом; возможно, пройдёт столетие прежде, чем энергетический фон здесь гармонизируется и позволит живым существам без препятствий проходить мимо.
А сейчас нужно уходить отсюда, как можно быстрей.
— У нас теперь одна дорога — обратно в клан, где я смогу найти для вас комнату в качестве временного жилья, — произносит Сяо-Вэй, подходя ко мне.
Я видела, как тяжело ему даётся оставаться собранным и не показывать своих чувств. Его взгляд, всегда дерзкий и бросающий вызов всем — даже комару, пролетавшему мимо, — теперь был потухшим и замутнённым непролитыми слезами. Да, он держался. И когда пожар стих, высохла и влага на его лице…
…и больше не появлялась вновь.
— Согласна, — киваю, взглянув на Мэйли.
Я осталась без дома, как и она, но при мне всё ещё было моё умение находить нужные травы. Как ни иронично, но мои эликсиры и настойки могли спасти меня от бедности — нужно было всего лишь найти котелок да емкость… а костер я всегда развести смогу.
Положение же Мэйли было много хуже моего по единственной причине: без родного дома она попадала в полную зависимость от брата, которого всегда считала своим птенцом, периодически выбирающимся из-под её крыла на волю. Сяо-Вэй слушал свою младшую сестрицу, ощущая её почти материнскую заботу, и никогда ей не перечил. Сейчас же он в одно мгновенье оказался её единственным кормильцем, её опекуном, её шансом найти достойную партию в клане — если он сам хорошо проявит себя…
Такая участь однозначно не радовала Мэйли, но, думаю, у брата и сестры ещё не скоро появится шанс поговорить об этом, — именно поэтому они оба сейчас чувствовали себя так скверно и в каком-то смысле даже беспомощно…
— Как ты, шими? — негромкий голос моего названного родственника выводит меня из размышлений.
— Я сегодня потеряла намного меньше вас, — ровно отзываюсь, отводя взгляд в сторону.
— О чём ты говоришь? Твой дом также сгорел! А твой огород и все твои старанья…
— Сяо-Вэй, — мягко останавливаю его, затем замолкаю, услышав чей-то плач… — вы слышите это?..
— Я слышу! — подтверждает Мэйли, застывая на месте, а затем мчится туда, откуда исходил звук.
Переглядываюсь с Сяо-Веем, и мы срываемся в ту же сторону! Однако, подбежав ближе, я осознаю, что повода для радости вовсе нет…
— Бабушка Мо! Бабушка Мо! Вы живы! — тараторит Мэйли, тряся старушку, спрятавшуюся за кустами, — Скажите, что здесь произошло? Есть ли ещё кто живой? Как получилось, что всё село сгорело под действием талисмана?!
— Тише, тише, — останавливаю её активные действия, настороженно глядя на старушку, рассудок которой совершенно точно повредился…
— Они пришли, они кричали, спрашивали, где он, но никто не знал, куда он ушёл, никто, кроме меня, я тогда в лесу была, видела, куда он ушёл, они всех сожгли, загнали в дома и сожгли, а мне жизнь сохранили, потому что я сказала, где он, они дали мне смотреть, как все горят, моя жизнь за слова о направлении, никто, кроме меня не знает… — начинает причитать старушка, сидя на земле и раскачиваясь вперёд-назад.
